Читать книгу "Честь - Элиф Шафак"

«Тому, кто пытается высоко взлететь, больно падать», – часто приходилось слышать ей. Но даже если это так, если в конце концов она разобьется вдребезги, если ее мечты окажутся несбыточными, игра стоит свеч, не так ли? Роксана создала себя сама. Она придумала себе имя (которое мужчины неизменно переделывали в Рокси), национальность, прошлое и историю, которую рассказывала всем, кто готов был ее выслушать. Правду о себе она прятала под слоями лжи, бесчисленными, как нижние юбки дам Викторианской эпохи. Но сама ни на минуту не забывала о том, кто она на самом деле: девчонка из крохотного болгарского городка, выдающая себя за русскую, танцовщица, которая отплясывает бразильскую самбу в стриптиз-клубе, расположенном в самом центре Лондона.

* * *

Роксана, в полной готовности, с боевой раскраской на лице, стояла за кулисами, скрытая ярко-красным занавесом, который не стирали, наверное, несколько десятилетий. Выглянув сквозь щелку, она увидела, что клуб набит до отказа. Еще одна горячая ночь. Завсегдатаи перемежались с новичками: холостяками, теми, кто собирался вот-вот связать себя узами брака, разведенными и мужьями, уставшими от семейной жизни. Здесь были белые, черные и желтые. Были старые и молодые, но преобладали люди среднего возраста.

Она заметила его у стойки бара. Он медленно потягивал лимонад. Темноволосый турок, на лице которого застыло выражение бесконечного отчаяния. Этот тип носил унылые предчувствия, словно поеденный молью пиджак. Прежде она уже видела его в казино, куда ее пригласил один из владельцев-китайцев. Там она узнала его имя: Эдим. Она своими глазами видела, как он выиграл в рулетку уйму денег. Любой мужчина в подобном случае немедленно спускает все деньги до последнего пенни. Но этот явился на следующий день, снова сел за игру, ставил по крупному и проигрался в пух. Какая-то часть ее существа презирала его за глупость. Но другая восхищалась его смелостью и азартом.

С той поры он не пропускал ни одного шоу с ее участием и после выступления неизменно приглашал ее выпить. Был с ней очень внимателен, расспрашивал о прошлом, явно ожидая услышать самые мрачные признания. Единственный клочок правды, которым Роксана поделилась с ним, касался ее отца и его пристрастия к алкоголю.

– Да что ты?! – удивился он. – Значит, у наших стариков была общая проблема. Мой папаша умер от цирроза печени.

Роксана невольно сморщилась. Ее не интересовали грустные истории из жизни этого человека. Чужие печальные истории ей не нужны. Она предпочитала придумывать собственные истории, главное достоинство которых состояло в том, что они не имели ничего общего с действительностью.

Она постарается поскорее отделаться от этого зануды, скажет ему без околичностей, чтобы проваливал. Конечно, это его обидит, но так будет лучше – и для него, и для его семьи. Может, он снова станет верным мужем, хотя вряд ли. Когда мужчина утомляется от тоскливых будней и начинает шататься по стриптиз-клубам в надежде на романтическое приключение, путь домой ему заказан. Вернуться его может заставить только какая-нибудь сокрушительная катастрофа.

Страшная клятва

Лондон, октябрь 1977 года

Юнус был единственным ребенком в семье Топрак, который родился в Англии. По-английски он говорил свободно, по-турецки много хуже, курдского не знал вообще. Его каштановые волосы вились на концах, редкие веснушки на щеках и оттопыренные уши придавали ему мальчишеское обаяние. Голова у него была великовата, не вполне пропорциональна росту. Это оттого, что он слишком много думает, утверждала его мать. В зависимости от настроения и одежды, которую он носил, глаза Юнуса обладали способностью изменять свой оттенок. Иногда они напоминали цветом темно-зеленый лесной мох, иногда – листву мирта. Свое имя он получил в честь пророка Ионы, который имел склонность к дальним странствиям. Как известно, этот пророк, узнав, что Господь возложил на него обязанность возвестить людям истину, которую они не желали слышать, пустился в бега, рассчитывая увильнуть от своей великой миссии. В конце концов его проглотил кит, и в чреве чудовища Иона провел три дня и три ночи, одинокий и полный раскаяния.

Семилетний Юнус обожал слушать эту историю, лицо его светилось, когда он воображал утробу громадной рыбины – темную, бездонную, влажную. Была еще одна причина, по которой суровое испытание, выпавшее на долю пророка, возбуждало его жгучее любопытство: подобно своему тезке Юнус предпочитал спасаться от всех проблем бегством. Он убегал, если ему не нравилось в школе, убегал, если ему не нравилось дома. Стоило ему слегка заскучать, он вскакивал на ноги, готовый к очередному побегу. Несмотря на все усилия Пимби удержать сына дома, бо́льшую часть времени он проводил на улице и так хорошо изучил все закоулки и тупики Хакни, что мог показывать дорогу водителям такси.

Пимби часто повторяла, что все ее дети совершенно не похожи друг на друга, и это обстоятельство ставило ее в тупик. Юнус и в самом деле не походил ни на кого из членов своей семьи. Он был законченным интровертом, устремленным внутрь себя, и предпочитал любому обществу одиночество. Философ, мечтатель. Отшельник, живущий в невидимой пещере, способный видеть чудесное в самых обычных вещах и находить красоту повсюду. В то время как Искендер и Эсма постоянно кому-то завидовали, кем-то возмущались и с кем-то выясняли отношения, Юнус жил со всеми в ладу и принадлежал лишь себе одному. Все прочие Топраки по разным причинам ощущали себя в Лондоне чужаками. Один лишь Юнус чувствовал себя вполне комфортно. Спрятавшись в свой внутренний мир, он хотел только одного: чтобы его не вытащили наружу. Он вполне мог бы счастливо провести жизнь в чреве кита.

Пимби считала, он получился таким, потому что слишком рано покинул материнскую утробу и не получил достаточно материнского молока. Юнус единственный из ее детей родился раньше срока и отказывался от груди так упорно, что его пришлось выкармливать искусственно.

– И видите, что получилось? Он словно стенкой от всех нас отгорожен, – жаловалась она.

В то время как Искендер мечтал завоевать власть над миром, а Эсма стремилась мир изменить, Юнус хотел совсем другого: понять этот мир. Этим все его амбиции исчерпывались.

* * *

Ранней осенью 1977 года именно Юнус первым заметил, что с матерью творится что-то неладное. Она стала задумчивой и отрешенной, а несколько раз даже забыла выдать ему карманные деньги. К тому же мать перестала следить за его питанием и больше не уговаривала его есть побольше, что, по мнению Юнуса, было чрезвычайно тревожным признаком. Раньше Пимби считала своим первейшим долгом накормить сына до отвала. Даже в день Страшного суда она сделала бы все от нее зависящее, чтобы он вознесся на небеса с полным желудком.

О себе Юнус ничуть не волновался – он всегда больше заботился о других. К тому же он нашел способ добывать больше карманных денег, чем когда-либо давала ему Пимби.

В нескольких улицах к северо-западу от его школы, на Мулинс-роуд, стоял некий дом. Просторный особняк Викторианской эпохи с крутой крышей, закругленным портиком и стрельчатыми арочными окнами, ныне покинутый всеми, кроме привидений, – так, по крайней мере, считали местные жители. Юнус обнаружил его во время одного из своих бесконечных странствий и выяснил, что, помимо привидений, здесь обитает молодежь. Панки, анархисты, нигилисты, пацифисты – в общем, неформалы всякого рода, социальные изгои и самые причудливые извращенцы. Разношерстный и пестрый сброд – впрочем, не слишком пестрый, ибо красный и черный цвета явно преобладали над прочими. Никто из семьи Топрак не знал, каким образом Юнус свел знакомство с этой компанией. Так или иначе, маленький задумчивый мальчуган пришелся там ко двору. Его посылали с поручениями, когда все прочие были не в состоянии выйти на улицу или просто ленились сделать это. Хлеб, сыр, ветчина, молоко, шоколад, сигареты, папиросная бумага для самокруток… Вскоре Юнус уже знал, где все это можно купить как можно дешевле…