Читать книгу "Мачеха в хрустальных галошах - Дарья Донцова"

– Сначала работа, потом бла-бла! – рассердилась на парня Роза. – Актриса готова?

– Ваще супер выглядит, – одобрил Саша. – И Димка прав, точка классная – в маленьком коридоре, людей никого.

– Степанида, отойди в сторонку, не путайся под ногами, – распорядилась начальница съемок. – Дайте-ка огляжу картину. Тэк-с…

Я, встав за спину Саши, приподнялась на цыпочки и увидела узкий коридор, белую дверь, лавку, а на ней актрису, изображавшую простую пациентку. Надо отдать должное человеку, который подбирал героев для фильма: старуха выглядела великолепно, то есть ее невозможно было отличить от бабулек, которые по утрам штурмуют регистратуры районных поликлиник. И одета она безукоризненно – на голове бейсболка с надписью «Металлика», фигура облачена в серо-коричневое платье, на ногах зеленые кроссовки, а пальцы безо всякого намека на маникюр крепко сжимают розовую сумочку с наклейкой «Хелло, Китти». При одном взгляде на бабку становилось понятно: кепарик ей отдал внук, сумочка досталась от подросшей внучки, жуткое платье в ее гардеробе сохранилось еще с советских времен, а кроссовки божий одуванчик приобрела сама.

– Супер! – закричала Роза. И помахала пожилой женщине рукой. – Привет, круто смотришься.

Актриса решила не выпадать из образа. Она насупилась и уставилась на дверь кабинета.

– Во дает! – восхитился Саша. – Мерил Стрип отдыхает.

– У нас много хороших актеров, – деловито заметил Дима, – в особенности среди пожилых, но они в отличие от своих коллег из Голливуда на достойную старость не заработали, поэтому должны во всяком…

Саша пнул его.

– Стой молча.

Я постаралась не рассмеяться. Интересно, только я поняла, что Дима хотел закончить фразу словами «…дерьме сниматься»?

– Начинаем, – сквозь зубы процедила режиссер. – Кирилл, вы помните сценарий?

Монахов улыбнулся.

– Не беспокойтесь. Я справлюсь.

– Давайте попробуем, – предложила Роза. – Идите к бабке, усаживайтесь рядом и задавайте первый вопрос.

Он подошел к скамейке и произнес:

– Здравствуйте.

Актриса отвернулась.

– Вижу, вам одиноко, – завел Монахов, – и грустно.

Старуха отодвинулась от Кирилла.

– А ведь человек создан для счастья, – заворковал тот.

Я молча наблюдала за ним.

Кирилл хорошо воспитан, позитивен, ни разу не вышел из себя, даже когда его дочка Настя начинала хамить. Отец всегда старается найти общий язык с девочкой, не кричит на ее, а объясняет, почему не следует грубить.

Самую первую сцену фильма мы снимали в районной библиотеке в читальном зале, куда пришли люди, желающие встретиться с Монаховым. Не актеры, а реальные москвичи, у которых гадко на душе. Не знаю, какое образование у Кирилла, но он смог найти нужные слова, говорил с такой верой, с таким жаром, что через полтора часа, когда занятия по воспитанию души закончились, народ ощутил подъем и ушел счастливым, прижимая к груди книги гуру. Кирилл обладает мощной энергетикой, харизмой, умеет увлечь аудиторию. Он прирожденный лидер, который демонстрирует таланты руководителя только в публичных местах. Дома же Кирилл молчалив, отдал бразды правления жене.

А сейчас, глядя, как Монахов беседует с лицедейкой, я поняла, что строитель Дома Души еще и талантливый актер. Кирилл знает, что рядом с ним не обычная старушка, но в его голосе не слышно фальши, одна забота и ласка.

– Душа каждого новорожденного наполнена радостью. Почему же мы теряем ее с течением времени? – продолжал Монахов.

– Стоп! – крикнула Роза. – Мне не нравится. Выглядит так, словно мы сериал снимаем. Плоская сцена. Хорошо, когда во время процесса посторонние мимо не шастают, не мешают, но совсем без них тоже плохо. Степа, можешь подойти к двери кабинета и войти внутрь? Нужно создать атмосферу обычной поликлиники.

– Вдруг там больного осматривают? – засопротивлялась я.

– Постучи, если крикнут, что занято, разворачивайся и топай назад, – распорядилась Роза.

Мне очень не хотелось участвовать в фильме про Монахова, поэтому я продолжала возражать.

– Я не готовилась к съемкам, грим не накладывала, на голове хвост. Пока приведу себя в порядок, полчаса пройдет, задержу всех.

– Никто не собирается тебя крупняком снимать, – начала закипать режиссер. – Давай не кривляйся! Кирилл, сидите около пенсионерки и говорите текст. Не обращайте внимание на Козлову, которая туда-сюда будет шастать, она создаст необходимую движуху. Степа, вперед!

Делать нечего, я двинулась по коридору. А Монахов талдычил свое:

– Душа не стареет, но она способна болеть, как рука, нога, голова.

Приблизившись к двери, я осторожно постучала.

– Чтобы справиться с недугом, душе нужны силы, – пел Кирилл.

Я потянула на себя створку.

– Не пущу! – заорала бабка и кинулась ко мне. – Еще одна нашлася! Ты, девка, без халата, значит, не сотрудник, а пациентка. После меня будешь.

Главный герой телефильма замолчал, а пенсионерка, легко отпихнув меня от двери, завопила:

– Этта чего же делается? Два часа тут кукую, медперсонал к врачу прет, зависает там, а меня не зовут!

– Стоп! – взвизгнула Роза. – Девушка, то есть бабушка, вам сценарий давали?

– В восемь утра всучили, – ответила старушка. – Велели выпить и ждать, когда вызовут, самой в кабинет лезть насмерть запретили. В регистратуре гаркнули: «Попретесь без вызова, ничего вам делать не станут. Молча сидите». Вот и сижу. А никто не кличет, только доктора туда-сюда шмыгают. Теперь вот еще эта притопала и полезла без очереди. Нахалка!

– Это не актриса, – заржал оператор Саша.

– Ну ё моё… – простонала Роза. – Что за день! Бабуля, пожалуйста, уходите, у нас тут съемка. Эй, Миша, отыщи актрису! Где она?

Но пенсионерка не собиралась покидать место боя.

– Первой на рентген стою.

Я удивилась. Если правильно помню, перед входом в кабинет, где делают снимки, всегда висит красное табло с надписью «Не входить». Его включают, если врач занят с пациентом. И утром к рентгенологу должен ломиться народ. А тут никого, кроме решительно настроенной старухи. Согласитесь, это весьма странно.

– С места не сойду! – бушевала бабка. – А мужчине надо к невропатологу идти. Да поскорей.

– Почему? – удивился Кирилл.

Бабка выпятила губу.

– Ходишь по поликлинике, к людям пристаешь, дурацкие разговоры заводишь. С головой у тебя непорядок, кукушка в мозгу завелась. Не волнуйся, тебе таблетки выпишут, нормальным станешь.

– Разрешите! – произнес за моей спиной звонкий голос. – Дайте пройти!

Я обернулась и увидела хорошенькую молодую женщину в белом халате.