Читать книгу "Могло быть и хуже. Истории знаменитых пациентов и их горе-врачей - Йорг Циттлау"

Как и другие девять пациентов палаты, в июне 1882 года он лечился от гонореи, венерического заболевания, которое также называют триппером. Его лечили хинином и инъекциями с квасцовой водой, обслуживание же было грубым и поверхностным. «Я полагаю, что в четвертом классе врач делает все значительно быстрее, чем в более дорогих клиниках, — писал Винсент своему брату Тео, благодаря которому у него были деньги на лечение. — К примеру, они очень расторопно вводят катетер в мочевой пузырь, без десяти формальностей и комплиментов».

Но Ван Гог относился к своей судьбе довольно невозмутимо. «Общество ночных горшков палаты номер шесть» не сильно его беспокоило, ведь симпатии художника всегда были на стороне бедняков. На лечение ушло шесть недель, а это слишком мало для лечения гонореи. И правда, Винсент чувствовал себя достаточно плохо, но продолжал работать. Ремесло живописца все больше истощало его силы, но он с головой ушел в творчество, понимая, что у него не так много времени на завершение работы. Выздоровление могло быть более успешным, если бы им не занялись неподходящие врачи.

После пребывания в Гаагской больнице Винсент писал с трудолюбием одержимого. Он переехал в Арль, небольшой городок во Франции, чтобы найти там «голубые и радостные краски юга». Меньше чем за полтора года он создал около двухсот полотен. И тем не менее Винсент оставался непризнанным; порой его охватывала сильная депрессия, и он пил в неумереном количестве. 23 декабря 1888 года в арльском борделе он передал одной из девиц кусок своего левого уха со словами: «Тщательно храните этот предмет». До сих пор неясно, что тогда произошло: изуродовал ли Винсент себя сам, или это случилось при неудачной попытке самоубийства, или это его собутыльник и собрат по искусству Гоген в порыве ярости схватился за нож. В любом случае, Винсент устроил форменный переполох, явившись в публичный дом с половинкой своего уха в руках. Полиция нагрянула к нему домой — там все было в крови. Сам художник лежал на постели, завернувшись в простыню, и был как мертвый. Его перевезли в местную больницу. Там Винсент довольно быстро выздоровел как телесно, так и душевно, так что через несколько недель его можно было выписывать. В конце января 1889 года он отмечал: «Я сам удивляюсь, когда сравниваю свое нынешнее состояние с тем, которое было месяц назад».

Но Арль уже не мог его терпеть. Для местной буржуазии он всегда был оскорбителем общественного спокойствия. Теперь же, после скандала в борделе, этого человека с огненно-рыжими волосами и перевязанным ухом, в заношенном пальто и испачканных краской брюках начали бояться. Горожане требовали, чтобы «умалишенный голландец» исчез. Поэтому 8 мая 1889 года его поместили в психиатрическую больницу города Сен-Реми.

Психиатрическая клиника представляла собой тихое местечко, а заведующим в ней был доктор Теофиль Пейрон, морской врач и окулист. Пейрон, маленький плотный мужчина, страдал от подагры. У него не было ни достаточной квалификации, ни убедительной мотивации для лечения Винсента. Он обнаружил у Ван Гога эпилепсию, а в качестве лечения назначил проверенный еще в бытность его морским врачом способ: дважды в неделю двухчасовое (!) купание. После одной из редких прогулок для рисования Винсент так ослабел, что три недели не выходил из палаты. В какой-то момент он сделал попытку выпить склянку со скипидаром, в связи с чем Пейрон окончательно запретил Винсенту рисовать. С тех пор он лежал в полузабытьи в своей комнате.

Позже, в феврале 1890 года, произошел неожиданный для всех и для самого художника поворот. Брат Тео написал ему, что некий известный критик обратил внимание на работы Винсента и назвал его «великим художником». Оценка его творчества достигла апогея в словах: «Этот истинный художник со сверхчувствительностью истеричной женщины, с душой гения». Сам гений, во всяком случае, на этот чрезмерный восторг отреагировал весьма скупо. Даже когда одна из его картин была куплена за четыреста франков — приличную по тем временам цену — он оставался все так же безучастен. И все же неожиданный приток денег и новая слава позволили ему покинуть Сен Реми. Доктор Пейрон пытался его удержать, даже имел с ним разговор, чего прежде никогда не делал, — но Винсент оставался равнодушен. Когда он выписывался, он оставил больнице около пятидесяти картин. Пейрон использовал их в качестве мишеней, стреляя по ним из охотничьих ружей.

Тем временем его бывший пациент отправился в Ове, маленький городок к северо-востоку от Парижа. К нему вновь вернулась творческая одержимость. В течение семидесяти дней он написал восемьдесят картин, часть из которых пришлось хранить в хлеву. Он постоянно искал новые мотивы и модели и в этом поиске набрел на доктора Поля Гаше, прославившегося в качестве выдающегося медика и ценителя искусства. Гаше проработал некоторое время в психиатрической клинике, а после защиты докторской диссертации, посвященной исследованию меланхолии, открыл собственную практику в Париже. Он был приверженцем тогда еще молодой гомеопатии и энергичным противником традиционных методов лечения, таких как назначение слабительного или кровопускание. Кроме того, он был деятельным социалистом, бесплатно работавшим в парижской клинике для бедных, и с удовольствием посещал художественные кафе. Список его пациентов также свидетельствует об интересе к искусству. Гаше заботился о семье художника Камилля Писарро, о его товарищах — Поле Сезанне, Огюсте Ренуаре и Эдуарде Мане. Последнего он отговаривал от ампутации ноги, но тот не последовал совету — и умер через десять дней после операции. К известнейшим психиатрическим пациентам Гаше принадлежал также гравер Шарль Мерион.

Итак, Гаше обладал знаниями в области психиатрии и был открыт новым, альтернативным способам лечения — достаточное основание для Винсента Ван Гога, чтобы увидеть в этой встрече божественный промысел.

Но довольно скоро он понял, что от Гаше не стоит ждать действенной помощи. Тот ограничивался тактикой успокоения и расстройству Винсента пытался дать весьма наивные объяснения. Например, он обвинял солнце, которое во время занятий ландшафтной живописью слишком долго грело голову светлокожего художника, что привело к попытке отравиться скипидаром. Его не очень беспокоило то, что Винсент к этому времени уже давно потерял контроль над собой и эксцесс со скипидаром был не причиной, а следствием его проблем со здоровьем.

Возможно, и с самим врачом было не все в порядке. Винсент, остроумнейший наблюдатель, приписывал ему «лицо, оцепеневшее от забот» и «нервическое заболевание». Ван Гог заключал: «Он кажется еще менее здоровым, чем я, или, по крайней мере, столь же больным». Художник создал два портрета Гаше, в которых несравненно точно передал всю депрессивность облика последнего. Одна из этих картин была куплена в 1990 году за 82,5 миллиона долларов. Никому не известно, где она сейчас.

Чем чаще встречался Ван Гог с доктором Гаше, тем больше усиливался его скепсис. Как нервнобольной врач мог вылечить нервнобольного пациента? В одном из писем брату Тео он с сарказмом спрашивает: «Если слепой поведет слепого, не упадут ли они оба в яму?» И ниже: «С доктором Гаше нельзя считаться ни в коей мере».

Зато тот открыто считался с картинами своего пациента. Новейшие биографы Ван Гога обращают внимание на то, что доктор очень охотно принимал в подарок творения своего подопечного. Винсент хотя бы раз в неделю бывал у Гаше дома; он обожал его дочь и хотел писать с нее портрет. Доктор приходил с ответными визитами, во время которых расхваливал работы своего пациента. Ван Гог делал из этого два вывода: Гаше, во-первых, о нем заботится, а во-вторых, высоко ставит его как художника. Логичным выводом из этих двух заключений было подарить врачу картины, тем более что он просто не мог отплатить ничем другим. Тонкий знаток искусства, Гаше мог профессионально оценить значимость этих художественных подарков. После своей смерти в 1909 году он оставил коллекцию картин; среди прочих — десять работ Ван Гога, которые сейчас оцениваются в сумму более одного миллиона долларов.