Читать книгу "Бой под Талуканом - Николай Прокудин"

– Да, дела… – вздохнул Виктор.

– А ведь он с двумя солдатами целый батальон мародеров в плен взял в прошлом году, – грустно сказал я, и мои глаза стали влажными от слез.

Я вспомнил, что Петя обладал огромной силой: разбивал о голову два кирпича, гнул подковы, ломал руками любые доски, в то же время он был спокойным и добродушным парнем.

* * *

В октябре наша рота взяла в плен у Баркибарак несколько «духов». После проведенной «воспитательной работы» со стороны разведки один сразу скончался, другой заговорил и вызвался быть проводником, а третьего расстреляли за ненадобностью, пока «царандоевцы» не видят. Им пленного если передать, то они вскоре его из тюрьмы отпустят. В городке, по словам «языка», расположился дезертировавший в полном составе батальон афганской армии. Что-то порядка восьмидесяти человек. Заняли они административное здание, а комбат захватил самый большой дом. Они грабили машины на дороге, облагали «данью» всех местных торговцев. Другие малочисленные банды к ним не лезли, а от столкновений с крупными дезертиры уклонялись. Ни с нами, ни с афганской армией старались не конфликтовать. Нападали они на нас очень редко, бывало, похищали солдат-наркоманов, а затем продавали их или обменивали на что-нибудь, бывало, угоняли машины.

Петр и пара бойцов, как всегда, шли в дозоре. Вел их испуганный проводник-пленник, который выбрал вместо допроса с пристрастием жизнь, он всю дорогу молился. Его односельчанин умер довольно быстро, через пятнадцать минут после начала «дружеской беседы», этот был менее фанатичен, к Аллаху не торопился, очень хотел пожить.

Группа углубилась в населенный пункт, окруженный невысокими горными грядами, лежащий в пойме речушки, которая делила это селение пополам. Попадавшиеся на пути местные жители жались к стенам, с удивлением и ужасом наблюдая за передвижением наших бойцов.

Всего трое «шурави» в центре мятежного кишлака! Ни артиллерийского обстрела, ни бомбежки, ни бронетехники вокруг. Это просто беспредельная наглость! Идут не спеша, поглядывают молча по сторонам, не стреляют, никого ни о чем не спрашивают. Направляются прямо к логову мародеров. Куда? Зачем? Может, не знают, кто там обитает и сколько их?

(Так, наверное, рассуждали меж собой, недобро поглядывая на разведчиков, «дехкане».)

Никакого охранения, никаких постов по дороге почему-то не попадалось. Турецкий уже начал сомневаться, не обманул ли проводник, однако в этот момент вышли к большому дому, приспособленному под казарму. Высокая глухая стена забора без окон и большие ворота для входа.

Петр вошел в двери и на мгновение остолбенел: во дворе суетилась и шумела толпа полураздетых людей. Афганцы переодевались: снимали халаты, шаровары, рубашки и надевали армейскую форму. Оружие либо стояло в пирамиде, либо лежало на земле, либо было прислонено к стене. Мятежники остолбенели, и произошло секундное замешательство. Этого хватило для того, чтобы первого рванувшегося к оружию Турецкий застрелил из автомата, еще двоих скосил второй очередью. Затем он скомандовал:

– Строиться лицом к стене! Руки вверх! Кому не хватает места в строю, лечь и руки за голову. Кто тут старший?

Таджик-переводчик громко и быстро переводил команды на «фарси».

– Я командир роты, – ответил один из них и тут же упал, сраженный очередью.

Большой квадратный двор пришел в движение, желающих получить пулю в живот не появилось. Один из дезертиров попробовал юркнуть в дверь, но его в проеме догнал выстрел из «подствольника» и вдобавок прошила очередь.

Наконец, когда вся банда была построена, один из разведчиков принялся таскать оружие к воротам и бросать в кучу.

Петр нервничал: остальные бойцы роты задерживались. Турецкий, выйдя по связи, потребовал подкрепления. Проводник попытался под шумок скрыться и побежал через пролом в стене в кишлак, но упал, сраженный очередью разведчика-таджика. Пленники даже не шелохнулись и пребывали в полной прострации, ведь все произошло быстро и неожиданно.

Спустя пять минут во двор этой казармы заглянули два человека и осторожно вошли. Оба были в чалмах, шароварах, но в форменных курточках. Увидев наших разведчиков, один из них принялся что-то отрывисто говорить на повышенных тонах.

– Говорит, что он начальник штаба этого батальона и требует объяснить, что тут происходит. Предлагает нам сдать оружие, – перевел сержант Азаматов.

Турецкий задумчиво посмотрел на них и по два раза выстрелил из пистолета в каждого. С короткими вскриками афганцы рухнули замертво на землю. Остальные задрожали от ужаса еще сильнее и что-то заорали.

– Чего шумят? – поинтересовался старший лейтенант.

– Просят, командир, не убивать, они ни в чем не виноваты, их заставляли грабить, – пояснил сержант.

– Объясни, что если будут стоять спокойно, все будут целы. Где их командир?

– Живет в отдельном доме с охраной, скоро должен появиться.

– Черт! Только этого нам не хватало! Где же рота?

Через пару минут появился первый взвод, за ним второй подъехал на бронетехнике. Кишлак прочесали, но оказалось, главарь сбежал, заслышав стрельбу.

Пленных передали полку спецназа ХАД (это афганская госбезопасность), а Турецкого и обоих разведчиков представили к орденам. Позднее за героизм командир дивизии представил Турецкого к званию Героя. Но это была уже другая история…

Разведчики вышли в засаду к Пагману и по «наводке» ночью перехватили караван с опиумом. Турецкий возглавлял и эту операцию. Ишаков всех перестреляли, о дальнейшей судьбе «духов», погонщиков животных, история умалчивает. Трофей представлял собой двенадцать мешков с наркотиками и оружие. Но оружие – это мелочь. А вот уничтожить полтонны наркоты – неслыханная удача. На эту дрянь «духами» закупается за границей оружие, этим зельем одурманивают они наших бойцов. После увольнения солдата в запас «чума XX века» расползается по всем уголкам нашей страны. Беда приходит во многие и многие дома.

Самое загадочное состояло в том, что после подписания акта об уничтожении наркотиков из закрытой камеры караульного помещения исчез один мешок опиума-сырца. Кто-то решил поживиться, причем все прошло вполне удачно. Мерзавцы хорошо нагрели руки. Сколько же стоит этот куш? Майор Ошуев метался, рыл землю носом, все-таки за караульную службу он несет персональную ответственность, но крайних так и не нашли. Особый отдел дело замял, причем очень быстро и непонятно, почему. А действительно, почему? Может, так было нужно кому-то на верху? Одиннадцать мешков сложили на полигоне в кучу, облили бензином и подожгли. Двум солдатам, стоявшим очень близко к костру, стало плохо: отравились ядовитыми, дурманящими парами, пришлось их отправить в госпиталь. Эта «зараза», даже сгорая, в предсмертной агонии, пытается кого-нибудь убить.

* * *

Командир дивизии и начальник политотдела собрали офицеров полка в походную лагерную палатку. Полковник Севостьянов начал совещание с истерического крика.