Читать книгу "Одинокие воины. Спецподразделения вермахта против партизан. 1942 - 1943 - Вальтер Хартфельд"

Комполка Линкман вызвал Хайнца и Манфреда, согласившись перед лицом трагедии (его полк потерял двадцать пять человек убитыми и шестьдесят ранеными) спросить у них совета. Сохраняя, насколько возможно, спокойствие, Хайнц дал понять офицеру, что сейчас единственный выход состоит в том, чтобы продвигаться безостановочно вперед с целью войти в соприкосновение с партизанами, которые не успели скрыться. Войска левого и правого флангов следует уведомлять об этом продвижении так, чтобы не было разрыва в кольце окружения, необходимо также подтянуть, насколько возможно, танки и артиллерию.

Рекомендации Хайнца оправдались. В девять вечера коммандос — естественно, в авангарде войск — атаковали партизан. Бой был коротким. Хайнц управлял по радио огнем артиллерии, и немцы окружили и расстреляли практически в упор партизан, которые не успели выйти из боя.

Комполка весьма гордился успехом. Вечером — когда коммандос расположились под открытым небом — он продиктовал приказ на завтрашний день:

«В связи с усилением сопротивления, которое оказывают партизаны силам безопасности, становится очевидным, что полк вступил в зону, полностью контролируемую коммунистами. В соответствии с этим каждая деревня считается отныне мятежной и подлежит соответствующему обращению. Офицеры и унтер-офицеры получат необходимые распоряжения непосредственно».

Когда на завтрашнее утро возобновилось наступление, Хайнц с удивлением обнаружил, что коммандос передвигаются вместе с войсками: впереди не велось никакой разведки. Он сразу понял причину. Перед первой деревней артиллерия и тяжелое вооружение были выведены на огневые позиции и залпами боевых и зажигательных снарядов разрушали и поджигали дома. Что касается жителей, то, согласно расчетам комполка Линкмана, их не должно было существовать. Некоторые жители стали уходить до артобстрела, чего нельзя было предусмотреть, и их расстреливали за попытки к бегству.

Солдатам такие методы ведения войны нравились: в конце концов, работа выполнялась, и в этот день не было ни одного раненого, лишь одно растяжение связок на лодыжке.

Хайнц был взбешен.

— Тот или другой метод — мне все равно. В конце концов, это война… Но этот хмырь не отдает себе отчета в том, что мы теряем на этой фигне драгоценное время. Строго говоря, уничтожать дома и людей — пустая затея, потому что мы даем противнику время нащупать наши слабые места… И они аккуратно проскользнут между нами.

Манфред не ответил. Он думал о Жене. Думал также о том, что на войне действительно очень нелегко.

Ответный удар партизан не заставил себя долго ждать.

Продвижение бронемашин по дороге, пересекавшей реку, при выходе на мост было остановлено минометным огнем. Люди попрыгали с машины, чтобы залечь на обочине дороги. Она была заминирована: семеро погибших.

На отрезке в пять километров, который отделял Словны от Бродского, дорога была разворочена двенадцать раз. Роте понадобилось три часа, чтобы провести технику.

Телеграфисты занимались ремонтом на ходу, поскольку по мере продвижения войск телефонные линии оказывались перерезанными. Один солдат подошел к столбу, чтобы вскарабкаться на него, и все, кто его сопровождали, подорвались на мине.

Солдаты нервничали, стреляли на малейший подозрительный шум.

Усталость немцев, отсутствие достаточного сна и безопасности предоставляли партизанам большие возможности вырваться из окружения.

На одиннадцатый день показалась опушка леса урочища Любки. Комполка Линкман сомкнул ряды наступающих немцев и приказал коммандос разведать подступы. Хайнц предложил дождаться ночи, но его доводы не убедили комполка.

Хайнц собрал своих людей. Задание было опасным, потому что партизаны оставались не на опушках, но больше всего в укрытиях, куда они скрытно перемещались. Хайнц особенно тревожился за солдат, которые двигались за егерями. Их нервозность, возбуждение представляли опасность для его группы.

К лесу продвигались медленно и в напряжении. Периодически вели пулеметный огонь, чтобы отвлечь внимание партизан на другие участки местности. По своему обыкновению, коммандос передвигались группами по три человека, расчетливо и крайне осторожно. С наступлением ночи добрались потихоньку до первых деревьев. Разведчик Вольфганг Ленгсфельд медленно полз, припоминая статью о йоге из журнала «Сигнал», из которой он вычитал, что дыхание поможет преодолеть любые неприятности. Он счел, что наступил подходящий момент для эксперимента, поскольку чувствовал тихий ужас. Он знал, что партизаны там и караулят его. Он чувствовал их всеми мышцами своего живота, тиком под глазом и болью в затылке. Прижался к сырой траве и попробовал дышать закрытым ртом. Думал, что задохнется. Сердце билось так сильно, что возникало ощущение, будто он ничего не слышит, кроме этого глухого ритмичного стука. Он вытер потные руки о гимнастерку и продолжил ползти.

Заметив русских, он вздохнул с облегчением: наконец, ожидание кончилось. Теперь он мог что-то делать.

Партизаны показались, несколько человек: вероятно, дозор. Он сымитировал — вполне прилично — крик совы и повернул назад. Через пять минут рядом с ним появился Хайнц, все егеря были созваны на встречу.

Вырисовывался вполне определенный сценарий. Запускаются осветительные ракеты, которые всякий раз вызывают огонь противника. Огневые точки засекаются, и начинается свистопляска. На этот раз все проходило так, как предполагалось. Только огонь открыли немецкие солдаты позади егерей. По ним.

Не успел Манфред пустить опознавательные ракеты, как Ха-Йот связался по радио с ближайшим постом, в его группе оказались один убитый и двое раненых.

В этот раз — только в этот — Хайнц даже не проверил наличие тел убитых партизан.

Когда вновь установилась тишина, коммандос поползли назад и вернулись в расположение немецких войск. Егеря шли молча. Хайнц шагал во главе, расстегнув куртку на голой груди и неся в руках оружие погибшего и раненых.

Когда прибыли на первый опорный пункт, один солдат захотел помочь раненому. Он получил удар прикладом. В полном молчании коммандос направились в лазарет. Наблюдать уход за ранеными поручили Манфреду. Хайнц отправился на КП комполка Линкмана, который располагался теперь в первом эшелоне. Значит, думал Хайнц, он в курсе дела. Войдя в палатку, откуда командовали операцией, оказавшись среди этих безупречных блестящих офицеров, Хайнц бросил на землю принесенное оружие. Воцарившееся молчание нарушил комполка:

— Браво, голубчик, русское оружие, полагаю?

— Вглядитесь лучше… это оружие, которым ваши солдаты убивают моих. Ну, посмотрите лучше. Это хорошее оружие, за которым отлично ухаживали.

— Лейтенант Прост, потрудитесь вести себя как следует и доложите по форме.

Хайнц огляделся и увидел вокруг себя лишенные сочувствия, смеющиеся румяные лица. Он небрежно застегнул куртку и щелкнул каблуками.

— Лейтенант Прост. Вернулся с патрульной службы. Убитый и двое раненых выстрелами… с немецкой стороны.