Читать книгу "Живая мишень - Тед Белл"

— Очень любезно с вашей стороны, Сири, — сказала Деирдр, что вы решились выручить меня. — Однако странно. Я никогда не слышала, чтобы Милли упоминала ваше имя. Вы давно живете в Дарк Харборе?

— Нет, совсем недавно, госпожа Слейд. Моя семья переехала сюда из Нью-Йорка полгода назад. Но мы с Милли учимся в одном классе и — ну, как бы — очень быстро стали задушевными друзьями, ну, вы понимаете.

Деирдр смотрела на Амоса, который мял в руках свою широкополую шляпу. Он выглядел замерзшим и промокшим в старой фланелевой рубашке и грязном дождевом комбинезоне.

— Амос, ты, кажется, продрог до костей. Пойдем-ка на кухню, налью тебе чего-нибудь горячительного. Чтобы немного согрелся. Сири, дети сейчас наверху, в детской. Они уже поужинали и помылись. Можно почитать им что-нибудь, но не больше часа. Я сейчас читаю им «Черную красотку», им очень нравится. Книжка лежит на комоде. Может быть, принести тебе чего-нибудь, Сири? Воды? Кока-колы?

— Нет, спасибо, госпожа Слейд. Я лучше поднимусь наверх и познакомлюсь с детьми. Их зовут Лэрри и Карла, правильно?

— Чарльз и Лора.

— Ах, точно. Извините. Запамятовала. Милли ведь говорила мне, что их зовут Чарли и Лора. А сколько вы платите? Пять долларов в час или это слишком много?

— Вообще-то я плачу Милли четыре.

— Четыре меня вполне устроит. Просто я не знала, сколько вы платите.

— Ничего. Иди наверх и поздоровайся с ними. А я зайду попрощаться с детьми перед отъездом.

— Амос, — сказала Деирдр на кухне, налив старику полную рюмку, — как хорошо ты знаешь эту девочку?

Она налила глоток и для себя, несмотря на то, что уже выпила два бокала «Шардоне». Она все еще не могла отделаться от нервозности, навеянной голосом Эвана, когда они говорили по телефону.

— Знаю ее довольно хорошо.

— Откуда?

— Что откуда?

— Ну откуда? Как ты узнал ее?

— Ну, знаешь… Постоянно бывает у нас дома. В комнате Милли. Слушают вместе этого чертового Эминема.

— Ты встречал ее родителей?

— Да.

— Хорошие люди?

— Кажется, да.

— Чем занимается ее отец?

— Какой-то механик.

— А-а. Какой механик?

— Скорее всего авиамеханик. Работает в аэропорту.

— А мать?

— Медсестра. В педиатрии.

— О боже. Я скажу тебе вот что, Амос. Все мы в этом мире становимся немного параноиками. Я уверена, она хорошая девочка уже потому, что она подруга твоей прекрасной внучки. Пожалуйста, передай Милли, я все понимаю и надеюсь, что утром она будет чувствовать себя лучше. Ну хорошо. Пей до дна, любезный друг. Я полагаю, мне уже хватит.

— Сегодня туман словно вата, Ди-Ди, — сказал Амос, осушая рюмку виски. — Как женщина поплывет одна в такой лодчонке, как у тебя? Там же ни навигации, ни черта. В тумане заблудиться — раз плюнуть. Да. Помнишь, что случилось с этим мальчиком, Кеннеди, несколько лет назад? Там, у Вайн-Ярда? Он ведь тоже плыл в тумане. Мне кажется, бедняга исчерпал тогда весь свой опыт и удачу одновременно.

— Я пересекала эту бухту по два раза в день начиная с шести лет, Амос, и ты это знаешь прекрасно. Надо просто услышать звон колокола с буя, и от него уже держать вправо. Яхт-клуб от него прямо по курсу. Я могу приплыть туда с закрытыми глазами.

Она нашла Сири на полу рядом с детьми. Девушка вслух читала им «Черную красотку». Свет от крутящегося абажура лампы Лоры бросал на стены блики в форме темных скачущих лошадей.

— Мама, — сказала Лора, радостно улыбнувшись. — Нам так нравится Сири! Она такая забавная! Она не говорит на испанском языке, но зато говорит на каком-то другом забавном языке!

— Я рада, что она вам понравилась, дорогие мои. А значит, вы будете слушаться ее, когда она скажет вам, что надо идти в кроватку, правильно?

Деирдр поцеловала обоих на прощание и сказала Сири:

— Я вернусь домой к полуночи. Ты уже знаешь правила, я уверена. Никаких сигарет, никакой выпивки, никаких мальчиков. Хорошо?

— Да, госпожа Слейд, — сказала Сири, улыбнувшись. — Я знаю правила. Ничего, если я посмотрю телевизор, после того как они уснут?

— К сожалению, у нас нет здесь телевизора, Сири. Но в библиотеке внизу есть много хороших книг.

Она видела, что Амос все еще на пристани. Он все-таки настаивал, чтобы она поплыла к клубу следом за его лодкой. По крайней мере туда, потому что его дом по пути.

— Спасибо, Амос, — ответила она, заходя на борт своей лодки. — Непременно скажи Милли, что я надеюсь на ее скорейшее выздоровление.

— Да, самому не верится, что она заболела от каких-то там бактерий. У моей девочки всегда был стальной желудок. Ни разу в жизни не болела, по крайней мере не могу вспомнить такой день.

— Мне нужно быть дома к полуночи, и если хочешь, можешь тогда забрать с собой и няню, Амос.

— Непременно. Ну ладно, тогда увидимся позже, дорогая моя.

Она последовала за ореолом белого света на лодке Амоса, пронизывающим туман, вокруг старого буя номер девять, который мрачно позванивал своим колоколом, и пятнадцать минут спустя уже пришвартовалась у пристани клуба. Восемь ровно. Она сняла с плеч грязный желтый дождевой плащ, отряхнув его от бусин воды, и бросила на дно лодки. Ее волосы были влажными и спутанными, но какая разница, черт возьми. Это же не какой-нибудь великосветский прием у посла, где нужно…

— Деирдр, дорогая, — послышался из тумана пропитанный бурбоном мужской голос. — Я вышел покурить и сразу заметил дым с твоего парохода.

— О, привет, Грэм. Как я рада видеть тебя здесь.

— Ну, Мишель поехала с детьми в Нью-Йорк, чтобы сделать кое-какие покупки ко дню рождения или что-то вроде этого, и я боюсь, что меня усадят рядом с тобой. Стол номер девять. Как и прежде, пара одиноких сердец.

— Нет, Грэм. Ты, может быть, и считаешь себя холостяком, а я — женщина, которая счастлива в браке. Может, найдешь кого-нибудь и закажешь мне виски?

— Конечно, моя дорогая. Немного холодновато для начала июня, тебе не кажется?

Она не смогла сдержать улыбки. Ей нравились американцы, которые жили в Лондоне несколько лет и возвращались домой с сильным британским акцентом. Еще она знала наверняка, что он обязательно будет приглашать ее «прогуляться до его дома и опрокинуть еще по рюмашечке». Грэм отворил входную дверь, пропуская ее вперед, и она подождала, пока он скажет:

— Только после тебя, дорогая.

Грэм был одной из «причальных крыс» клуба. Такие, как он, никогда не садились в свою лодку, никогда не решались плыть вдоль скалистого побережья штата Мэн. Нет, они только сидели на своих стульях и выпивали, дожидаясь наступления солнечных дней. Он был невыносим, елеен, можно сказать, но выглядел вполне сносно в галстуке-бабочке, и она позволила себе немного побеседовать с ним, сидя за столом с плохими закусками. Бессмысленная болтовня о детях и планах на лето.