Читать книгу "Странные женщины - Елена Белкина"

Он говорит: никаких угроз, никакого шантажа. Повторяю: у вас не будет никаких беспокойств. И вообще, я и так слишком много сказал. Я ведь знал, что без толку это все. Вы вся, говорит, в плену условностей. Извините, говорит, и прощайте.

И встает, и идет к двери.

Я не выдержала, друг мой. Я его остановила.

Он долго стоял и ждал.

И я вдруг сказала: послушай, но ты же с Викой сейчас!

Он очень удивился: с чего вы взяли? С Викой мы дружим, мы живем в соседних домах.

Я говорю: а Маша? Разве ты в нее не влюблен?

Он говорит: почему-то все так думают. А я это только изобразил. Хотя, если честно, пытался влюбиться. Из-за вас. Но считайте, что вы этого не слышали.

И опять хочет идти.

И опять я его останавливаю. И говорю: значит, один раз тебя спасет?

Он говорит: да.

Я говорю: хорошо. Я согласна. Мы будем вместе. Один раз. Не думай, что это только из жалости или из страха. Но если кто-то узнает об этом, я тебя придушу собственными руками.

Он говорит: так и думал, что вы это скажете.

Я говорю: а кто вас знает? Кто тебя знает, сам же говоришь, что почти с ума сошел!

Он говорит: неужели вы думаете, что мне это нужно для того, чтобы кому-то рассказывать?

Я говорю: хорошо, но у меня некоторые обстоятельства. Мы встретимся с тобой, допустим, через два дня. Вечером.

Нет, ты представляешь? Ты представь, представь, у тебя же богатое воображение: стоит учительница и договаривается с учеником, когда он сможет с нею переспать. Я знаю, сейчас выражаются проще и грубее, но я женщина старомодная.

И он кивнул. И ушел.

А я наговариваю это на магнитофон на другой день после этого разговора.

Итак, послезавтра вечером это случится.

Я в ужасе.

…Включила магнитофон через день. И не могу ничего говорить. Что тут говорить… Ты знаешь, кажется, я впервые пожалела, что тебя нет рядом. У меня ощущение, что, возможно, ты как-то уладил бы это дело. Разрулил, как ты выражался. Ты это умеешь. Я любила слышать это твое спокойное и уверенное: мы это разрулим!..

День остался.

Я в ужасе.

Я в полном ужасе!

ОН

Высший пилотаж! Класс!

То есть сначала.

А потом…

Будем по порядку.

Я использовал способ Вики. Это неправда, что нельзя научиться на чужом опыте. Можно. Смотря какой опыт брать.

Политик обязан доводить начатое дело до конца. Я подумал, что Лера решила, что я сам себя испугался. И решил доказать, что ничего я не испугался. И я подкараулил ее после уроков, и стал домой провожать. Она начала говорить что-то в том духе, что я все в шутку, а не всерьез. И тут я показал ей полный серьез: я чуть в обморок не упал. То есть по стеночке пополз. И у меня даже в голове что-то помутилось, так хорошо я это изобразил. Она до смерти перепугалась и от страха домой меня зазвала. Тут я и сделал то же самое, что Вика сделала со мной. Шантаж с помощью таблеток. Насыпал в какой-то пузырек каких-то аспиринов и еще чего-то там. Нет, вообще-то я думал, что мой номер не выгорит. Все-таки взрослая умная женщина. А она взяла и испугалась еще больше. Правда, я очень старался. Я изобразил из себя полного психа. И она поверила.

Говорю: все, иду кончать с собой!

Она говорит: не надо!

Я говорю: извините за прямоту, или вы будете со мной, или я себя кончаю!

Тут она догадалась: это шантаж, говорит!

Я говорю: совершенно верно. Но шантаж от безвыходного положения!

И тут начинается самое смешное: она признается мне в любви! То есть прямо она этого не говорит, намеками, но так, чтобы я понял. Она, наверно, хотела, чтобы я этим утешился и от нее отстал.

(Пауза.)

Это я думал. Нет, она не потому призналась, чтобы я отстал. Тут сложнее. Она испугалась, так? Так. Она поняла, что придется согласиться. Так? Так. Но неудобно же соглашаться просто так. Вот она и придумала, что она меня тоже как будто немножко любит. Так? Так. Какой ты умный, Сашшшшша!

Я говорю: что ж, приступим к делу!

Она говорит: сейчас муж придет. Или кто там у нее. Бой-френд, допустим. Мне наплевать.

В общем, договорились через два дня.

После этого я два дня не ходил в школу. Простуда. То есть никакой простуды не было, но это элементарно делается: вызываешь врача, а сам нюхаешь сухой клей, и у тебя и насморк, и глаза красные. А температуру на градуснике иметь, какую надо, вообще элементарно. Лишь бы в доме два градусника было. Один я на глазах врачихи стряхнул и под мышку сунул, а второй, тепленький, уже там был, и на нем тридцать восемь. Короче, законная справка о болезни.

Вика тут же примчалась. Но я настолько в роль вошел, что у меня и в самом деле температура появилась! Это замечательно! Политик должен уметь и болеть, и выздоравливать тогда, когда ему нужно! Вика не испугалась бы моей простуды, но любимая моя мама в это время дома была. И она ушла ни с чем.

Все это время я добросовестно изучал английский. И даже в файл ОТДОХНИ не заглядывал.

Лишь бы не думать о Лере.

Потому что, если честно, меня заранее стал потрясывать такой мандраж, какого раньше никогда не было. Это ведь не Вика, не Лиза, не Маша. Взрослая женщина, черт побери! Но я понимал, что отказаться от этого мероприятия мне нельзя. Кому другому можно, а мне нельзя.

Короче…

Короче, прошли эти два дня.

И я к ней пришел.

Ей было ужасно неловко.

Меня тоже корежило всего.

Я ведь нормальный человек пока, а не супермен какой-нибудь. Супермену наплевать, как там другому человеку. А мне, если кому-то неловко, тоже становится неловко. И с этим надо бороться. Для настоящего политика высший кайф именно в том, чтобы поставить другого в неловкое положение! Как в анекдоте: вы в дерьме, а я в белом фраке!

И вот я стою в белом фраке. А она что-то там говорит. И абсолютно не знает, с чего начать.

Говорит: ты в школе не был.

Я говорю: слегка болел.

Она смеется. Ненатурально. И говорит: если ты заразный, то марш домой.

Мне и самому очень хотелось марш. Но говорю: нет, я не заразный. Я вообще симулировал, а не болел.

Ну и дальше в том же духе.

Сидим на кухне, чай пьем.

И тут я проявил малодушие. Мне стало до того тошно, что я сказал: может, говорю, я сегодня некстати? То есть подсказку ей дал.

Она очень обрадовалась. Да, говорит, в общем-то как-то. Может, завтра?