Читать книгу "Изменяю по средам - Алена Левински"

Сын сидел на высоком табурете, болтая ногами в вязаных полосатых носочках, и с интересом смотрел на гостью.

– Это Ангелина, твоя новая няня, – познакомила я ее с малышом. – Сегодня ты можешь с ней играть, но не думаю, что она задержится у нас надолго.

– Гриша, слушайся няню, – строго сказал Антон, – я буду звонить, и если ты начнешь баловаться, то попрошу ее поставить тебя в угол.

Девица улыбнулась, сверкнув крупными лошадиными зубами. Очень хорошо! На этих зубах я и буду акцентировать внимание Антона, если он попытается обсудить со мной, как же хороша наша новая няня.

– Вы умеете ухаживать за больными детьми? – спросила я голосом мудрой многодетной матери.

– А он очень болен? – насторожилась Ангелина, видимо испугавшись возможной оспы или проказы.

– Да, – скорбно ответила я, – у него сопли. Ему нужно регулярно чистить нос. Гришенька, иди сюда! Давай покажем Асе, как ты умеешь сморкаться.

– Ну, ма-а-а… – закапризничал Гришка.

– Ты же знаешь, у тебя в носике живут козявки и соплюхи. Они селятся, делают себе там дом, а потом цепляются к носику изнутри и кусают тебя, кусают! И грызут носик!

– Маша, перестань, – вмешался муж. – Ангелина, давайте я покажу вам, что у нас где находится.

И муж засуетился, стал бегать по квартире, раскрывать губастой няне все наши маленькие семейные тайны. Почему-то долго показывал, что у нас интересного в ванной и где можно взять печенье и конфеты к чаю. Надо с ним вечером поскандалить. Сейчас нельзя: сейчас я буду просить у него денег на карманные расходы.

Акклиматизация на новом месте шла непросто, и я уж и правда начала подумывать о том, чтобы уволиться, не получив первую зарплату, однако именно мысли о деньгах удержали меня на этой творческой должности. Денег не было. Самое отвратительное – просить на карманные расходы у Антона. Не то чтобы муж был скуп, но он был прижимист и не понимал, куда, собственно, я могу тратить деньги, если не на покупку продуктов или вещей.

На вкрадчивую просьбу о карманных деньгах, муж дал пятьдесят рублей. Кто-нибудь знает, как жить с такими суммами? Есть оригинальные идеи? Увидев их, я поняла, что ничего хорошего сегодня не произойдет. И точно.

В маршрутке мне не хватило места. Такого свинства не случалось очень давно, обычно я всегда втискиваюсь в маршрутное такси, как бы заполнено оно ни было. Я еду стоя, подпирая головой холодную железную крышу, уцепившись за выгнутый поручень у ступенек. Увы, сегодня мне не было даже стоячего места.

Следующее транспортное средство пришло только через двадцать минут и ехало почти полчаса вместо обычных десяти. В результате я опоздала на работу.

Коллеги уже были в трудах, раздавалась привычная барабанная дробь по клавиатурам.

Выпускающий редактор была мрачна:

– Посмотрела ваш медицинский текст про женские болезни. В первом абзаце вы пишите: «Начнем с конца, вернее – с ног». Маша, конец – это не ноги. Конец – это вообще не у женщин. Дальше… Вот тут… «Расшифруй сама свой мазок». Гм… Сомнительной ценности заголовок. Однако насчет расшифровки. Маша, вы уверены в том, что пишете? Откуда вы взяли информацию?

– Ну, как все… Из Интернета, – призналась я.

– Интернет – это зона тотальной безответственности. Там пишут такие же Маши, как вы. Обратитесь к академическим первоисточникам, если в этом есть необходимость.

И Марина вернула мой гениальный текст.

Где ж я ей в такое время академические источники возьму… Надо позвонить своей соседке, посоветоваться. Она работает санитаркой в первой градской больнице – чем не первоисточник. Интернета в глаза не видела.

Надюха сегодня пришла в розовой кофточке, которая расстегивается при каждом вздохе на одну пуговицу. Когда пуговицы заканчиваются, кофточка приветливо распахивается. Надька смущается, хихикает и застегивается. Наш единственный мужчина – верстальщик Дениска уже не краснеет, привык. При нем и колготки подтягивали, и бретельки лифчика поправляли, только что трусы не переодевали.

Обменялись с Надькой многозначительными взглядами. Просигнализировали: «Пошли по кофейку». Встретились у кофейного автомата, подозрительно булькающего утробой.

– Может, он загнулся? – предположила Надька, разглядывая зеленое светящееся окошко на железном агрегате.

– Нет, он просто греется, – сказала я, скармливая чудовищу червонец.

Внутри заклокотало, задребезжало, булькнуло, как в желудке с голодухи, и железный друг затих. Мы постояли. Подождали.

– Надо позвать Дениску, – предложила я, – он знает, где надо стукнуть.

– Не надо Дениску, – нахмурилась Надька, – он меня разглядывает.

– Ты бы еще голая пришла, так и я б тебя разглядывала.

– Глупости, – фыркнула Надюха, – я же не нарочно. Совсем недавно моя грудь легко умещалась в этой кофте, а сегодня надела – она рвется наружу и все тут!

Меж тем железный гад кофе не лил и десятку возвращать не собирался. Притих, сволочь.

– Я буду жаловаться, – на всякий случай пригрозила я громко.

Из соседней комнаты выглянул системный администратор.

– На кофейный автомат, – уточнила я. – Он слопал деньги и не мычит, не телится.

В эту минуту автомат ожил, заскрипел, затрясся и смачно плюнул жижей из растворимого нескафе мне на ботинки. Надька заблаговременно отскочила, ее кофточка, возликовав, прыснула парой пуговиц, я громко сказала матерное слово. Системный администратор немедленно скрылся за дверью. Я огляделась. Кроме притихшего за своей стойкой охранника, надеюсь, больше ни у кого не оказалось возможности оценить богатство моего лексикона.

Пришлось идти в туалет отмывать обувку. Пока я терла салфетками шкуру драной лошади, когда-то, много лет назад, пущенную мне на ботинки, из крайней кабинки послышались всхлипы. Я замерла, прислушалась, потом наклонилась и присмотрелась. В узком просвете между стенкой кабинки и кафельным полом рядом с монументальной белой ногой унитаза стояли чьи-то полные ноги в сменных клеенчатых туфлях с оранжевыми розочками на красном фоне.

Я кашлянула. Прислушалась. В кабинке кто-то безуспешно боролся с рыданиями.

– Я могу вам помочь? – спросила я.

– Как? Убить эту суку? – послышалось в ответ.

– Какую? – не поняла я.

Из кабинки – рыдания на полную громкость.

– Кто сука? – попыталась выяснить я, еще надеясь, что речь идет о животном.

– Мой муж… Старый дикобраз… – В кабинке высморкались. – Он ушел из дома. У нас трое детей, два внука, дача в Малаховке. Мы уже разводились. Много лет назад. Но тогда он просто ушел от меня в никуда. Потом вернулся, упал на колени, и после этого у нас родился младший сын. И вот опять… Но в этот раз он ушел к молодой.

– Вы уверены?