Читать книгу "Сокровище рыцарей Храма - Виталий Гладкий"

Что собой представляла эта «надобность», Бабаяну объяснять было не нужно. Сегодня она как раз и явилась к нему в облике молодого мазурика.

— Алло, барышня!.. — Ваник продиктовал номер.

Спустя считаные секунды его соединили с нужным человеком, которому хозяин погребальной конторы и обрисовал сложившуюся ситуацию. Тот внимательно выслушал, задал несколько вопросов, вежливо поблагодарил за информацию и дал отбой. Ваник вытер холодный пот со лба и поспешил на зов колокольчика, который висел у входной двери, — встречать нового клиента…

Васька уговаривал Клима уже битый час. Это был здоровенный бык с немереной силушкой. И кличка к нему прилипла подходящая — Чугун, что почти соответствовало его фамилии — Чугунов. Он был как железный и дрался так, будто не ощущал ударов.

Поистине чугунные кулачищи Клима были притчей во языцех. Когда устраивались драки стенка на стенку, то появление Чугуна в рядах какой-нибудь команды считалось залогом победы. Так оно и было. Одним ударом Клим валил двоих, а остальные просто разбегались под его бешеным бычьим взглядом. Редко кто мог быть ему соперником.

Чугун не был мазуриком. Однако срок отсидел. Но не за воровство или разбой, а по причине своего буйного нрава.

Как-то по пьяной лавочке он повздорил с городовым, и тот, недолго думая, взял и врезал Климу по мордам. Ответ был поистине зубодробительным. В общем, городовой остался без передних зубов, а Чугун в полной мере испытал на своей шкуре, что такое озлобившиеся фараоны и царская кутузка.

С той поры Клим возненавидел полицию дикой ненавистью. В 1905 году, когда случилась заваруха, Чугун первым полез на баррикады. Но это было в другом городе, далеко от Малороссии. После того как революционные волнения подавили, Клим сбежал в Киев, где у него жила родная тетка. Поговаривали, что он не одного фараона отправил на тот свет, но точно этого никто не знал, а сам Чугун большой словоохотливостью не отличался.

Возможно, полиция искала Клима, но его взял под свое крыло один богатый купец, которому нужны были верные люди, без долгих размышлений и колебаний готовые по указке хозяина свернуть шею кому угодно, и Чугун выпал из поля зрения царской охранки. Возможно, не без помощи купеческой мошны.

Ваську Шныря свел с Климом случай. Однажды в трактире у кого-то из пользующихся авторитетом посетителей украли кошелек, а поскольку среди всей честной компании на тот час лишь Васька был вором-карманником и трактирщик это знал, то все «вопросы» на эту тему Шнырю и достались. Его начали бить, даже не обыскав и не выслушав объяснений.

Если бы не Клим, который вступился за Ваську, возмутившись явной несправедливостью по отношению к невинному человеку, лежать бы Шнырю в городском морге. Или, в крайнем случае (но не в лучшем), в монастырской больнице, где лечили нищих и бездомных.

С той поры Васька и Клим задружили. Наверное, по принципу «единства противоположностей». Более разных людей, чем мазурик и почти революционер с анархистскими замашками, трудно было сыскать. Тем не менее общий язык они нашли быстро и были довольны друг другом.

Это довольство происходило от того, что и тот, и другой умели слушать. Благодарные слушатели всегда в цене, потому что у каждого человека бывают моменты, когда нужно выговориться, поведать другому о своих бедах и невзгодах, чтобы на душе стало легче. Особенно это относится к тем, кто ведет замкнутый образ жизни, — таким, как Васька Шнырь и скрывающийся от полиции Чугун.

— …Говорю тебе, там должно быть золото! — горячился Васька.

— Больше слушай того малохольного румына, — гудел своим басищем Клим. — Ему соврать — как тебе высморкаться. Все это враки.

— Ты Петрю не знаешь! Мне он не соврет. Мы старые кореша.

— Вот-вот… Втянет тебя кореш в гнилое дело, тогда попрыгаешь. Или ты последний хрен без соли доедаешь?

— Не в том дело. А если и впрямь в том ящике какие-то ценности? А теперь скажи мне, не дураки ли мы с тобой будем, упустив возможность стать богатыми? Ведь если не будет нашего согласия, Петря найдет себе других напарников.

— Дураки, — согласился после некоторого раздумья Чугун. — Кабы точно знать…

— Проверим, тогда и узнаем. Подумаешь, большая забота — могилку раскопать. Это мы мигом спроворим. Ну, а ежели там ничего не найдем… что ж, так тому и быть. По крайней мере мы ничего не потеряем. Разве что мозоли набьем.

— Ладно, — хмуро буркнул Клим. — Будь по-твоему… Я согласен. Но чует мое сердце, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет.

— Брось… — Васька счастливо ухмылялся. — Я уверен, что все будет тип-топ.

Ему было отчего радоваться — с Климом можно хоть в ад спускаться, он не подведет. За его широкой спиной Васька будет чувствовать себя как у Бога за пазухой. Мало того, теперь их команде не нужен четвертый человек, потому что один Чугун стоил троих…

Хозяин воровской «малины» Остап Кучер едва дождался, пока Федька Графчик и Матрос не уберутся по своим делам. Он совсем извелся, слушая повизгивание пьяненьких девиц и манерные смешки Графчика: «Хо-хо-хо… хо-хо-хо».

Федька каким-то образом умудрялся смеяться через нос и от этого казался гундосым. Наверное, такой смех был признаком изысканных светских манер. Только вот на кой ляд они нужны в обществе девиц из Шулявки? Разве что для тренировки.

Поглазев сквозь окошко на извозчика, который увез всю гоп-компанию Графчика, содержатель «малины» начал быстро собираться. Он надел свой лучший костюм, которому, как говорится, минуло сто лет в обед, смазал ваксой ботинки и даже повязал галстук-бант.

— Ты куда? — придержала его за рукав сожительница, которую звали Сонька, — полная невысокая женщина в пестром бухарском халате и отороченных лисьим мехом шлепанцах на босую ногу.

По молодости она нечаянно попала в воровскую шайку Маньки Соленой, но благодаря связям Остапа Кучера ей удалось избежать острога. Он запал на ее пышную красоту, от которой теперь остались лишь огромные черные глаза и толстая коса, уложенная «короной».

— Надо мне… — буркнул Остап, безуспешно пытаясь освободиться из цепких рук сожительницы. — Покрутись тут немного без меня. Дела…

— Не перебегай дорогу Графчику, — глядя прямо в глаза Остапу, строго сказала Сонька. — Он очень опасен.

— Откуда?.. — смешался Остап. — Что за глупости у тебя в голове?!

— Я все вижу. Не перебивай! Я знаю, ты что-то задумал. Что-то очень нехорошее. И это как-то связано с Графчиком. Мы и так по проволоке над пропастью ходим. Давно пора кончать с «малиной». Деньги у нас есть, вполне достаточно, уедем из Киева — туда, где нас никто не знает, — и начнем новую жизнь. Ты ведь обещал!

— Обещал, — согласился Остап. — Но не так скоро. В Киеве сейчас идет сплошной цымес. И ты хочешь, чтобы я пропустил его мимо своих рук?

Сонька отпустила рукав его пиджака и сказала каким-то деревянным голосом:

— Ну тогда иди… глупец. Ты об этом еще пожалеешь. Жадность фраеров губит.