Читать книгу "Наследница Шахерезады - Елена Логунова"

– Ты что-нибудь видишь? – негромко спросила я Ирку.

С ее позиции был лучше виден коридор.

– Кривую строчку и косо вшитый карман! – торжествующе сообщила подруга. – Ха, французская эта шубка, как бы не так! Я уверена, что это китайская дешевка. У нее даже подкладка никакая не шелковая, а из вискозы, я подожгла лоскуток, он характерно пахнет!

– Что, что ты сделала? – Я растерялась.

– Проверила образец подкладочной ткани огнем. – Ирка была довольна, как любимый слон падишаха.

– Где ты его взяла?!

– Образец ткани? В кармане шубки, там есть коробочка с тряпочкой и запасными пуговицами.

– Я про огонь!

– А, так я же купила зажигалку в сувенирной лавке. И еще фарфоровый наперсток с гербом города Вены, и еще саморазогревающиеся химические стельки для зимней обуви – вообще классный сувенир из страны горнолыжного спорта. Но и зажигалка прикольная, она в виде венского шницеля…

– Господи, сейчас из нас с тобой пару шницелей сделают! – Я заволновалась и потянула подружку прочь из лавки. – Эта шуба стоит, как целый самолет, а ты ее подпаливаешь, сумасшедшая! Хочешь, чтоб нас арестовали за поджог манто?!

– Да брось, полиции сейчас не до этого, у них же трупы в туалете сидят!

Ирка упиралась, не желая расставаться со своей ненаглядной чернобуркой.

Тут я вспомнила, зачем мы вообще пошли в эту меховую лавку, и задумалась:

– А тебе не кажется странным, что в туалет до сих пор не пришел ни один полицейский?

– У них, наверное, есть уборная для персонала, – машинально ответила Ирка, продолжая глазеть на чернобурку. – Как думаешь, если я укажу продавщице на многочисленные дефекты этой шубы, она снизит цену?

– Да какая шуба?!

– Эта.

Подружка кивнула на манто и неторопливо пошла в обход манекена, неотрывно глядя на меховое изделие и бормоча:

– Эта шуба сшита грубо…

– Ирка!

– Наша Ирка смотрит бирку…

– Ир-ка! – с нажимом произнесла я по слогам. – Сор-тир! Тру-пы!

– Собирались трупы в группы…

Я толкнула ее в бок.

– А? – Поэтесса очнулась. – Ты что-то сказала?

– Я тебе сейчас много чего скажу, – пообещала я, бесцеремонно ухватившись за полу подружкиного френча.

Верблюжий войлок очень пластичный, он легко деформируется, так что любительнице дорогой и модной верхней одежды пришлось пойти со мной.

Я отбуксировала подругу подальше от мехового салона – в магазин часов, остановилась под циферблатом размером с тележное колесо и предложила Ирке посмотреть, который час.

– О, пора бы нам поесть! – оживилась она.

И, поглядев на часы, добавила в рифму:

– На Урале скоро шесть.

Какой, пропади оно все пропадом, Урал?!

Чертова шуба что-то сделала с подружкиными мозгами.

– Блин! – вскричала я в тему обеда. – Максимова, ты долго будешь тупить? Я уже всяко разно намекнула тебе, что анонимный сигнал не сработал, а до тебя не доходит!

– То есть?

– То есть полицейские не поняли смысла нашего сообщения.

– А почему?

– Да откуда мне-то знать? Оно же на немецком, я и сама его не понимаю!

– Так, постой.

Ирка потрясла головой (видимо, вытряхнула остатки дурманящих мыслей о шубе).

– Получается, что наш план А не сработал, полиция все еще не нашла трупы, да?

– А у нас есть план Б? – логично заинтересовалась я. – Я не знала! Так что у нас на второе?

– У меня – шницель по-венски. – Ирка окончательно пришла в себя. – Пошли в кафе, за едой посовещаемся. Хочу шницель по-венски и картошку по-деревенски…

Я не поняла, это уже были стихи или еще проза жизни?

24 января, 13.00

К обеду кафе стало похоже на филиал сумасшедшего дома в цыганском таборе. С той разницей, что никто не откочевывал прочь и между столиками не бродили, тряся шелковистыми гривами и хвостами, рассупоненные лошади.

В детском уголке уже высился пестрый шатер из пальто, на свободных участках пола самоорганизовались лежбища, а диваны просели под весом целых семей и компаний. Все столики были заняты, все горячее съедено. Бармен Клаус как заведенный строгал бутерброды с сыром. Ветчина и сосики уже закончились, кетчуп, горчица и терпение Феликса были на исходе.

– Молодой человек, а салфетки у вас есть? – окликнула его дородная рыжая дама.

Феликс вспомнил ее: это она хотела суп в термосе.

Накаркала нелетную погоду, ведьма!

– Нихт ферштейн.

Феликс сделал каменное лицо.

– Обыкновенные бумажные салфетки? – настаивала ведьма.

– Ирка, погоди. – Спутница рыжей дамы шустро постучала по сенсорным кнопкам мобильника, и невидимка непререкаемым бронетанковым голосом изрек:

– Папирхандточер!

– Белые бумажные салфетки, – уточнила ведьма.

– Вейт папирсервиттен! – категорически потребовал бронетанковый нивидимка.

– В первый раз он как-то по-другому сказал, – заметила ведьма.

Ее спутница мило улыбнулась сердитому Феликсу:

– Дайте нам папирсервиттенов, битте, шнель!

– Шницель, а не шнель! – спохватилась рыжая. – Стопку сервиттенов и два шницеля! А карандаш у нас свой есть.

24 января, 13.35

Дзинь!

Пришло сообщение от мужа: «Кыся, куда деть порошок?»

– Да лишь бы не в ноздри! – вульгарно сострила подружка, бесцеремонно прочитав послание в моем телефоне. – А о каком вообще порошке идет речь?

– Полагаю, о стиральном, – рассудила я.

И написала ответ:

«На передней панели стиралки слева сверху есть выдвижной ящичек для порошка».

Мужчинам надо все объяснять очень точно, у них совсем нет воображения.

24 января, 13.37

Дзинь!

Колян прислал второе сообщение: «Так он же зеленый!»

Мы с подружкой столкнулись лбами над моим телефоном.

– Что значит – он зеленый? Кто – он? – задумалась Ирка. – Боже, мало нам тут загадок, еще и Колян со своим чем-то зеленым!

– Вообще-то из зеленого у нас в доме только кактус, – сказала я неуверенно.

Вообще-то я просила Колянов выкинуть елку, но сделали они это или нет?

Хотя, строго говоря, елка уже давно не зеленая. Она уже к середине января побурела и загнулась лысым кренделем…