Читать книгу "Художник и его мамзель - Ольга Клюкина"

– А сейчас куда они подевались?

– Все в прошлом, ангел мой, все в прошлом, – вздохнула Шурочка. – И потом, мой муж… как бы вам сказать… он очень занятой человек, и ему жалко тратить время, как он сам говорит, на пустую болтовню. Так вы берете этот стол?

– Если артисты – то подумаю…

– Да, чуть не забыла: вы же спрашивали о диване. Вот же он! Сейчас я уберу с него зимние вещи и чемоданы, и можно будет убедиться, что он за эти годы отлично сохранился…

– Сколько же вашему дивану лет? – поинтересовалась Люба. – Наверное, ваш ровесник?

– Хотела бы я быть в его возрасте! – нисколько не обиделась Шурочка. – Ему же всего лет тридцать. На нем спит муж, когда не ночует в своей мастерской, а я – в другой комнате, поэтому им редко пользовались… Там, внизу, и ящик есть, где мы старую обувь храним. Хотите покажу?

– Ой, нет, лучше не надо! – испугалась Люба. – Я вам и так верю. Лучше не открывайте. И за сколько вы продаете диван?

– Мне кажется, он стоит не меньше тысячи рублей, – серьезно сообщила Шурочка, делая вид, будто что-то подсчитывает в уме. – Дело в том, что мне сейчас срочно, в первую очередь, нужно три тысячи рублей на билет. Но если бы вы в придачу взяли еще кресло и стол…

– Беру, – решительно махнула рукой Люба. – Я у вас здесь все покупаю. Все до единой вещи. Три тысячи отдаю сразу как задаток, а остальные деньги – позже, по частям. Договорились?

– Ой, договорились, – растерялась от неожиданности Шурочка, недоверчиво принимая протянутые деньги. – Значит, я уже сегодня смогу билет купить? Но ведь потом, может быть, очень скоро, я вернусь, и мы закончим свои дела. Только бы уехать…

– У меня есть одна маленькая проблема, – сказала Люба. – Дело в том, что я сейчас делаю дома ремонт и не могу сразу забрать весь ваш замечательный… антиквариат.

– Ну, уж скажете тоже… антиквариат, – с сомнением покачала головой Шурочка.

В настоящем антиквариате она, похоже, разбиралась. Все-таки искусствовед, не зря столько лет в музее работала.

– Для меня важнее всего, что все ваши вещи выдержали проверку временем, – бодро пояснила Люба. – Современную мебель делают такой ненадежной, непрочной, она под руками рассыпается. Конечно, на диване и кресле придется сменить обивку…

Люба посмотрела на потертый, скособоченный диван, и в голову ей пришла еще более гениальная идея.

– Да ведь я как раз у себя в квартире красить начала… Ужасно голова от краски болит. Вы не будете возражать, если я одну ночь, пока дома у меня проветривается, здесь переночую? На своем собственном диване?

– Ну да, вы же его купили, – пожала плечами Шурочка. – Я думаю, это ваше законное право. Но только я хотела сегодня уехать… Погодите, но как же тогда? Что же делать? Оставить вам запасной ключ?

– Конечно, я здесь ничего не украду! Не могу же я сама у себя украсть. Здесь же все теперь мое, – засмеялась Люба. – А деньги я вам постепенно, по частям отдавать буду.

Похоже, у Шурочки окончательно все перепуталось в голове.

– Ну да, правильно. Но только… Мне бы мужа все-таки предупредить, – вдруг вспомнила она. – Или – наоборот, не нужно? Он обещал зайти вечером. Да, но это вовсе не значит, что он меня здесь застанет. Хотя… Как мне все надоело!

Шурочка задумалась, вставила в рот очередную сигарету и машинально закурила.

– В принципе я уже двадцать лет назад сказала ему, что это когда-нибудь случится, и тогда он не сможет меня удержать. Но он даже не пытается, ему все равно… Он и не заметит, что меня уже нет! – воскликнула она, словно продолжая перед кем-то оправдываться.

– Скажите, а ваш муж – он кто, робот? – неожиданно спросила Люба.

– В каком смысле? – удивилась Шурочка. – Я же говорила – художник.

– Такое чувство, что он не умеет ни есть, ни пить, ни говорить, ни смотреть…

– Опять вы про свой супчик, – по-детски скривилась Шурочка. – В каком-то смысле вы недалеки от истины. Не робот, конечно… Но иногда мне кажется, что он существует по определенной программе, и я давно ему только мешаю. Конечно, я все понимаю: искусство требует жертв. Но ведь он и не отказывается от меня, помогает материально… Нет, не подумайте, я его нисколько не осуждаю. Он такой человек, в своем роде уникальный. Сейчас мало таких художников, я это как раз хорошо, лучше других принимаю…

– А вдруг ваш муж снова захочет жениться? – поинтересовалась Люба. – Тогда ему и стол, и диван могут пригодиться.

– Он? Жениться? Это исключено.

– Почему? Может, он себе студентку способную найдет?

– Глупости. У него принцип: никаких близких отношений с ученицами, насчет этого я спокойна. Он уже двадцать с лишним лет преподает, и за все это время не было ни одного случая. Потому что у него такой принцип. Вы, ангел мой, совсем не знаете этого человека. У него есть железные принципы. Работа и принципы.

– А если он в кого-нибудь влюбится?

– Почти невероятно. Может быть, я даже за него обрадовалась бы. Иногда Павлик бывает таким славным… Но я его сейчас почти не вижу. Наверное, ему пора подстричь бороду. Знаете, ангел мой, но вы все-таки какая-то странная покупательница. Я вас не понимаю: сами же хотели купить диван, а теперь уговариваете его не продавать, а оставить для какой-то студентки. Мой муж мечтает устроить здесь свою мастерскую, и, кроме творчества, его больше никто не интересует: ни я, ни любые другие женщины. Вы не помните, на железнодорожном вокзале билеты продаются круглосуточно?

И Шурочка быстро побежала к двери – обуваться.

Они с Павлушей действительно были похожи: оба – сумасшедшие, и еще неизвестно, кого из них можно было вылечить.

* * *

Вечером в мастерскую прибежал встревоженный Сережа Маркелов.

– Ты что, переезжаешь? – спросил он с порога.

– Вообще-то я думала остаться здесь до конца недели, – удивилась Люба. – Ты же сам разрешил. Что-то изменилось?

– А диван тебе тогда зачем?

– Вот ты о чем… Так, про запас.

– Врешь ты все! Так и скажи, что другую квартиру нашла.

– Может, и нашла.

Люба вспомнила, как Шурочка продавала ей кресло без подлокотника, и невольно улыбнулась.

– А диван зачем? Там что, мебели нет? – снова спросил Сережа.

На него было жалко смотреть.

– Хорошо, если ты так хочешь, я тебе скажу всю правду. Дело в том, что мне, кажется, очень нравится один человек. Но он женат…

Сергей растерянно кивнул. Должно быть, подумал, что Люба говорит о нем.

– Ну и что такого? Мало ли…

– …поэтому я купила у его жены диван, – продолжила Люба. – Чтобы они на нем вместе больше не спали, понимаешь? Чтобы мне больше его не ревновать… Сам подумай, а что мне еще оставалось делать?