Читать книгу "Улыбка Диллинджера. ФБР с Гувером и без него - Ирвин Кэбот"

К банде Торрио — Капоне принадлежал и некий О’Бэнион. Будучи недоволен причитавшейся ему долей прибыли, он откололся и стал действовать самостоятельно. Когда же он со своей бандой попытался распространить торговлю спиртным на священные владения Торрио и Аль-Капоне, судьба его была решена.

О’Бэнион руководил своим делом из цветочной лавки, которую он завел для маскировки. 10 ноября 1924 года он, как обычно, открывал свой магазин, когда к дверям его медленно подъехал автокатафалк. Из него неторопливо вышли трое джентльменов, державшиеся с достоинством, подобающим служащим такого учреждения, как похоронное бюро, и размеренными шагами вошли в помещение. «Вчера мы заказали венки, — сказал один из них, — и хотели бы забрать их». «Торговец цветами», всегда вооруженный и всегда начеку, на этот раз дал себя провести, и протянул руку, чтобы поздороваться. В тот же миг прогремели выстрелы, и О’Бэнион упал замертво.

Похороны его по своей пышности превосходили все виденное дотоле в Чикаго. Конная полиция охраняла бесконечную колонну скорбящих — 26 грузовых и 120 легковых автомашин, доверху заваленных цветами и венками. «Отцы города» выражали свое соболезнование, а сразу за гробом, стоившим 10 тысяч долларов, шла целая толпа. Среди 15 тысяч провожающих были и те двое, на совести которых была смерть О’Бэниона, — Торрио и Аль-Капоне.

Полицейское расследование, как и следовало ожидать, никаких результатов не дало. Но дело этим не кончилось, ибо друзья О’Бэниона жаждали мести и попытались ее осуществить. Первое покушение на Аль-Капоне сорвалось, однако с тех пор гангстерского босса видели только в бронированном лимузине и в окружении телохранителей. Меньше повезло Торрио: во время покушения он получил несколько огнестрельных ран. Тогда он перенес свое местожительство и командный пункт в надежную полицейскую тюрьму, предварительно надлежащим образом обезопасив от непрошеных визитеров свою камеру, превращенную в роскошные апартаменты.

Поскольку банда О’Бэниона не отказалась от планов мести, Торрио спустя девять месяцев предпочел покинуть Чикаго и на несколько лет удалиться из США. Таким образом, в 1925 году Аль-Капоне стал единоличным властителем преступного мира Чикаго; согласно «кодексу чести» гангстеров, стычки гангов Аль Капоне и О’Бэниона продолжались. Аль-Капоне разыскал двух участников покушения на Торрио и приказал их убить. Но убийцы оказались плохими стрелками и промахнулись.

Соперники попытались предпринять ответный ход, чтобы окончательно сломить всесилие Аль-Капоне. Некто Вайс, стоявший теперь во главе банды О’Бэниона, подготовил эту акцию, словно военную операцию. Его люди на восьми броневиках ворвались в Сисеро, где оцепили отель, в котором находилась резиденция Скарфэйса. По команде Вайса гангстеры открыли огонь из всех стволов. В здание попало, по крайней мере, 600 пистолетных и пулеметных пуль. Было много раненых, но Аль-Капоне среди них не обнаружили, поскольку телохранители вовремя обеспечили его безопасность. Скарфэйс оплатил убытки, за его счет был отремонтирован отель, а врачи «заштопали» раненых. Полиции удалось схватить некоторых нападавших, но, когда им устроили очную ставку с Вайсом, все задержанные в один голос заявили, что видят его впервые. В отношении самих задержанных были даны показания, «свидетельствующие», что в момент налета они находились далеко от Сисеро. Как и обычно, в таких случаях, полиция расследование прекратила.

Но Вайс не унимался — его людям удалось похитить шофера Аль-Капоне. Его подвергли пыткам, чтобы узнать о новом местонахождении Скарфэйса, а когда и это не помогло, убили, бросив труп в колодец.

Когда труп обнаружили, Аль-Капоне сделал новый ход. Он предположил, что Вайс захочет присутствовать в качестве наблюдателя на предстоящем процессе против одного из его друзей, и не ошибся. Выходивший из здания суда Вайс оказался прекрасной мишенью для пулеметчиков Аль-Капоне. Самый неугомонный соперник «великого человека» чикагского «дна» был застрелен вместе со своим близким сообщником, а остальные люди Вайса получили такие тяжелые ранения, что надолго отошли от «большого бизнеса».

Таким же образом Аль-Капоне рассчитывал разделаться и с другой бандой, осмелившейся торговать алкоголем в его владениях. Но после этой новой кровавой стычки впервые был издан приказ об аресте Скарфэйса, осуществить который, однако, не удалось, поскольку главарь гангстеров скрылся.

Через три месяца он сам явился к властям.

— Я только что вернулся из путешествия и узнал об этом абсурдном подозрении. Просто чудовищно обвинять меня в преступлении по отношению к моим же собственным друзьям. Я ни в коем случае не примирюсь с этим бредом!

Этой угрозы и запоздалой явки в судебные органы оказалось достаточно для отмены приказа об аресте Аль-Капоне…

Затем 20 октября 1926 года в роскошном чикагском отеле «Шерман» состоялось любопытное совещание. Явиться на него было дозволено только видным лицам гангстерского мира, и все присутствовавшие, в том числе Аль-Капоне, придерживались заранее достигнутой договоренности. Он тоже пришел без оружия, а его 15 «горилл» — телохранителей остались дома. Кроме Скарфэйса, в конференц-зале сидели главари всех гангстерских банд, действовавших в районе Чикаго. И все были единодушны в том, что так дальше продолжаться не может. Под конец они в торжественной форме объявили амнистию всем тем гангстерам, которые еще стояли в списках «подлежащих» убийству. Никаких больше счетов за былые перестрелки и немедленное прекращение всех стычек между бандами. Единая линия поведения в отношении прессы и полиции и, наконец, разделение всей территории на сферы влияния, как это водится между трестами. Газеты широко оповестили об этом соглашении в отеле «Шерман», но полиция и юстиция не стали вмешиваться, заявив, что Аль-Капоне и другим джентльменам ничего уголовного не инкриминируется.

Гангстерская мораль — дело весьма ненадежное, и соглашение от 20 октября 1926 года явилось не мирным договором, а в лучшем случае небольшим перемирием. Передышка на некоторое время была необходима, чтобы подготовить успешные удары по конкурентам и провернуть некоторые дела, которые сулили желаемый доход. В марте 1927 года борьба между бандами Чикаго развернулась с новой силой…

ФБР в борьбе с преступностью понесло первые жертвы. В октябре 1925 года автоугонщик Мартин Джеймс Даркин, не подчинившись аресту, застрелил специального агента Эдвина К. Шанахана. Он стал первым агентом, убитым при выполнении своих обязанностей. Обрело ФБР и первых героев, и заслужило репутацию «истребителей гангстеров». Все это, естественно, происходило неоднозначно и не просто, а началось еще при Бэрнсе.

В штате Джорджия некий фермер по фамилии Уильямс, чтобы иметь самую дешевую рабочую силу для своих плантаций хлопчатника, прибегал к весьма своеобразному методу. Он заключал договоры с надзирателями нескольких каторжных тюрем и лагерей принудительного труда, и за «подушную плату» получал от них «цветных» заключенных, причем цена каждого арестанта, как во времена рабовладения, зависела от его работоспособности. Затем негры должны были отрабатывать уплаченную за них сумму на ферме Уильямса, причем требовал он от них невероятно многого. Любого, кто возмущался бесчеловечным обращением, сразу отправляли обратно в тюрьму или лагерь, и зачисляли в категорию «бежавших, но пойманных заключенных», что грозило самым суровым наказанием. Когда ФБР узнало об этих фактах современного рабства, оно хотя и начало расследование, но вело его неспешно; возможно, дело было в том, что полицейские власти Джорджии всячески затрудняли работу специальных агентов. Долгое расследование стоило жизни еше четырнадцати неграм: Уильямс хладнокровно застрелил их, чтобы избавиться от неугодных свидетелей. Суд, состоявший исключительно из белых, приговорил фермера за убийство четырнадцати человек к пожизненному тюремному заключению. В Джорджии это значило, что через семь лет он наверняка выйдет из тюрьмы. Тем не менее, участие ФБР в раскрытии этого пережитка рабовладельческой поры стало для Бюро предметом целой кампании саморекламы. Руководство страны пришло к выводу, что ФБР следует поручить и участие в борьбе с гангстеризмом. По указанию президента и министерства юстиции, ФБР начало заниматься криминальными случаями с тем, чтобы положить конец «деятельности» многократных убийц, которые многие годы оставались безнаказанными.