Читать книгу "Эмиссары любви. Новые дети говорят с миром - Джеймс Ф. Твайман"

Как оказалось, следующего шага оставалось ждать недолго.

Я спустился в ресторан на завтрак, который был включен в счет. Выбор меня приятно поразил, но я в общем-то не был особо голоден, поэтому остановился на яйцах и кофе, затем поднялся к себе, чтобы распланировать этот день. Но не успел я открыть дверь, как едва не наступил на сложенный лист бумаги — его, очевидно, подсунули под дверь, пока меня не было. Я поднял записку, сел на кровати. Почему-то я решил, что она на болгарском и я не смогу ее прочитать. Но, развернув записку, увидел всего несколько строчек на английском. И первое, что мне бросилось в глаза, было мое имя.

«Мистер Твайман, я знаю, что вы ищете, и могу помочь вам в поисках. Если вам нужна информация об этих детях, ждите меня сегодня в полдень у Кирилла и Мефодия. От меня вы узнаете все, что вас интересует. Приходите один».

Подписи не было. Но каким образом кому-то стало известно о том, что я… ах да, в дело мог вмешаться Живко. Я говорил с ним о детях, только с ним, и ни с кем больше. По большому счету, он вообще был единственный, с кем мы успели пообщаться с того времени, как я прибыл в Софию. От этой записки шла энергия, которая мне не очень понравилась, и пульсация в моей голове стала сильней, пока я держал ее в руках. Безопасно ли соглашаться на это свидание или это была какая-то западня? Никакой информации в ответ, только чувство глубокой тревоги. Несмотря на это, я знал, что пойду, должен идти. Возможно, это единственная путеводная нить, да еще она так сразу оказалась в моих руках.

Я спустился в холл, чтобы выяснить, что это за Кирилл и Мефодий. Девушка со скучающим видом стояла за пустой стойкой.

— Извините, мисс, — сказал я и сделал паузу, давая ей время переключиться на английский. — Поможете мне в одном вопросе?

— Да, сэр, я постараюсь.

— У меня назначена встреча, в полдень в городе, но я не знаю точно, где это и что это может быть… возможно, ресторан или отель. — Я показал ей клочок бумаги, на котором записал название. — Вот оно, Кирилл и Мефодий. Вы знаете, где это?

Какой-то миг она молча смотрела на бумажку, которую я держал в руке, затем сказала:

— Кирилл и Мефодий — это вообще-то болгарские свя тые, но есть ли ресторан с таким названием, не знаю. Один момент, пожалуйста.

Она повернулась к мужчине, который только что зашел за стойку, и заговорила с ним по-болгарски, кивнув в мою сторону. Выслушав ее, человек повернулся ко мне.

— Думаю, речь идет о церкви, — сказал он. — Примерно в двух кварталах отсюда есть собор святых Кирилла и Мефодия. Другого места в Софии, чтобы у него было такое же название, я не припоминаю. Так что, скорее всего, ваша встреча назначена именно там. Если хотите, могу предложить вам карту, там показано, как пройти.

Я кивнул, и он вытащил небольшую карту с планом болгарской столицы. Действительно, до церкви было несколько кварталов ходу, по улице, где еще располагался известный в болгарской столице открытый рынок. Лучше и не придумаешь, сказал я себе. Сотни людей вокруг, так что едва ли мы будем в центре внимания. Но почему человек, написавший записку, кто бы он ни был, выбрал именно церковь, чтобы передать мне информацию? Я был уверен, что церковь — это шаг номер два. Буханье в моей голове, надо думать, говорило о том же. До встречи оставалось ждать еще целых два с половиной часа. Но, с другой стороны, у меня есть время к ней подготовиться.

Я решил идти по карте, чтобы не заблудиться в боковых улочках, что должны были вывести меня к церкви. Отличительная особенность карт на английском в той части света, где пользуются кириллицей, в том, что ориентироваться по ним совершенно невозможно. И уличные указатели, и таблички на стенах домов выглядят так, что хоть как-то сопоставить их с тем, что написано в карте, — дело просто безнадежное. Поэтому я решил не спеша идти квартал за кварталом, постоянно сверяясь с картой, чтобы не забрести куда-то не туда.

И вскоре в конце улицы действительно показался рынок. Я также заметил и тыльную часть здания, которое вполне могло быть небольшой церквушкой. Правда, с того угла, под которым я смотрел на здание, трудно было определить, действительно ли я пришел на место. Обширный двор, обнесенный цепью на невысоких столбиках, порядком зарос травой, и вообще выглядел заброшенным. Да и весь этот район что-то не слишком походил на место встречи — если, конечно, его и не выбрали именно с этой целью. Молоты в моей голове били, не жалея сил, и я уже подумывал над тем, чтобы повернуть назад. С самого начала мне не нравилась эта ситуация, но какие еще были варианты? Бросить все и уйти означало признать поражение, и тогда я никогда не найду Марко. Что ж, даже если предположить, что меня заманивают в ловушку, что было бы смешно и нелепо, стоило все же рискнуть.

Но почему же, почему каждый раз, когда я на шаг ближе к нему, голова начинает болеть все сильнее? Бывает, на час-другой боль и вовсе исчезнет, но стоит мысленно вернуться к тому, зачем я сюда приехал, как вот она, во всей своей красе. Впрочем, когда я работал с Даром, бывало и похуже, я мог пройти мимо человека и внезапно «запрыгнуть к нему внутрь», как выразился тогда Марко. Передо мной и вправду появлялись с десяток телеэкранов, словно наваждение, временами даже закрывавшее собой то, что видели мои глаза. А потом, без всякого сознательного усилия, я попадал внутрь такого экрана и видел все, словно это и вправду было кино. Непостижимым, и все же безупречно реальным способом я узнавал разные вещи о человеке, словно заново проживал каждую такую ситуацию вместе с ним.

Трижды так было со мной и вчерашним вечером, когда я шел по улице, и еще дважды за сегодняшний день. Правда, надо сказать, что со временем я научился выключать эти проекции, когда уже оказывался «внутри», — опять же, это очень походило на то, как нажимаешь кнопку «стоп» на пульте телевизора. Но сделать так, чтобы этого не происходило вовсе, я пока не мог.

Я прошелся вдоль ограждения к фасаду церкви-похоже, именно отсюда и начинался рынок. Улица оказалась закрытой для автомобильного движения, и ее проезжую часть загромоздили сотни тележек — казалось, им не будет ни конца ни края. Когда я прошел немного дальше, вдоль этих тележек, наполненных доверху фруктами и овощами, то обнаружил за ними площадку, где торговали одеждой. Рынок показался мне достаточно хорошо организованным, такой себе супермаркет под открытым небом, и все же выглядел как-то убого, если сравнивать с рынками, к которыми я привык. Народ толпился, ни пройти ни проехать, да и среди продавцов с покупателями хватало широкоплечих увальней, так что пробираться сквозь такую толпу оказалось не так-то просто. Я решил, что можно, пожалуй, и возвращаться. И от церкви-то я не слишком далеко отошел и даже мог видеть ее фасад, но пока протолкался назад тем же путем, на это тоже ушло какое-то время.

Наконец мне удалось пробиться сквозь рынок к воротам церкви, и я проскользнул на церковный двор мимо небольшого, стоявшего прямо на тротуаре киоска со свечами и церковной литературой. Впечатление было такое, как будто я оставил один мир и вступил в другой. Пять или шесть человек сидели на лавочках возле входа в церковь, ее массивные двери были открыты настежь, и какой-то древний запах благовоний изливался оттуда на окружающий мир. Фасад церкви по сравнению с задней стороной выглядел не так обветшало. Впрочем, все здание оказалось хорошо сохранившимся и выглядело приветливым, да и двор в этой части был убранным и ухоженным, не в пример тому, что я видел сзади. Я огляделся по сторонам, соображая, как узнать тех, кто назначил мне встречу. Видимо, все будет происходить так, что они сами меня найдут, а не иначе. Но никто из сидевших на церковном дворе пока не проявлял ко мне никакого интереса. Я постоял еще с минуту, а потом решил зайти внутрь.