Читать книгу "И к гадалке не ходи - Мария Барская"

Дома, пока Дина спешно переодевалась, Нина Филипповна и Поля радостно щебетали на кухне при непосредственном участии Мишки, который явно надеялся, что ему снова обломится подарок. «Хорошо еще, Юльки нет» — подумала Дина. Дочь занималась танцами.

А вскоре они с Аполлинарией и Славиком уже пробивались сквозь плотные пробки в самый центр города.

— Вообще-то мы на метро быстрее бы доехали, — сказала Дина.

— Ох уж и не помню, когда последний раз там была, — откликнулась Аполлинария. — Надо как-нибудь попробовать. Там сейчас как, хоть чисто?

— По-разному. Но народу полно до самого вечера.

— И бомжи иногда воняют, — влез, по обыкновению, в их беседу Славик. — Это ужас! Один только войдет, а весь остальной вагон выносит. Хоть противогаз надевай.

— Тогда лучше в машине сидеть. Слушай, подруга, давай фильмец какой-нибудь посмотрим?

Поля включила телевизор.

— Да ну, — ответила Дина. — Только начнем смотреть, как доедем.

— Мое дело предложить, — выключила телевизор Аполлинария.

И опять в глазах у Дины рябило от громких имен и марок, и множились в руках пакеты. Те самые сапожки от «Прады» они купили. Поля тоже не удержалась и выбрала себе туфельки.

— Какое счастье, что ноги у меня изящные, — с гордостью помахала она ножкой, обутой в элегантное произведение от «Прады». — Сейчас заглянем к «Гуччи», может, какую сумку тебе подберем, и — в ГУМ.

И сумку подобрали, и в ГУМе всего накупили.

— В воскресенье приедешь ко мне, уже на утро стилиста вызвала, он с тобой поработает, — объяснила Аполлинария, когда они, вымотанные сильнее вчерашнего, возвращались домой. — У тебя прическа совершенно ужасная, и краситься ты не умеешь.

— Поля, по-моему, ты профнепригодна, — смеялась Дина. — Развиваешь во мне комплекс неполноценности. Чувствую себя абсолютной замарашкой.

— Еще немного поднапряжемся, и станешь красавицей, — не поддалась на ее подначки та. — Собственно, ты и сейчас красавица, только отполировать немного надо. А пока ты как необработанный алмаз.

Дина, слушая ее, размышляла. Вот. Привалила удача. Одета она теперь не хуже какой-нибудь голливудской звезды. Хоть завтра можно ехать на церемонию вручения «Оскара». Только у голливудских звезд огромные гардеробные, а ей куда всю эту роскошь вешать? Купить новый шкаф? Во-первых, пока не на что. А во-вторых, ставить некуда. В их двухкомнатной квартире площадь и так освоена до предела.

— Поля, а можно я часть вещей у тебя держать буду? — спросила она.

— С какой стати? — оторопела та.

— С такой, что дома не влезет, — скорчила скорбную физиономию Дина.

— Держи на работе. В твоем кабинете большой стенной шкаф. Уберем полки, сделаем штангу, и все развесишь. Но вообще, тебе, в перспективе, квартиру тоже менять надо.

— Поля, остановись!

Дина вполне всерьез испугалась, как бы она не велела Славику тут же притормозить возле ближайшего агентства недвижимости, где начнет присматривать ей новую квартиру.

— Остановиться невозможно, — сказала подруга. — Чем больше имеешь, тем больше требуется. Закон природы и развития. Одно тянет за собой другое.

На следующее утро Дина едва проснулась. Уф-ф! Сегодня они с Полей никуда не поедут. Подруга решила оставить ее на несколько дней в покое. И замечательно! Заскочит вечерком к Арсению Владимировичу, и домой. Хоть с детьми пообщается.

Дверь квартиры Фалеева открыла пожилая особа с постно поджатыми тонкими губами и бесцветно-серыми глазами. С подозрением посмотрев на Дину, она сухо осведомилась:

— Вы, что ли, врач?

Дина молча кивнула. На жену хозяина квартиры женщина явно не тянула. Наверное, новая домработница.

— Ноги вытирайте как следует, — весьма негостеприимно произнесла она. — А лучше разувайтесь. Я пол только что вымыла.

Пришлось идти босиком. Арсений Владимирович, едва увидев Дину, поперхнулся от смеха:

— Последние сапоги развалились?

— Нет. Ваш цербер заставил их снять, — усмехнулась, в свою очередь, она.

— Понимаю, — понизил голос Арсений Владимирович. — Знаете, я сам ее боюсь. Постоянно меня дрессирует, а кормит при этом совершенно отвратительно. Бульон сварила! Я бы свинье такое дать постеснялся. Так что, если найдете завтра мой хладный труп, знайте: это не столько от вашего лечения, сколько от ее кормления.

— Вижу, вам получше, — обрадовалась Дина. — Почти уверена: обойдемся без трупа.

— Ваше «почти» очень меня вдохновляет, — проворчал он.

— Один процент оставим. На форс-мажор, — в тон ему проговорила Дина. — Вдруг она вас отравит.

— Не удивлюсь, — с опаской покосился он на дверь. — Кстати, Дина Николаевна, хотите чаю?

— А-а, решили, что она отравит меня и успокоится? — Дине почему-то было с ним весело. — И у вас тогда появится шанс выжить.

— Нет, просто одному целый день скучно. И еще с ней. — Он опять посмотрел на дверь. — И кучу документов мне с работы привезли. Так неохота за них приниматься…

— А вам и нельзя. Постельный режим.

— Вот я в постели и буду работать. Нет, правда, давайте вместе чайку. Мне же полезно с малиной. Сами говорили. А без вас я не стану.

— Да вы шантажист. Ладно, сегодня я, к счастью, не очень спешу. Полчасика у меня есть.

— Магдалина Ивановна! — радостно проорал Арсений Владимирович и тут же закашлялся.

В дверь просунулась недовольная и оскорбленная физиономия.

— Что там еще?

— Две чашки чаю и конфет, — бросил ей Арсений Владимирович.

— Вторую чашку что, ей? — неприязненно покосилась домработница на Дину.

— А вы разве против? — не удержалась она.

— Дело хозяйское, мне без разницы, — брезгливо передернула плечами Магдалина Ивановна и удалилась.

— Кошмар, да? — выразительно посмотрел Арсений Владимирович на Дину.

— Давайте-ка я пока вам укольчик сделаю.

И Дина начала вскрывать ампулу.

На другой день Арсений Владимирович опять предложил ей остаться на чай, и она не отказалась. Чем-то этот ворчливый человек казался ей все симпатичнее и симпатичнее, хотя, в общем, они ни о чем особенном с ним не говорили. Так, перебрасывались шутками на самые банальные темы.

Дина рассказала ему несколько смешных историй из жизни своих детей, он ей — про свою дочку. Она была уже взрослая, замужем, жила за границей. Кажется, Арсений по ней скучал. А вот про жену ни словом не обмолвился. И про Дининого мужа ничего не расспрашивал.