Читать книгу "NATO точка Ру - Дмитрий Рогозин"

Мы здесь не вмешиваемся во внутренние решения альянса, но исходим из того, что Россия никуда не спешит в отношении Афганистана, а вот НАТО должна была бы поспешить. И поэтому, в каком-то смысле, я хотел бы высказать некоторое удивление тем, что данный вопрос о начале практической работы, в том числе и по Афганистану, переносится, считайте, почти на месяц. Я не думаю, что это очень патриотично со стороны НАТО по отношению к тем военнослужащим, которые проливают кровь в Афганистане.

И также я хотел поприветствовать активную динамичную роль Генерального секретаря НАТО г-на Схеффера в вопросах восстановления полноформатного сотрудничества с Россией, в его достаточно креативной роли в этом вопросе. Хотел бы подтвердить, что мы ждем его в Москве 27 марта на заседании ШОС, которое будет в основном посвящено проблематике Афганистана.

Мы не обсуждаем с НАТО вопросы двустороннего сотрудничества с правительством Афганистана, в том числе вопросы военного сотрудничества. Это наш двусторонний бизнес. Но, безусловно, наши коллеги в Международном секретариате в курсе наших действий, и наши действия только лишь укрепляют потенциал законной власти на территории этой страны. Если НАТО будет готова работать с нами в ближайшее время в полном формате всерьез, то мы готовы всерьез обсуждать и эти вопросы, в том числе с участием наших представителей, кто работает в Кабуле, такая практика в недавнем прошлом уже имела место, и мы готовы к ней вернуться.

Единственное, что хотел бы вам еще раз подтвердить: Россия не заинтересована в том, чтобы ее пытались втянуть в сугубо военные вопросы на территории Афганистана. Именно поэтому мы придерживаемся принципиальной позиции о том, что грузы, которые мы готовы возить по линии нашего сотрудничества в Совете Россия — НАТО, для ISAF будут носить сугубо невоенный характер.

Что касается российско-афганского сотрудничества, то я не исключаю, что какие-то вопросы будут уточнены в ходе пребывания г-на Карзая 27 марта в Москве для участия в мероприятии ШОС…

Спасибо коллеги, до свиданья.

Часть 2 НАСУЩНЫЕ ВОПРОСЫ

Интервью Д. О. Рогозина российским и зарубежным СМИ

Мне Путин на ухо сказал такое…

Источник: Newsweek. 14.01.2008.

— Дмитрий Олегович, почему именно вас с вашей репутацией националиста Владимир Путин решил отправить представителем в НАТО?

— Репутацию создаю не я, а окружающие меня люди. Я же предпочитаю рассматривать ее с точки зрения профессиональных качеств. Если под национализмом понимается любовь и уважение к нации, следование ее интересам, то это патриотизм. И обзываться этим словом странно. А если речь идет о нелюбви к определенному этносу или группе этносов, то есть о ксенофобии, то это не ко мне.

— Чем вы объясните последовательное ухудшение наших отношений с Западом и с Америкой? Вы согласны с намеками Путина, что США действуют как Третий рейх?

— Я не буду комментировать президента, он человек эмоциональный и образно мыслящий. Но конфликт, яростная дискуссия связаны с тем, что возникло новое качество отношений между Россией и Западом. Вот вам нравится «Ледовое шоу», а мне нравится футбол. Мы с вами будем спорить, и в этом конфликте родится истина, новые отношения. Так и между Россией и НАТО.

Многие небеспочвенно жалуются на экономические проблемы и проблемы с демократией, но все понимают: появился какой-то новый драйв. При Ельцине мы себя чувствовали побитыми собаками, было ощущение, что у нас нет ни страны, ни позиции в мире, ни чувства национального достоинства. Сейчас это все появляется. Возросшие амбиции требуют реализации. В том числе через отказ от тех кабальных обязательств, которые были навязаны России в момент ее самого глубокого падения в начале 90-х.

— Как вас приняли в НАТО?

— Пока меня не утвердили в новой должности. Процесс согласования моей кандидатуры идет не так, как шел бы в отношении, например, Явлинского или Немцова. Если бы их назначили, на следующий день НАТО провело бы митинг солидарности, и в аэропорту Брюсселя их приветствовали бы писающие мальчики. А мы ждем. Информация разослана по всем странам НАТО, и все они должны дать согласие. Это серьезный вопрос. Хотя сама по себе ситуация мне кажется странной. Полагаю, отношения между Россией и НАТО таковы, что Западу надо принимать волю, проявляемую Москвой. Я-то переживу, если мне откажут, но это будет плевок в сторону России и ее президента.

— В Генштабе всерьез говорят об угрозе ядерной войны, так как вылетевшую с базы ПРО в Польше противоракету у нас могут спутать с ядерной боеголовкой. Вы видите такую опасность?

— Говорить о ядерном сценарии взаимного уничтожения — это абсурд. Ядерное оружие — политическое, это признак великой державы, как казачья сабля на ковре. Но в наше время нельзя исключить, что оно попадет в руки террористического подполья, некоего беспокойного режима с другой ментальностью. Наши Вооруженные силы должны быть готовы к перехвату, но при этом люди должны иметь возможность успеть связаться и провести консультации. В этой связи размещение ракет на территории Польши и Чехии создает дополнительную область непредсказуемости и неизвестности.

— Лично вы после уничтожения «Родины» стали политическим изгоем. За что вам досталось тогда?

— Могу сказать одно — я никогда не был противником президента Путина. И те, кто меня тогда записывал в оппозиционеры и крутые оппоненты Кремля, грешили против истины. Речь шла о другом: я действительно конкурент «Единой России». И более адекватный, чем Сергей Миронов. Но поскольку Путин остается после 2008 года, это уже не важно. К нему я всегда относился с уважением, у нас глубокое взаимопонимание. И мое назначение связано с тем, что определенные политики сейчас востребованы. А корни стремления разрушить политическую организацию, которая была на подъеме, и сдвинуть меня на обочину надо искать в соперничестве [с партией].

— Вы планировали, но так и не возглавили на этих выборах список «Патриотов России». Почему?

— Когда появилась информация, что некоторых политиков запрещено включать в списки, я не мог не заинтересоваться. Установить это невозможно, это очень интимная вещь — переговоры между конкретным сотрудником администрации президента и руководителем партии. Внушали не брать конкретных политиков в списки. Если предположить, что так и было, кто несет ответственность за то, что я, Сергей Глазьев или Владимир Рыжков не попали ни в один предвыборный список? Власть? Она просто делает свою работу, создает для себя комфортные условия.

— Значит, партии виноваты?

— Наши альтернативные партии пошли на сделку, и претензии надо предъявлять тем, кто устранился от борьбы и участия в выборах. Грош им цена! Может, и необходима была такая оглушительная победа партии власти, чтобы общество наконец-то начало думать о создании реальной альтернативы.

Я-то изначально принял решение, что в эту Думу идти не хочу. Я выработал ресурс в Думе и хочу реализоваться в другом месте. И рад предоставленной возможности послужить Отечеству на исторически важном рубеже, когда происходит переоценка многих действий во внешней политике. Теперь стране нужны политики, способные последовательно защищать интересы.