Читать книгу "Книга о бамбуке - Владислав Баяц"

Любопытный взгляд Тэцудзиро я едва заметил, передавая ему торбу с дарами. Какие бы перемены ни ощутил я после удара по голове, я и близко не мог представить себе, что именно он принесет мне первое освобождение и новое видение.

Некоторое время довольный роси сидел напротив меня и молчал. А затем попытался огорошить вопросом:

— Теперь ты знаешь, какое лицо было у тебя, прежде чем ты родился?

Какой-то чужак во мне не знал ответа. Но я знал.

— Лицо из бамбуковой коры, — сказал я, засмеявшись.

Учитель низко поклонился мне. Ниже, чем обычно.

— Цао, ты хорошо понял, что такое упорство. В эту дверь нужно стучать тысячу раз. Однажды она откроется. Всякий может от этого отказаться, но это не лишает тебя права стремиться к этому. Удар, который ты получил, лишь помог тебе быстрее понять. Твой смех — лучший ответ. Теперь, когда ты достиг первой мудрости, ты сможешь легче принять прошлое. Будущего ты не станешь ждать, оно придет и без того. Состоянием всех времен для тебя станет настоящее. Каждое мгновение охватывает все время. В нем будет существовать все и не будет существовать ничего.

— Роси, только сейчас я начинаю понимать. Мне радостно, что я только в начале Пути.

— Никогда ничего не закончено, тем более — совершенное. Тебя ждет еще много просветлений. И меня тоже.

XXIV

Предложение императора застало Сунга врасплох. Конечно, он хотел собрать о бамбуке как можно больше сведений и готов был, ради этого, дать согласие. Но как с ним поступят в Японии, если догадаются, кто он на самом деле? Нельзя успокаивать себя тем, что Осон Младший свергнут. Хотя Сунг не таил на бывшего сёгуна зла, несмотря на то что чуть было не погиб по его воле. Сунг признавался сам себе, что Осон мог бы стать одним из лучших сёгунов, если б, вопреки общему правилу, роль властителя могла примириться со свойствами его натуры: справедливостью, последовательностью, порядочностью, искренностью. Осон, без сомнения, обладал этими свойствами, и в этом была его вина. Властвовать, не искажая этих возвышенных черт, было невозможно. Сунг понимал: желание Осона публично осудить самурая Сензаки за истязание свергнутого сёгуна — хотя Сензаки был совершенно ни при чем и стал жертвой политической игры — явилось одной из попыток завоевать доверие народа.

Сунг давно простил бывшему сёгуну перенесенные страдания. Только Сензаки знал тайну пыток сёгуна и подоплеку великой измены по отношению к молодому государю. Тогда он и понял как они похожи; самурай Сензаки и Осон младший.

Сунг очень часто думал об Осоне. С тех пор как он перестал слепо слушаться других и начал думать сам за себя, он понял, что это был единственный сёгун, который сберег себя от искушения властью. Короче говоря, правитель Осон был безупречно хороший человек.

* * *

Чиё не скрывала волнения и желания в своих глазах. Они долго смотрели друг на друга, ничего не говоря. Потом девушка взяла Сунга за руку и отвела в бамбуковую рощу. Она знала, что прежде всего ему нужно побыть здесь и прогнать все сумрачные мысли. Когда Сунг уселся на скамью, она оставила его одного.

Он смотрел на стебли, будто видел их первый раз в жизни. Смотрел как человек, совершенно не посвященный в их тайны; который не провел многие месяцы, наблюдая за малейшим изменением в них; которому неведомо, что радость успеха равноценна долгожданной встрече с любимой женщиной. Неужели неизвестность лишит мужества и нарушит с такими муками обретенное им спокойствие?!

Сунг встал и быстрыми шагами вошел в комнату, где висел отцовский меч. Он встал перед ним на колени. Вот так, без всяких мыслей, он вытеснял прошлое, и в нем вновь заструилась другая кровь. Вернулся самурайский дух. Долг и служба — прежде всего. Черно-белый мир и образ нового господина, которому он сейчас присягал. Однако он, Сунг, будет на этот раз служить себе! Сунг рисовал изображение этого другого себя по образцу светлого государя Осона Младшего. Ему нужно было выбрать образ, которому при настоящих обстоятельствах он мог служить без колебаний. Служба добру требовала всех его сил. Он обрел уверенность, что другая его часть — даже если она физически находится здесь — его единственный друг и единственная связь с неизвестным будущим.

Сунг надел свою самурайскую одежду, заткнул за пояс меч и позвал Чиё. Она стояла в дверях, испуганно глядя на него. Они сели друг напротив друга. Сначала Сунг рассказал ей все, что произошло у императора, а потом продолжил:

— Не бойся моего вида. Моя рука не поднимет оружия. Я хочу перенести его в свой разум. Он будет принимать решение о любом движении. Я не стану обнажать оружие, чтобы отбить удар, потому что мое движение будет знать следующее движение врага и предвидением сделает его невозможным. Моя мысль будет всегда обгонять чужую. У меня есть преимущество, которое никто не сможет отнять. Я буду сам себе господином и слугой. Во мне две личности, с которыми никто не справится. С мертвым Осоном в себе, который через меня продолжит свою справедливую власть, и собой, решительным и смелым, каким я и был, я продолжу спокойно наблюдать за жизнью высокой травы. В ней я и дальше буду искать смысл. Быть может, так мне удастся достичь высоты, которой я жажду.

При упоминании молодого Осона Чиё на миг встрепенулась. Она выглядела смущенной. Чиё гордилась словами, которые слышала. Сунг говорил как человек, превосходящий других, которым следует восхищаться. Она ждала, чтобы узнать свое место в его новой жизни.

— Жизнь была бы неполной, если б в ней не было тебя. Там мы продолжили бы работу, которую начали здесь. Ты пойдешь со мной?

Она думала об Осоне. Ответила быстро:

— Я уже сказала, что желаю служить тебе. Мне все равно — где. Я пойду даже в хижину Обуто Нисана…

Увидев удивленный взгляд Сунга, Чиё попыталась придумать причину, по которой упомянула это имя. Между тем, Сунг встревожился:

— Почему ты назвала это место? Ведь там находится самый лучший питомник бамбука из всех существующих!

Справившись с волнением, Чиё сказала:

— С той хижиной связаны странные истории, которые настолько неправдоподобны, что стали легендами.

— Не знаю, случайно ли это, но упомянутое тобой место — наш будущий дом, — ответил Сунг.

XXV

Я начал всерьез спрашивать себя, кто сидит возле меня, когда я отдыхаю после чтения утренних сутр, кто моет свои руки в моих перед вечерней сутрой. Все чаще я сталкивался с кем-то, кто не показывал мне своего лица, но был во мне и сопровождал меня повсюду. Все больше моих действий получало чью-то помощь. Сначала я подумал, что силу мне придает молодой Осон, исторгнутый из моего теперешнего существования. Однако когда двойник начал вмешиваться в мои мысли, я понял, что это кто-то другой. Он не походил на Осона. Он был тихим, спокойным и ненавязчивым. Он словно заботился, чтобы не слишком беспокоить меня, зная, что для беспокойства достаточно и его присутствия.