Читать книгу "Искаженное эхо - Вера Чиркова"

— Урса, — едва преодолев лестницу, спросил Арсений, — а куда вы деваете мальчиков?

— А ты разве не понял? — хмуро фыркнула она, останавливаясь посреди круглого помещения, куда выходило несколько дверей — я же говорила, в село отдаем.

— Ты говорила — бракованных, а я спрашиваю про нормальных, — мягко уточнил пленник.

— Ты имеешь в виду здоровых трутней? — снова насторожилась она. — Так не бракованных рождается мало, один на полтула, редко два. Самыми хорошими мы меняемся с другими домами, чтоб не портить кровь, другими меняемся с селянами, им же тоже нужно здоровое потомство. Иногда меняться не получается, возраст не позволяет, вот как у нас сейчас, живет три подростка, которые могут стать хорошими трутнями, но менять их рано. Вот и взяла Аркстрид в селе парочку, чтоб дому не остаться без малышей в ближайшие годы.

— Значит, в селе мужчин больше, чем женщин? — попытался проверить свою догадку Арсений.

— Ну, трутней там меньше, — упрямо не желала называть всех особей мужского пола одним словом охранница, — там в основном бракованные.

— Но они же мужчины? И могут жениться? — почему-то пленнику очень важно было знать, что над несчастными мальчишками, не доставшими макушкой до какой-то там черты не производят никаких принудительных позорных операций.

— Я не совсем понимаю твои слова, — растерялась Урса, — ты говоришь жениться… — это значит, заводить детей? Так ведь сельские женщины хоть сами и выбракованные, но все хотят иметь здоровых детей… чтоб девочек взяли в воины, а мальчиков в трутни… в доме жить намного легче и работы меньше. Заводить ребенка от бракованного очень плохо… но иногда совсем уродливые женщины так поступают. Но такое чаще встречается не в больших селах, а в маленьких рыбацких поселках на берегу моря, или у рудокопов.

По мере того, как женщина говорила, её голос становился все глуше, а лицо все сильнее стягивала маска безнадежности. Арсений наконец допер, что невольно забрел с сапогами на самое больное место в душе охранницы и мягко тронул ее руку.

— Спасибо, я уже понял.

— Вот в этих комнатах живут трутни, — Урса хмуро показала на двери, — а эти пока свободны…

Она запнулась и исподтишка бросила на демона странный взгляд, но тому, шокированному невозможной, возмутительной системой производства элитного потомства было пока не до расшифровки загадочных взглядов.

— А отец Хира… в какой комнате?

— Его тут уже давно нет… после рождения второго слабого ребенка отдали в село… обменяли на молодого, — совершенно спокойно сообщила охранница, заставив Арсения иронично поджать губы.

Похоже, аборигены искренне считают, что такое положение дел единственно верное и даже не догадываются, что можно жить по-другому…

Или это он не может взглянуть на их проблемы беспристрастно, полностью отрекшись от привычного видения мироустройства?

— Вот тут живет отец Манист… у него почти все дети здоровые, — с затаенным вздохом тронула ручку двери Урса, одним взглядом выдав Арсению всю свою горькую обиду, если бы Хир был сыном этого элитного производителя, ей не пришлось бы так переживать за его судьбу.

Арсений решительно толкнул не запертую по местному обычаю дверь и шагнул в маленькую комнатку. Здесь было еще темнее, чем в холле, но свет падал не от пахнущего пригорелым маслом светильника, а из узкого оконца, с грубоватой и массивной, но почти земной деревянной рамой, затянутой каким-то полупрозрачным материалом. То-ли рыбьей шкуркой, то-ли слюдой, от двери непонятно.

Урса поднесла свой фонарь поближе, и пленник шагнул к довольно широкому ложу, с невольным разочарованием рассматривая мирно спящего на нем бледного мужика. Вытянутые поверх мехового одеяла руки были худы и не имели даже намека на мускулы, на тонкой шее бились жилки.

— Их что, плохо кормят? — неожиданная жалость подкатила к горлу.

— Одинаково со всеми, — пожала плечами Урса, — а к весне и мясо будем давать. Как прилет начнется, на птиц будем охотиться, рыбу ловить…

Она говорила тихо, стараясь не разбудить трутня, но тот все же проснулся, приподнялся на локте, мотнул лохматой башкой, присмотрелся.

— Ты кого это мне привела, Урса? — сказал неожиданно игривым баском, — новенькую, что ль? Из тех, что хозяйка на круге богов захватила?

Охранница зашипела рассерженной кошкой, рассказывать про круг богов она демону вовсе не собиралась, и болтовня трутня нарушила ее планы.

— Сиди молча, пока не спрашивают, — рыкнула недовольно, но мужик ни капли не испугался.

— А я не сижу, а лежу… и твоя подружка может ко мне присоединится. Раз уж пришла… А неплохого вы воина добыли, только худенькая она что-то… Ничего, у нас поправится. Ну, иди же сюда… красавица… не обижу… хоть и рановато ты надумала… с пузом-то на стенах будет трудно… — фривольно выговаривал он, заботливо отодвигаясь на край ложа.

Черт, неужели вот так выглядит со стороны обычное мужское убалтывание, передернулся от отвращения Арсений, и шагнул прочь, разговаривать с самоуверенным трутнем ему расхотелось напрочь.

— Ты можешь… — приостановилась возле лестницы Урса, кусая губы, сколько не откладывай, а когда-то заговорить об этом придется, — тоже занять тут комнату…

— Что?! — Арсения словно под Ниагарский водопад бросили, — зачем?

Впрочем… ясно, зачем. Элитные детишки аборигенкам понадобились… решили на трутне сэкономить? Вот только он им не бык семенной… у него на этот счет давно собственное мнение имеется.

С тех самых пор, как одному из друзей выкатила претензии нахальная девица, просочившаяся в его постель по пьяни. И, разумеется, постаравшаяся забеременеть. Арсений тогда, в искреннем желании помочь парню, не имеющему к нахалке никаких теплых чувств, изучил кучу прецедентов и законов и убедился, что все они абсолютно несправедливы. Мужчина не имеет никаких прав решать, когда и от кого заводить ребенка, все отдано на откуп бабам. Даже в равноправной, на первый взгляд, семье, созданной по большой любви, женщина всегда имеет возможность схитрить, обвести мужа вокруг пальца, и рожать или не рожать детей только тогда, когда заблагорассудится ей.

Ну а уж если девица соблазнила мужика и обманом забеременела, у бедняги нет вообще никаких шансов доказать, что жертва в этом случае он сам. И что интересно, если мужчина соблазняет женщину с меркантильными или даже серьезными намерениями, собираясь на ней жениться, его вполне можно привлечь к ответственности. Зато если точно так же поступает какая-нибудь стерва, для ее наказания не найдется ни одного внятного закона.

— Ну ты же… трутень… — показалось пленнику в полутьме, или его охранница невольно зарделась?

— Никогда не смей называть меня этим словом! — мгновенно озверев, рыкнул Арсений, и, выхватив у нее светильник, ринулся вниз по лестнице, зло выплевывая непонятные слова, — я мужик, а не осеменитель! И пошли уже смотреть комнату, мне в кузню пора. А после обеда займемся ножами.