Читать книгу "Тайна проклятого герцога. Книга первая. Леди Ариэлла Уоторби - Елена Звездная"

И мне впервые с момента нашего в высшей степени странного разговора стало интересно. Я просто не могла не спросить:

— Что же вас так привлекает в… женщинах указанного возраста?

Насмешливый взгляд и снисходительное пояснение:

— Истинные леди с возрастом обретают то невероятное, что сводит с ума каждого мужчину — женственность. В каждом движении, в каждом взгляде, в изящном повороте головы, в пленительной округлости тела. Такая женщина умеет брать и отдавать, у нее нет сомнений, нет ограничений, она раскованна в постели, знает, чего желает, и уверенно берет желаемое.

Так со мной еще никто никогда не разговаривал. Как завороженная я смотрела в его черные глаза, а щеки пылали с тех пор, как он произнес «раскованна в постели». И я просто не могла понять смысла данной фразы.

— Простите, — я несколько смущенно потеребила кружево на рукаве, — а… вы… утверждаете… нет, скорее намекаете на скованность в… данной стороне супружеских отношений? Скованность в каком смысле?

Усмешка и спокойно-воспитательным тоном:

— Фраза не имеет отношения к кандалам и наручникам, впрочем, не спорю, в спальне особо искушенными практикуется и подобное.

Такого не было даже в дамских романах! И вот теперь я возмущенно смотрела на спокойно улыбающегося мне представителя династии оттон Грэйд, продолжающего откровенно наслаждаться ситуацией. И по мере того как я бледнела, улыбка герцога становилась все шире. В результате он расхохотался и, отсмеявшись, произнес:

— Ваше монастырское воспитание становится все более забавным развлечением и, должен признать, придает особый шарм нашим беседам. Но для беспокойств подобного характера у вас совершенно нет причин, Ариэлла, поверьте, изысканным удовольствиям я предаюсь исключительно с теми, кто это оценит, а любовниц у меня более чем достаточно.

Странное дело, мне всегда казалось, что я превосходно владею собой — вера в это разбилась, едва я осознала сказанное лордом Грэйдом! На мгновение перестала дышать, щеки опалило огнем, а после кровь отхлынула, оставляя странное ощущение слабости и опустошения. Любовницы! И суть не в том, что они у герцога имеются, суть в том, насколько спокойно, не таясь и даже не испытывая стыда, сомнений, в конце концов, он сообщил это мне!

— Вас что-то смущает? — поинтересовался лорд оттон Грэйд.

— А вас — нет? — едва слышно спросила я.

Его светлость усмехнулся и произнес:

— Ариэлла, еще раз вернемся к сказанному — я мужчина. И как у всякого здорового, молодого и сильного мужчины, у меня существует ярко выраженная потребность в ласке, нежности и удовольствии, которое способно даровать только женское тело. Естественно, у меня есть любовницы. А учитывая ваше монастырское воспитание, я не намерен отказываться от них и в дальнейшем. Следовательно, для вашего беспокойства нет никаких причин, леди Уоторби, обещаю, с вами все будет в высшей степени пристойно и исключительно в целях продолжения рода.

У меня было такое чувство, что меня унизили. Жестоко, намеренно, не скрывая собственного превосходства — унизили. Впрочем, чего еще могла бы ожидать бесприданница, вступая в брак с сиятельным герцогом. Я молча смотрела на лорда, с трудом сдерживая эмоции.

— Не желал этого говорить, — невозмутимо признался он, — но учитывая ваши знания в ассаре и то, что вы уже умудрились услышать, скрывать собственные намерения просто не имеет смысла, не так ли? Полагаю, так же бессмысленно скрывать от вас тот факт, что наш брак будет заключен ранее, чем через месяц. Что касается первой брачной ночи — как минимум год я вас не трону, как уже было сказано выше — я не извращенец, детьми не увлекаюсь. Впрочем, и консумация нашего брака вас так же не должна страшить, поверьте, это будет быстро. Я постараюсь все сделать наименее болезненно и наиболее продуктивно, в идеале достаточно будет одного раза, чтобы вы сумели зачать наследника рода оттон Грэйд.

Я медленно поднялась из-за стола. Моя выдержка, все мое воспитание, мое вышколенное сестрами монастыря умение сдерживаться разлеталось на осколки.

— Прошу прощения, лорд оттон Грэйд, я нехорошо себя чувствую и вынуждена вас покинуть, — ровным тоном и почти не дрожащим голосом произнесла я.

Герцог не возражал, продолжая все так же смотреть на меня с насмешливой улыбкой, затем щелкнул пальцами. Где-то в башне прозвенел колокольчик, и почти сразу на входе в сад показалась Оливия.

— Всего доброго, — издевательски-вежливо произнес лорд оттон Грэйд. — И на будущее — считайте себя временно под домашним арестом.

Я стерпела и это, лишь вежливо осведомившись:

— Насколько «временно»?

Ответ последовал незамедлительно:

— До тех пор, пока не научитесь вести себя соответственно положению моей невесты.

Туше!

Сдержанно кивнув, я направилась к ожидающей меня камеристке.

* * *

Оливия попыталась заговорить со мной, едва мы вошли в галерею, но я была не в состоянии сказать даже слово. Я сейчас ничего не хотела говорить. Не могла. Просто не могла. Ворвавшись в отведенные мне комнаты, я металась как пойманная птица в клетке от одного зарешеченного окна к другому, я не могла найти себе места, успокоиться, остановиться. Спустя некоторое время, видимо, убедившись, что истерики не предвидится, камеристка оставила меня одну, а едва вышла, в замке был провернут ключ. Меня заперли!

С последним поворотом ключа я сорвала с шеи второй предсвадебный дар и зашвырнула его на стол…

И стало легче. Ненамного, но все же.

Следующее, о чем я подумала, был вчерашний цветок мальвы.

Двери в спальню я заперла, окно закрыла и задернула плотной шторой, погружая спальню в полумрак. Две подушки, привычно сформировав в подобие тела, прикрыла одеялом, туфельки смиренно расположились у кровати, платье было наброшено на стул рядом. Все выглядело понятно и естественно — идеальная монастырская воспитанница после истерики прилегла. Именно это и подумает заглянувшая в щель камеристка, а в том, что Оливия проверит, я даже не сомневалась. Едва с приготовлениями было покончено, я надела серое платье, матерчатые домашние туфельки и зажгла свечу — тот, кто принес мне цветок мальвы, вошел не через двери, следовательно, здесь был тайный ход, а огонь — идеальный способ его обнаружить. Я попыталась вспомнить тот визит отчетливо:

…шаги, удаляющиеся — значит, это где-то в дальнем конце спальни;

…шорох ткани — взгляд остановился на гобелене во всю стену, изображающем морской пейзаж;

…скрип дерева — по обеим сторонам от гобелена располагались шкафы — гардероб и комод.

Для начала я осмотрела стену под гобеленом — монолитная каменная кладка казалось единой, нерушимой и на наличие потайного хода не намекала. Я обошла ее всю трижды, но огонек свечи остался непоколебим — значит, не здесь. Подойдя к гардеробу, я точно так же исследовала его, но снова — никаких зацепок, никаких подвижных деталей, и огонек оставался спокоен. С сомнением посмотрела на комод, заподозрить в этом предмете мебели на изящных ножках тот самый потайной ход было как-то странно. Но отступать не в моих правилах, и я начала проверять каждый ящичек, каждый предмет декора, каждый позолоченный завиток — ничего. Затем свеча — от края до края, и вся стена за комодом — ничего. Раз, еще раз, на пятый, когда я приблизила свечу к углу между комодом и гобеленом, огонек дрогнул. Сначала едва заметно, а после потянулся туда, где явно имелась щель. Незримая, я не видела ее совершенно, но огонь указал четко! И уже переставив свечу на поверхность комода, я начала изучать этот угол более внимательно. Вновь вспомнила шорох ткани и скрип дерева. Несколько долгих мгновений думала над тем, как можно было бы совместить оба звука, а затем вытянула верхний шкафчик — дерево скрипнуло, натужно идя по пазам. Скрипнуло очень знакомо! Но шелест ткани?! Я осмотрела гобелен — он просто висел, прибитый к стене посредством широкой изящно обработанной и позолоченной доски. Задумчиво схватила плотную ткань, потянула, проверяя крепость, и, так как придерживала высунутый ящичек, с удивлением ощутила, как тот дрогнул! Не веря собственным ощущениям, снова дернула гобелен — и дрогнул придерживаемый мной ящичек!