Читать книгу "Тайна одинокой леди - Марина Серова"

– Верно, – подтвердила. – Хорошо, каким Артем был поэтом, я уже поняла. А вот каким он был человеком?

Нестеров посмотрел на Курочкина и вздохнул.

– Понятно, что нехорошо человека после смерти грязью поливать, но судите сами. Ну вот, к примеру: мы как-то из издательства зашли втроем в кафе. – Он кивнул на Курочкина. – Так Бережнов наелся-напился, а как пришло время рассчитываться, так оказалось, что у него денег нет. И лицо такое удивленное сделал, вроде думал, что мы его приглашаем. Что он мне, девушка любимая, что ли, приглашать его за свой счет? – все сильнее распалялся Нестеров. – Да еще постоянно сигареты стрелял. Ничего не хочу сказать, – оговорился он, – мне не жалко, если у кого-то нет, я человек щедрый. Просто когда мы одевались, у него из кармана пачка «Мальборо» выпала. А это, извините, уже ни в какие ворота!

– Он вообще-то только за счет брата своего и процветал. Сам хвастался, что у него брат крутой и может денег дать, чтобы он раскрутился, – вставил Курочкин, который был куда молчаливее своего разговорчивого приятеля-коллеги.

– Только брат не дал почему-то, он и утух, – подхватил Нестеров, невольно соскальзывая с правильного литературного языка и переходя на сленг.

– Скажите, а с кем из ваших коллег Артем общался? Словом, кто мог называться его друзьями?

Теперь переглянулись все трое. Илья Григорьевич Воропаев просто развел руками в знак того, что не осведомлен о подобных вещах, а вот Нестеров тут же заявил:

– Артем был довольно высокомерным и заносчивым человеком. И предпочитал в друзьях иметь женщин. Вернее, не то, чтобы в друзьях, – смутился Костя. – В общем, понимаете...

– А вы знаете кого-то из женщин? – живо спросила я. – Может быть, из издательства? Какие-нибудь экзальтированные поэтессы?

– Нет у нас таких, – тут же отреагировал Нестеров, но его с улыбкой поправил Илья Григорьевич:

– Есть, есть. Кого только нет!

– Но в близких отношениях Бережнов ни с кем из «Парнаса» замечен не был, – покачал головой Нестеров. – Иначе мы бы знали.

– Он вообще-то имел какие-то дела с Левкой Бурштейном. Они даже в Москву собирались вместе, – вдруг сказал Курочкин. – И Левка как-то недавно искал здесь Артема, говорил, что по важному делу.

– А кто это? – осведомилась я.

– Да тоже один бедолага, – усмехнулся Константин. – Все никак пробиться не может. Но тот, по крайней мере, пишет все же прилично.

– Да и как человек он нормальный, – кивнул Курочкин.

– А он тоже стеснен в средствах? – поинтересовалась я.

– Боже ж мой, где вы видели богатого еврея! – вскричал Нестеров, характерно копируя манеру грассирующим «р».

– А он является членом Союза писателей? – полюбопытствовала я.

– Кстати, да, – ответил Илья Григорьевич. – И в принципе, у него есть шансы получить признательность и известность. Звезд с неба, правда, он не хватает, но всего добивается упорным трудом.

– Где вы видели еврея с лопатой? – не удержавшись, в сторону пробормотал Нестеров, но, поймав неодобрительный взгляд главного редактора, взял себя в руки.

– А вы можете дать его адрес? – обратилась я к Воропаеву.

– Да, он у меня должен быть в базе данных, – кивнул тот. – Давайте пройдем в кабинет.

И он пошел по коридору, жестом приглашая меня следовать за ним. Оба писателя потянулись следом, хотя их никто не звал. Ими наверняка двигало банальное любопытство, все-таки убийства в литературной среде происходят не каждый день.

Кабинет Воропаева выглядел добротно, но без лоска и шика: большой современный стол, просторное кожаное кресло, новенький компьютер известной фирмы.

Илья Григорьевич опустился в кресло и принялся щелкать мышью.

– Вот, пожалуйста, – через некоторое время произнес он. – Улица Береговая, двадцать четыре, квартира девяносто пять. Советую ехать к нему во второй половине дня, так как работает дома и преимущественно по ночам. А утром отсыпается.

– Эх, вот получу Нобелевскую премию... – мечтательно закатил глаза Нестеров и потер руки. – Тоже буду дома сидеть, спать когда захочу.

– Ты и так не слишком-то утруждаешься! – с ироничной усмешкой покосился на него Курочкин.

– Возмутительная клевета! – с притворным оскорблением в голосе вскричал Нестеров. – Работаю не покладая рук!

– Ты бы, Костя, поскорее сборник закончил, – поднял на него глаза главный редактор. – На прошлой неделе еще должен был сдать.

– Сделаю, Илья Григорьевич, непременно! – убедительно прижал руки к груди Нестеров. – Мне совсем чуть-чуть осталось.

Воропаев только вздохнул и слегка покачал лысеющей головой.

– Кстати, могу вам дать номер телефона Бурштейна, – предложил он, и я не стала отказываться.

Затем оставила свой номер и попрощалась со всеми, попросив позвонить мне, если в их коллективе появится какая-то информация насчет Артема Бережнова.

В машине у меня запиликал мобильник, и я увидела, что это звонит Гордеев.

– Танюша, рад тебя приветствовать! – голос его звучал бодро и радостно. – Прости, что не звонил, – дел было просто по горло! Но думаю, что сегодня мы сможем увидеться.

– Думаю, что не сможем. Ни сегодня, ни завтра, ни вообще, – парировала я.

– Почему? – Изумление Артура было искренним.

– А ты полагаешь, что после твоего безобразного поведения у Бережновых у наших отношений есть будущее? – теперь удивилась я.

– А... – голос Артура стал осторожным. – А что такого там... произошло?

– Если у тебя проблемы с памятью – принимай таблетки! – холодно сказала и отключила связь. А затем и вовсе отключила мобильник, чтобы Гордеев не доставал меня своими дурацкими разговорами. Мне хотелось побыть в тишине и подумать.

* * *

Дома я пообедала, не забыв предварительно позвонить Бережновым, но там было занято. Поразмыслив, пришла к выводу, что побеседовать с Региной необходимо все же сегодня, и через некоторое время в очередной раз набрала номер. Теперь наконец услышала, что трубку взяли, а следом раздался голос Варвары Бережновой.

– Алло?

– Варвара, это Татьяна Александровна Иванова. Ты не подскажешь, чем сейчас занимаются твои родители?

– Папа сказал, что после работы поедет к дяде Аркадию, а мама... Она в своей комнате.

– Спит? – уточнила я.

– Нет, она сегодня уже вставала и ходила по дому мрачнее тучи. А сейчас просто пьет! – резко сказала девочка. – Слышала, как звякает бутылкой и бокалом в своей комнате. И еще она опять ревела и разговаривала сама с собой, только слов я не разобрала.

«Похоже, девочка считает в порядке вещей подслушивать и лазить по отцовскому органайзеру, – отметила про себя я. – Не очень-то это хорошо... Хотя мне в данной ситуации на руку».