Читать книгу "Я была женой Нагиева - Алиса Шер"

Однажды Кирилл и его приятель устроил засаду: один спускался с девятого этажа, а другой поднимался с первого. Радостный вопль сына: «Мама, мы их поймали!» заставил меня выскочить на лестницу. И такая злость меня взяла, что я схватила первую попавшуюся девицу за волосы и затащила в квартиру. Сама не своя, заорала:

— Ты сейчас мне все будешь говорить: кто это, зачем это, адреса и телефоны!

Девочка описалась от страха. И номера телефонов оставила.

А вечером Дима устроил небольшой воспитательно-показательный розыгрыш. Изменив до неузнаваемости голос, позвонил по всем этим телефонами ошарашил родителей примерно следующим текстом:

— Добрый вечер, следователь Петров беспокоит. Вчера по такому-то адресу находилась ваша дочь, совершая неправомочные действия в отношении частных лиц и их собственности. Заведено уголовное дело…

Позвонили, порадовались сладкой мести и забыли. А на следующий день… звонок в дверь. Выходим на лестничную площадку — стоят наши негодницы в окружении своих семейств: мамы, папы, бабушки, дедушки, младшие сестры, старшие братья… Только собак не хватало. И вся эта толпа народа жалобно причитает: «Простите, девочки маленькие, глупые совсем, пошутили они…»

Простили мы их, конечно. А в том, что и сами «пошутили», не признались.

* * *

Другой вид психологических патологий — жажда доставить максимум неудобств и дискомфорта своим «любимцам». Обязательно схожу и проконсультируюсь со специалистом на предмет выяснения причин заболевания и мотивов поведения этого рода несостоявшихся пациентов.

Они — самая большая головная боль и самый коварный враг любого знаменитого человека. От них вполне нормальные и трезвомыслящие люди сходили с ума и спадали в состояние аффекта.

Алла Борисовна, например, вспоминает, что доведенная до состояния истерического припадка, неслась по коридорам БКЗ за своей поклонницей с яростным воплем: «Я убью ее!» Мне казалось — абсурд! Это же поклонница! Как можно! Не только можно, но и безумно чешутся руки, особенно после того, как тебе выдерут клок волос…

А какую хитрость, какие коварство и изобретательность проявляют некоторые поклонницы, дабы дать кумиру почувствовать себя зверем, готовым растерзать свою жертву! Такие таланты пропадают!

Позвонила мне как-то девушка, представилась журналисткой известного периодического издания. Просила об интервью с Нагиевым, соответственно требовала номер его телефона.

Никто и никогда никаких номеров телефонов не раздает. Ни я, ни кто-либо еще. А я — так в особенности. Наученной горьким опытом, мне более свойственно быть со своим собеседником грубой и настороженной, чем открытой и доверчивой.

Примеров тому масса. До сих пор, например, стыдно за телефонный разговор, состоявшийся у меня с Розенбаумом. Я написала о нем статью, а через некоторое время раздался звонок.

— Кто ее спрашивает? — уточняю.

— Александр Яковлевич.

Возможно, я показалась этому замечательному человеку чересчур грубоватой, но мне потребовалось энное количество доказательств для идентификации личности говорившего, прежде чем выслушать лестный отзыв о моем творчестве.

Так вот, возвращаюсь к истории с «журналисткой». Эта девушка была настолько правдоподобно убедительна, что обвела меня вокруг пальца и вытребовала злополучный телефон. В ней погибла великая актриса или аферистка.

Она устроила Диме ад, присылая бесконечное множество сообщений на его автоответчик. Там было все: и мерзейшие фантазии, и гадкие выпады, и шум сливного бачка…

* * *

Или вот еще одна история, которую можно было бы назвать подкупающе-трогательной. Началась она одной дивной ночью, почти перешедшей в утро. В это сладкое для каждого любителя сна время раздался звонок в дверь. Дима на гастролях, потому как сомнамбула иду открывать сама.

— Кто? — спрашиваю.

— Это Маша.

Пытаюсь спросонок сообразить, какая и зачем в такую рань.

— А я приехала к Диме жить, он меня пригласил.

В этом месте диалога я уже окончательно просыпаюсь и наконец-то разглядываю оппонентку в глазок. Милая девушка, совсем даже недурственной наружности, лет 18, с узелком каким-то. Отвечаю:

— Дорогая, езжай, пожалуйста, домой.

Закрываю все двери и иду досыпать. Решаю, что привиделось — к утру само рассыплется.

В тот же день собираюсь идти на работу, и первое, что встречаю на лестничной площадке — ночное привидение. Ни капли не рассыпавшееся, причесанное и обаятельное, это «недоразумение» сидело на лестнице. Да с каким комфортом! Из тесного узелка были извлечены салфетка, яйца, нарезанный хлеб, лучок зеленый…

— Вы что, решили здесь поселиться? — задаю уточняющий вопрос.

Девица окидывает меня ленивым и уверенным взглядом:

— Я же говорю, я к Диме приехала жить. А вы кто такая?

Ну знаете ли! Какая неимоверная наглость! Взбешенная, четко артикулируя, объясняю:

— Я его жена.

— Врете Вы, — отвечает мне наглое создание, — у Димы нет жены.

И садится дальше поглощать свой нехилый завтрак. Возмущению моему нет предела. Возвращаюсь поздно вечером домой — застаю все тот же персонаж в том же месте, только узелок уже между стеной и ухом — волшебная вещь, многофункциональная. Девица на меня даже внимания не обратила, а я еле дождалась Диминого звонка. На мои упреки и подозрения Дима отвечает:

— Алис, ты с ума сошла, что ли? Кого я приглашал?

И я понимаю, что глупость все это и Дима действительно никого пригласить не мог, но легче мне от этого не становится. А утром снова раздается звонок в дверь. В глазке — все то же привидение, но зареванное… Открываю.

— Вы понимаете, — бормочет, — мне Ваши соседи сказали, что Вы действительно его жена, а ведь он говорил, что одинок… И что же мне теперь делать? Куда теперь?

Я, видимо, настолько опешила, что даже впустила ее в квартиру и попыталась оказать первую помощь — напоила чаем. И не зря, потому как рассказанная ею история — потрясающий пример женско-фанатического идиотизма. Оказывается, эта девица чуть ли не пешком пришла из Тулы жить к Диме, потому что в одном из своих эфиров он сказал: «Где ты, моя ненаглядная? Я тебя жду. Если даже ты далеко, все равно приезжай». И дивная тульская барышня решила, что все это имело отношение именно к ней… Честно говоря, я даже не знала, как реагировать. Маша собрала свой узелок, извинилась, попрощалась и исчезла… Мы с Димой долго тогда хохотали.

А лет через шесть я встретила Машу в офисе своего приятеля. Она закончила в Петербурге институт и устроилась работать менеджером по рекламе. По моим впечатлениям, с головой у нее стало намного лучше. И узелок свой она сменила на модную сумочку.

* * *

Месторасположение нашей студии создавало дополнительные шансы поклонницам портить людям жизнь и упражняться в находчивости. Студия располагалась в Ольгино, и от нее до шоссе вела длинная-предлинная лесная дорога. Дима, заканчивавший эфир поздно вечером, довольно часто встречал на этой дороге вроде как случайно здесь оказавшихся голосующих девушек, хотя понять, что привело их в такое время в темный лес, было не сложно. Обычно, испытывая сочувствие, а также свойственное молодому и красивому мужчине желание пофлиртовать с поклонницей, Дима подбрасывал их до города.