Читать книгу "Ловелас и скромница - Элизабет Бикон"

— Если бы мое поведение было предметом вашей заботы, я бы указала вам, что я не сделала ровным счетом ничего, чтобы заслужить такое напоминание. Я никогда не выхожу из дома без провожатых, чтобы не дать повода для скандальных разговоров о гувернантке Изабеллы.

— Господи, да я беспокоюсь вовсе не о репутации Изабеллы, меня волнует ваша безопасность и безопасность ваших подопечных! — вскричал он. — Если на вас нападут во время прогулки по Мейфэру, вряд ли вас сможет защитить Джесси.

— С вашего разрешения, я продолжу жить так, как прежде. И если вы намерены и дальше устраивать мне выговор, я уйду в свою комнату и останусь там до тех пор, пока вы не покинете дом, мистер Шоу, — с холодным высокомерием заявила она.

Но вместо того чтобы позволить ей выйти из холла, он остановил ее, взяв за руку.

— Вы представляете опасность для себя и всех, кто вокруг вас, — яростно прошипел он, собрав все силы, чтобы не встряхнуть ее хорошенько.

— Что за нелепое обвинение! — процедила она сквозь зубы.

— Скажите мне это еще раз, мисс Благонравие, и я поцелую вас так, что вы попросите повторить это еще и еще раз!

Глава 5

— Вы говорите нелепости, мистер Шоу!

— Точно замечено! — отозвался он с хищной усмешкой.

На лестнице послышались шаги, но не успела Шарлотта сообразить, что происходит, как Бен потянул ее за руку в небольшую комнату, которую хозяин дома использовал в качестве кабинета, и так тихо притворил дверь, что никто бы и не подумал, что за ней кто-то есть.

— Ловко проделано, — заметила она и многозначительно посмотрела на его руку, обхватившую ее запястье. — Так вот каким образом вы обращаетесь с пленницами, которых вам удается завоевать, мистер Шоу?

— Нет, мои пленницы, как вы изволили выразиться, охотно дают затащить себя куда угодно и возражают только тогда, когда утром их выставляют из моего дома, чтобы я мог поработать, — сердито сообщил он, смутив Шарлотту своим откровением.

Но как они перешли от разговора о безопасности Кейт и Изабеллы к сомнительному вопросу о его любовницах? Она выпрямилась во весь свой рост и обдала его взглядом, способным остановить разгулявшихся детей и взбешенных джентльменов.

— У меня нет ни малейшего желания слушать о ваших любовных похождениях, сэр. Напротив, я терпеливо жду объяснения вашего неле… глупого поведения и этого смехотворного заблуждения, что вы можете затащить меня куда вам вздумается.

— Отлично, дорогая моя, у вас опять едва не сорвалось с языка это словцо! Какое у вас удивительное самообладание! — вкрадчиво сказал он.

— В отличие от вашего, мистер Шоу! — мгновенно парировала она и сразу пожалела о сказанном, потому что в его серых глазах вспыхнул горячий и жесткий огонек.

— Принимая во внимание, что я значительно отстаю от вас в соблюдении приличных манер, как, впрочем, и в присутствии здравого смысла, думаю, мы можем признать за мной способность владеть собой, — сказал он, и вдруг она перестала доверять его благоразумному тону, выражению скромной добродетели на его напряженном лице.

— В самом деле? — с подозрением спросила она.

— Разумеется! Вы ведь сразу превратитесь в чопорную вдову и обратитесь в каменную статую, если я забудусь в вашем присутствии и сделаю это? — нежно прошептал он и вдруг одним усилием привлек ее в свои объятия.

Напрягая всю волю, она старалась соответствовать его предсказанию и замерла. Здравый смысл и инстинкт самосохранения требовали, чтобы она высвободила руку и закатила ему пощечину, чтобы он отпустил ее, прежде чем совершит непоправимую ошибку. Этот инстинкт говорил ей, что он отпустит ее, если она по-настоящему воспротивится, что бы он ни говорил о своем происхождении и трудности обуздания мужского желания. Но беда была в том, что даже ценой своей жизни она не могла заставить себя сделать или сказать что-либо способное его обескуражить, а потому предпочла бездействие и безмолвие.

— О боже! Похоже, вы нас страшно подвели! — еле слышно прошептал он и, нагнувшись, подарил ей самый нежный, самый сладостный поцелуй, о каком она даже не мечтала.

Она тихо застонала, ибо если она подвела его, то, что она сотворила с собой? От ее стона его робкий поцелуй стал требовательным, и суровая мисс Уэллс возмущенно покинула комнату. А та, другая Шарлотта слегка повернулась у него в руках, чтобы еще плотнее прильнуть к его мощному крупному телу, и приподнялась на цыпочках, страстно отвечая на его поцелуй. Язык его настойчиво стремился проникнуть внутрь, и она раскрыла губы, как будто инстинкт подсказывал ей, что делать.

Он проник языком глубже, скользнув между ее раскрытыми жаждущими губами, как будто пил мед из источника, о существовании которого она не подозревала. Сначала нерешительно, затем более смело она переняла от него это действие и стала исследовать жаркий грот его рта своим языком. Ощущение было настолько приятным и сладостным, что ее захлестнула невероятная радость, и в сердце возникло страстное желание, сулившее бесконечное блаженство, если только он будет и дальше держать ее так, будто она была для него всем миром, как он для нее.

Эта мысль поразила ее, хотя она попыталась игнорировать ее, целиком отдаваясь физическим ощущениям, страстно исследуя их вместе с ним. Одной рукой он нежно гладил ее по спине, по достоинству оценивая ее гибкую силу, тогда как пальцы Шарлотты трепетали от восторга, который дарило ощущение его мощного, мускулистого торса. Он почувствовал легкое смущение перед ее нежным одобрением… Нет-нет, перед ее полной уступчивостью. Крепко прильнув к ее рту, так что она едва могла дышать, он властно проник в самую ее глубину, пробудив в Шарлотте неведомые глубины страсти. Между тем его руки скользнули чуть ниже, на мгновение задержались на ее ягодицах, потом на самом интимном местечке, где сходились длинные и стройные ноги ее, и этот пожар, загоревшийся в сокровенных глубинах ее естества, грозил растопить остатки ее воли. Как он и предсказывал, инстинкт предостерег ее, и Шарлотта снова простонала, на этот раз протестующе.

По ошибке приняв ее стон за возврат к обычной сдержанности, Бен поднял голову и взглянул на то, что он сотворил. Поспешно отведя взгляд в сторону, Шарлотта увидела себя в зеркале. Вероятно, Миранда поместила его в кабинет, чтобы придать ему некоторую живость, когда сидела здесь в отсутствие мужа.

Не желая думать о разнице между этой сценой соблазнения и теми, которые наверняка происходили здесь между истинными и преданными супругами, Шарлотта поразилась тому, что сделал с ней этот человек, столь властно держащий ее в своих объятиях. Еще недавно бывшая сдержанной и чинной, мисс Уэллс превратилась в существо, охваченное огнем и страстью. Ее губы были влажными и припухшими от страстных поцелуев, глаза подернулись негой, за которой скрывалась неуловимая тайна и необузданная жажда тепла сродни той, с какой цветок тянется к июньскому солнцу. Она могла все это иметь: опьяняющее удовлетворение, страсть, какую только может желать женщина, жар мгновенно утоленной страсти и запретную надежду на нечто большее, на какие-то последствия, которых нельзя было допустить. Затем она вспомнила, каким коротким бывает июньское изобилие, как множество цветов раскрываются в своей совершенной красоте, после чего вянут и гибнут в момент самого разгара лета.