Читать книгу "Искусительница - Эйна Ли"

— Означает ли это, что вы оставили попытки нанять вторую учительницу?

— Вы ничего не поняли? Мы сделали все возможное, но… безрезультатно.

— Так вы не станете возражать, если за дело возьмусь я? Дэйв посмотрел ей в глаза.

— Мисс Маккензи, как только вернетесь в Денвер, можете делать что угодно. Мне все равно. — Ледяной взгляд молодого человека и его тон не оставляли сомнений в искренности его слов.

— Но почему, Кинкейд? — поразилась Синтия, сердясь на него за равнодушие. — Почему вы так относитесь к этому? Я же забочусь о будущем девочек лагеря, ох, извините, городка. Что плохого вы в этом видите?

Дэйв взорвался: он вскочил из-за стола, обежал вокруг него и, не успела Синтия опомниться, грубо схватил ее за плечи.

— Как жаль, что у вас не нашлось подобных трогательных чувств и сострадания, когда ваш больной отец умирал! — воскликнул Дэйв.

Синтия рассвирепела:

— Итак, мы возвращаемся к тому, с чего начали, да?! Что бы я ни делала и ни говорила, вы не поверите мне!

— Ни за что, леди. Какой бы план ни зрел в вашей голове, вы думаете только о себе и ни о ком другом! Вы готовы перешагнуть через что угодно, лишь бы добиться своего, вы даже были готовы предать мечту вашего отца! Слава Господу, ваши сестры не такие расчетливые. Так что я раскусил вашу сущность, мисс Маккензи, и убирайтесь отсюда поскорее!

— Я так и сделаю, если вы отпустите меня! Несколько мгновений они стояли, глядя друг на друга, их лица, их губы были так близки, что сердце Синтии заколотилось с неистовой силой, дыхание участилось. Неизвестно, чем бы это закончилось, но вдруг Дэйв направился открывать дверь, в которую барабанили.

— Заходи, Шон.

Тот вошел, вопросительно покосившись на Синтию.

— Прощения просим, — пробормотал Шон. — А то че… В общем, сейчас поздно, и если чего…

— Все нормально, Шон. Мисс Маккензи собирается уходить.

— Может, обождете, мэм? — Повернувшись к Дэйву, Рафферти проговорил:

— Буду тебе премного благодарен, приятель, если ты выдашь мне небольшой аванс.

— Разумеется, Шон, — кивнул Кинкейд. — Сколько тебе?

— Семь долларов двадцать два цента.

Синтия замерла — сумма, названная Шоном, была ей знакома.

Дэйв направился к стоявшему в углу сейфу и протянул Шону деньги. Тот тут же передал их Синтии.

— Мне не нужны ваши деньги, — пробормотала девушка, пытаясь вернуть их Рафферти.

— Значится так. Благодарствуем за вашу доброту, мэм, но мы не принимаем благотворительности, — твердо проговорил Шон.

— Какого дьявола тут происходит? — сурово спросил Дэйв.

— Никакая это не благотворительность, Шон, — попыталась объяснить Синтия. — Мне просто захотелось сделать что-нибудь для Мэгги — она такая славная девочка.

— Да уж, мэм, так и есть. Вы мне ничего нового не сказали — девка и в самом деле что надо. Но я сам в состоянии позаботиться о ней, так что уж больше ничего такого не делайте. — И, кивнув Дэйву, он вышел из вагона.

— Что вы на сей раз натворили, мисс Маккензи? Смущенно глядя на деньги, лежащие на ее ладони, Синтия принялась описывать события минувшего дня, который провела с Мэгги.

Дослушав ее, Дэйв пришел в ярость:

— Черт возьми, леди, вы не имели права вмешиваться в жизнь этих людей!.

— Я хотела сделать малышке что-нибудь приятное. Ну что плохого в том, что я купила ей несколько новых дешевеньких вещей?

— Шон Рафферти — гордый человек, а вы поставили его в неловкое положение.

— Но я вовсе не хотела этого… — растерянно пролепетала Синтия.

— Хотели или нет, но дело уже сделано, — подвел итог Кинкейд. — Черт возьми, леди, прекратите вмешиваться в жизнь людей!

— Вмешиваться?! Да как вы смеете обвинять меня в том, что я вмешиваюсь?! Если вы думаете так же, то вы ничуть не умнее этого узколобого типа!

— Да вы сами ничуть не лучше, если не осознаете, как оскорбили гордого человека! Неужели не понимаете, что, по его мнению, вы купили девочке вещи, потому что вообразили, будто он сам не в состоянии позаботиться о внучке!

— Господи, это же ребячество! Но раз уж вы заговорили об этом, то хочу сказать вам, что Мэгги и в самом деле выглядела заброшенным ребенком, а вещи ее были жутко грязными и заношенными. А если этот Шон Рафферти так уж печется о своей внучке, то почему оставил семилетнюю девочку одну на улице на целый день, почему его не волнует, что она не ходит в школу?! А ведь он — один из тех, кто должен бы отвечать за образование детей!

И тут — впервые за время их спора — Дэйв заговорил, не повышая голоса.

— Шон Рафферти — честный и порядочный человек, проникновенно произнес Кинкейд. — Он работает на Роки Маунтейн-Сентрал с того самого дня, как ваш отец организовал компанию. Не судите о нем плохо лишь потому, что его взгляд на вещи отличается от вашего.

— Я и не пытаюсь это делать. Дэйв продолжал:

— У него была весьма непростая жизнь. Двое маленьких сыновей умерли от гриппа, жена погибла во время нападения индейцев. Вскоре после этого невестка убежала с каким-то игроком, а потом старший сын погиб на его глазах при взрыве, который мы устроили, чтобы проложить в торе туннель. Так что теперь у Мэгги остался только дедушка, и он любит ее больше жизни. А ребенок, которого так любят, не может быть заброшенным только из-за того, что у него изношенное платье или грязная мордашка.

— А вы произнесли отличную речь, советник. Кажется, вы работаете не по призванию — вам бы надо стать юристом. Лицо Дэйва осветила улыбка.

— Моя работа делает меня счастливым, — сказал он.

— Знаете, а я по-прежнему считаю, что семилетняя девочка не должна весь день быть предоставлена сама себе.

— Эти люди присматривают за детьми друг друга. Если бы вы понимали их, то знали бы это, — холодно произнес Кинкейд. — А уж если вы хотите какое-то время пожить с ними, не вмешивайтесь в их дела.

Синтия долго смотрела на Дэйва, и ее негодование постепенно угасало.

— Я и не думала вмешиваться. И верите вы мне или нет, но я в самом деле хотела сделать девочке что-нибудь приятное. И кажется, мне это удалось.

— Может, и так, но, как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад, Синтия.

Лежа ночью без сна, Синтия вспоминала события и разговоры прошедшего дня. И вдруг ее осенило: Дэйв Кинкейд впервые обратился к ней по имени, он назвал ее не саркастическим «мисс Маккензи», не гневным «леди», не презрительным «миз Син» — нет, Дэйв назвал ее Синтией.

Кажется, этот человек начал сдаваться. Потянувшись, Синтия улыбнулась. Неприступная скала дрогнула!

Глава 7

Проснувшись утром, Синтия еще долго валялась в постели и размышляла о тайнах жизни. Иногда, думала она, человек чувствует себя очень хорошо, его разум не замутнен гневом, чувством вины или сожаления, а сердце полно любви ко всему живому. В такие мгновения ощущаешь удивительное воодушевление! И вдруг Синтия поняла, что сама она в таком настроении.