Читать книгу "Искусство быть - Эрих Фромм"

В общем, метод, использующий такую интерпретацию, заключается в излечении объяснением, в ответе на главный вопрос: «Как сформировались невротические симптомы?» Когда пациента просят продолжать ассоциировать, он вовлекается умственно в исследование происхождения симптомов. То, что должно было быть опытным методом, превратилось — на практике, а не в теории — в интеллектуальное исследование. Даже если теоретические основы были верны, такой метод не может привести к положительным изменениям за исключением тех, которые вызваны внушением. Если пациент подвергается психоанализу достаточно длительное время и ему говорят, что тот или иной фактор послужил причиной невроза, он легко это допустит, и симптом ослабеет на основе веры в то, что открытие причины принесло выздоровление. Этот механизм встречается настолько часто, что ни один ученый не примет факт излечения вследствие действия определенного лекарства, если пациент не знал, давали ли ему лекарство или плацебо (не только пациент, но и доктор); ученый должен знать, что он сам не находится под влиянием собственного объяснения («двойной слепой тест»).

Опасность интеллектуализации особенно возрастает сегодня, когда превалирующее отстранение от личного эмоционального опыта ведет почти сплошь к интеллектуальному подходу к человеку и окружающему миру.

Несмотря на опасности, коренящиеся в традиционном подходе к психоанализу, должен признать, что после более чем сорока лет психоаналитической практики я более убежден, чем когда бы то ни было, что правильно понимаемый и используемый психоанализ имеет огромный потенциал как средство помощи человеку. Это верно для традиционной сферы применения психоанализа — излечения неврозов.

Но нас здесь интересует не психоанализ как метод лечения неврозов, а его новая функция, которую я называю транстерапевтическим анализом. Он может начинаться как терапевтический психоанализ, но не заканчивается с излечением симптомов, а продолжается для решения новых задач, лежащих за пределами терапии, или может сразу начинаться с транстерапевтическими целями, если нет серьезных психопатологических проблем. Его главным отличием является то, что цели такого анализа идут дальше восстановления пациента до «нормального» состояния. Такую цель Фрейд как терапевт не ставил, хотя она не была чужда ему, как можно подумать. Хотя целью его терапии и было восстановление «нормальной» работы («быть способным работать и любить»), но его задачи не ограничивались областью терапии, а заключались в создании движения просвещения, основанного на самом важном, что может сделать просвещение: осознании и управлении иррациональными страстями. Эти амбиции были так сильны, что Фрейд часто выступал скорее как политический лидер «движения», которое должно покорить мир, чем как ученый[30].

Целью транстерапии является освобождение человека через развитие оптимального самосознания, достижение благополучия, независимости, способности любить и критически мыслить без иллюзий: быть, а не иметь. Транстерапевтический («гуманистический») психоанализ пересматривает некоторые из теорий Фрейда, в особенности теорию либидо, считая ее недостаточной основой для понимания человека. Он не сконцентрирован на сексуальности и семье, а утверждает, что специфические условия человеческого существования и структуры общества имеют более важное значение, чем семья, и что страсти, мотивирующие человека, являются по сути не инстинктивными, а «второй натурой» человека, сформированной в ответ на экзистенциальные и социальные условия жизни.

В прошлом я иногда использовал термин «гуманистический» психоанализ, но затем отбросил его частично из-за того, что он стал использоваться группой физиологов, чьи взгляды я не разделял частично потому, что хотел избежать впечатления, что я основываю новую «школу» психоанализа. Что касается школ психоанализа, то опыт показал, что они пагубно влияют на теоретическое развитие метода и компетенцию своих последователей. Это очевидно в случае школы Фрейда. Фрейду, я считаю, было трудно изменить свои теории потому, что он объединял их последователей при помощи общей идеологии. Если бы он пересмотрел основные теоретические положения, то лишил бы своих приверженцев единых догм. Более того, «школа» и ее восхваление производили ошеломляющий эффект на ее «избранных». Попадание в круг «посвященных» дало многим необходимую моральную основу для того, чтобы почувствовать себя компетентными для своей работы без необходимости дальнейшего серьезного обучения. Что справедливо для традиционной школы, верно, по моему мнению, и для всех остальных. Эти наблюдения привели меня к выводам, что формирование школ психоанализа нежелательно и ведет только к догматизму и некомпетентности[31].

Технические процедуры этого анализа также отличаются: они более активные, прямые и стимулирующие. Общая цель, тем не менее, такая же, как у классического психоанализа: открытие подсознательных стремлений, выявление сопротивления, перенос, рационализация и интерпретация снов как «главной дороги» к познанию подсознательного.

К этому нужно добавить одну оговорку. Человек, который ищет пути оптимального совершенствования, может также иметь невротические симптомы и, таким образом, нуждаться в терапии. Человек, который не полностью охладел, остался чутким и способным чувствовать, еще не потерял чувство собственного достоинства, не стал «товаром», который еще может страдать при виде чужих страданий, не перешел полностью к способу существования, основанному на владении, — короче, человек, остающийся человеком, а не вещью, — не может не чувствовать себя одиноким, беспомощным и изолированным в современном обществе. Он не может не сомневаться в себе, своих убеждениях, даже в своем рассудке. Он не может не страдать, но может переживать моменты радости и просветления, которые отсутствуют в жизни его «нормальных» современников. Нередко он будет страдать от неврозов, явившихся результатом положения нормального человека в ненормальном обществе, чаще, чем от более традиционных неврозов больного человека, пытающегося адаптироваться в больном обществе. Но по мере освоения психоанализа, то есть с развитием независимости и продуктивности, его невротические симптомы исчезнут сами собой. В конце концов, все формы неврозов являются признаками неудачи в решении проблемы адекватного существования.

12. Самоанализ

Если исследование бессознательного должно быть частью медитации, возникает вопрос, может ли человек анализировать себя сам в рамках медитативной практики. Несомненно, это очень сложно, и предпочтительно, чтобы он осваивал практику самоанализа посредством аналитической работы с опытным психоаналитиком.

Первый вопрос, требующий ответа, таков: какой же аналитик компетентен для такого транстерапевтического психоанализа? Если психоаналитик сам не имеет ясной цели, он вряд ли поймет, что хочет и в чем нуждается пациент. Пусть он сам не достиг ее, но он должен быть на пути к ней. Так как количество аналитиков, преследующих соответствующие цели, относительно мало, найти такого специалиста нелегко. Здесь нужно соблюдать одно правило, как и при выборе аналитика строго для терапевтических нужд: следует подробно расспросить о нем у людей, которые его хорошо знают (пациенты и коллеги), и не верить в звучные имена и большие офисы в качестве рекламы; следует также скептически относиться к восторженным отзывам пациентов, которые своего психоаналитика превратили в идола, и попытаться составить свое мнение об аналитике по одной, двум или даже десяти первым беседам, изучать его так же внимательно, как он собирается изучать вас. Работать годы с «неправильным» психоаналитиком так же вредно, как быть замужем не за тем человеком.