Читать книгу ""Лаптежник" против "черной смерти". Обзор развития и действий немецкой и советской штурмовой авиации в ходе Второй мировой войны - Дмитрий Дегтев"

Появление в те же самые грозовые тридцатые штурмовиков, способных наносить точечные удары с малой высоты и с пикирования, еще более облегчило задачу выведения из строя аэродромов. Если же атака производилась сразу по многим объектам, то нападающая сторона могла вообще с первого дня захватить инициативу в воздухе. Однако это была только теория.

На практике же все выглядело не столь просто. Атака авиабазы противника могла принести успех лишь при тщательной подготовке и сумме определенных факторов. Во-первых, многое зависело от эффективной воздушной разведки, для проведения которой требовались соответствующие самолеты, обученные экипажи и надежная высококачественная техника для аэрофотосъемки. Только тщательный анализ полученных фотоснимков мог позволить точно определить количество, типы стоящих на земле самолетов, места их размещения и укрытия, расположение складов, мастерских, зениток и так далее.

Во-вторых, нужны были обученные командиры, способные грамотно спланировать и организовать удар по аэродрому с учетом имеющегося боевого опыта и конкретных условий. Для эффективной операции было необходимо выбрать оптимальное время, проработать маршруты полета, способы атаки, сопровождение истребителей и многое другое.

В-третьих, требовались подходящие самолеты и обученные летчики, способные поражать точечные цели. Аэродром представлял собой большое поле, на котором самолет был лишь маленькой точкой, в которую еще надо попасть. Многое здесь зависело от самой техники, качества бомбовых прицелов, методов сбрасывания бомб и других факторов.

В-четвертых, противник чаще всего не был глупцом, и аэродромы прикрывались многочисленными средствами ПВО: зенитками, пулеметами, прожекторами, патрульными истребителями, иногда радиолокационными станциями. Удар с малой высоты или пологого пикирования означал длительное нахождение в зоне зенитного огня и, следовательно, был чреват значительными потерями. И что важно, даже при удачном раскладе противник на земле терял в основном только сами машины, а нападавшие – еще и летчиков. Так что понесенные в ходе удара по аэродрому потери зачастую могли просто не оправдаться достигнутыми результатами.

В-пятых, многое в планировании и проведении новых ударов по аэродромам, как ни странно, зависело от контроля результатов предыдущих. Дело в том, что вернувшиеся летчики в рапортах, что, вполне естественно, были склонны значительно завышать эффективность своих атак. Если же командование брало их сведения на веру, то оно тем самым вводило само себя в заблуждение. Один малорезультативный налет, показавшийся «разгромом противника», брался за образец, и по его образу и подобию планировались второй, третий, четвертый и так далее. Точный же контроль результатов удара снова требовал все той же эффективной воздушной разведки и слаженной работы множества специалистов: летчиков, фотографов и дешифровщиков.

Атака аэродромов всегда считалась у летчиков-штурмовиков сложнейшей задачей. Михаил Иудович Степанов, закончивший войну в должности заместителя командира 800-го ШАП и удостоенный за свои действия звания Героя Советского Союза, затем так высказывался по этому поводу: «Большинство аэродромов противника находятся на значительном удалении от линии фронта, поэтому штурмовикам приходится преодолевать всю тактическую полосу обороны противника, сильно насыщенную средствами ЗА и ВНОС. Аэродромы, как правило, сильно прикрыты огнем зенитной артиллерии и истребительной авиацией, особенно если они объединены в аэроузел или находятся около крупного населенного пункта или узла коммуникаций. Все это, несомненно, усложняет выполнение штурмового удара, ставит группу штурмовиков под угрозу встречи с истребителями противника и с подготовившейся зенитной артиллерией».

Пишем десять, а сколько в уме?

Вне всякого сомнения, с первых дней войны командование и летчики ВВС Красной Армии находились под впечатлением массированных налетов Люфтваффе на их аэродромы, состоявшихся ранним утром 22 июня 1941 г. Пикирующие с завыванием сирен из облаков «Штуки», идущие на бреющем Do-17 и Не-111, свист сотен осколочных бомб, горы разбитой техники и изрытые воронками взлетные полосы – все эти страшные картины надолго запомнились авиаторам. Потому удар по аэродрому стал казаться им одним из эффективнейших средств большой воздушной войны.

Попытки повторить подобное стали предприниматься советской авиацией уже через пару недель после начала войны. 3 июля Генеральный штаб Красной Армии выпустил директиву о нанесении ударов по немецким аэродромам. Первой целью стал аэродром в уже захваченном Бобруйске, где, по неким разведданным, якобы скопилось сразу несколько эскадр Люфтваффе и самолеты стоят на летном поле рядами.

Надо заметить, что в термин «скопление» применительно к вражеской живой силе и технике как вместе, так и по отдельности, затем прочно войдет в словарь советской авиации. Но при этом так и оставалось совершенно непонятным, что имелось в виду в каждом конкретном случае. Большая пешая или механизированная колонна на марше, много эшелонов на железнодорожной станции, или же несколько конных повозок с парой грузовиков? Расплывчатость понятия «скопление» позволяла не особо углубляться в детали, что же именно за цель была атакована, и к тому же придавала действиям штурмовиков необходимую значимость. Да и вообще, если задуматься, что в боевом донесении, например, означала фраза «атаковали скопление танков и пехоты»? Это что – стоящие нос к носу танки и рассевшиеся вокруг них плотным кружком пехотинцы, причем все в мирном ожидании прилета «черной смерти»?

Нанести штурмовой удар по аэродрому в Бобруйске было поручено 4-му ШАП, базировавшемуся на полевом аэродроме около белорусского городка Хотимск. На рассвете 4 июля девятнадцать Ил-2, а это были все пригодные для полетов самолеты, поднялись в воздух. Согласно советским данным, потеряв от огня зениток два «горбатых», полк уничтожил сразу 22 немецких самолета и вывел из строя взлетно-посадочную полосу.

В последующие дни экипажи русских самолетов-разведчиков продолжали регулярно докладывать о скоплении в Бобруйске немецких самолетов, в частности истребителей Bf-109. В итоге в течение 5–9 июля пилоты 4-го ШАП еще трижды атаковали аэродром. Затем в донесении о действиях полка говорилось, что в ходе четырех налетов в общей сложности были уничтожены или сильно повреждены 66 самолетов Люфтваффе, в том числе 23 бомбардировщика и 43 истребителя.

Долго останавливаться на том, что все эти «данные» были, мягко говоря, далеки от действительности, нет смысла. Скажем лишь, что составлялись они по донесениям летчиков и по неким агентурным данным. Кстати, когда вечером 8 июля над Бобруйским аэродромом в сопровождении истребителей МиГ-3 появились уже девятнадцать Су-2, то их экипажи с разочарованием обнаружили, что ни одного «мессера» там нет.

Впрочем, пилотам «сушек» еще представилась возможность побомбить вражеский аэродром. Утром 30 августа группа Су-2 из 227-го БАП совершила налет на аэродром Белая Церковь, где в это время базировались Bf-109F из II. и III./JG3. Прилет русских застал ПВО аэродрома врасплох. В результате были уничтожены десять «Мессершмиттов», еще три были разбиты на ремонтной базе, так же пострадавшей при бомбежке, но при этом все немецкие летчики остались целы. Это был по-настоящему эффективный удар по аэродрому и, вероятно, самый удачный за весь 1941 г.