Читать книгу "Дальний умысел - Том Шарп"

— Читая вашу книгу, — сказала она, — я поразилась, как глубоко вы поняли, что сексуальное жизнеощущение зрелой женщины должно выявиться физически. Не ошибусь ли я, предположив, что в вашем творчестве силен автобиографический момент?

Пипер злобно вылупился на нее. Мало того, что он якобы написал «Девства будь оно проклято ради помедлите о мужчины», теперь он же еще оказывается извращенцем-героем этих похабных похождений — нет, слуга покорный! Френсик понял его чувства и ушел с головой в кресло.

— Что вы сказали? — взревел Пипер, возвращаясь к прежней взрывной манере выражения, но уже без всякой запинки. — Вы всерьез думаете, будто я могу подписаться под такой гадостью?

— Ну, я, естественно, думала… — начала мисс Бизли, но Пипер отмел ее предположения:

— Все это более чем отвратительно. Юноша и восьмидесятилетняя старуха! Это подрывает самые основы английской литературы. Это гнусные, чудовищные, патологические излияния, которым не место в печати, и если вы полагаете…

Но зрители программы «Книги, которые вы прочтете» опять-таки никогда не узнали, что, по мнению Пипера, полагала мисс Бизли. Собеседников заслонила мощная фигура женщины, явно очень взволнованной, — она кричала: «Прервать! Прервать!» — и бешено махала руками.

— Господи, святая воля твоя, — ахнул Джефри, — это что еще за дьявольщина?

Френсик не отвечал. Он только зажмурился, чтобы не видеть, как Соня Футл неистово мечется по студии, пытаясь уберечь многомиллионную аудиторию от жутких признаний Пипера. Телевизор угрожающе заскрежетал. Френсик открыл глаза: перед его взором мелькнул летящий микрофон и воцарился беззвучный хаос. В понятном предположении, что на студию проник по ее душу какой-то полоумный мститель, мисс Бизли сорвалась со стула и кинулась к дверям.

Пипер ошалело озирался, а Соня, зацепившись ногой за кабель, сшибла стол, покрытый стеклом, и растянулась на полу с задранной юбкой. Несколько мгновений она брыкалась на виду у публики, затем экран померк и появилась надпись — ПО НЕЗАВИСЯЩИМ ОТ НАС ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ ПЕРЕДАЧА ВРЕМЕННО ПРЕКРАЩЕНА. Френсик уныло вперился взглядом в эти слова. Они вполне шли к делу. Да, обстоятельства уже ни от кого не зависели, это было совершенно ясно. Принципиальность Пипера и дикая выходка Сони Футл положила конец его карьере литературного агента. Утренние газеты выйдут с заголовками «Автор — не автор». Хатчмейер расторгнет договор и почти наверняка заставит уплатить неустойку. Словом, предвиделись ужасы без конца и края. Френсик повернул голову и встретил любопытствующий взгляд Джефри.

— Мисс Футл собственной персоной? — спросил он. Френсик машинально кивнул.

— Чего же ради она крушила телестудию? В жизни не видел ничего удивительнее. Автор, чтоб ему было пусто, принимается честить собственный роман. Как он там выразился? Гнусные, чудовищные, патологические излияния, подрывающие самые основы английской литературы. Не успеваешь опомниться, как откуда ни возьмись является его агент в женском облике, словно гигантский джинн из бутылки, орет «Прервать!» и швыряется микрофонами. Какой-то кошмар.

Френсик лихорадочно подыскивал объяснения.

— Пожалуй, что вернее назвать хэппенингом, — выдавил он.

— Хэппенингом?

— Ну, знаете, ряд происшествий вне причинно-следственных связей, — промямлил Френсик.

— Причинно… следственных?.. — повторил Джефри. — По-вашему, это не будет иметь последствий?

О последствиях Френсик думать не хотел.

— Ну, во всяком случае такое интервью долго не забудется, — сказал он.

— Не забудется? — воззрился на него Джефри. — Да, уж я думаю, оно войдет в анналы. — Он осекся и разинул рот. — Хэппенинг? Вы сказали — хэппенинг? Бог мой, так это, значит, ваших рук дело?

— Моих рук что? — спросил Френсик.

— Ваших рук дело. Ах, вы, стало быть, инсценировали весь этот кавардак. Пиперу велели наговорить несуразицы про свой роман, а тут врывается мисс Футл, буйствует перед телеэкраном, и вы делаете громовую рекламу…

Френсик прикинул и счел это объяснение лучше подлинного.

— А что, ведь неплохая реклама, — скромно сказал он. — Нынче, знаете, все интервью проходят как-то вяло. Джефри снова подлил виски в стакан.

— Что ж, снимаю перед вами шляпу, — сказал он. — У меня бы духу не хватило измыслить что-нибудь подобное. И кстати, ох как поделом этой Элеоноре Бизли!

У Френсика отлегло от души. Если бы еще перехватить Соню, прежде чем ее арестуют или что там делают с людьми, которые громят телестудии и срывают передачи, — и Пипера, пока он еще не успел все испортить своим литературным гонором, — тогда, может быть, и удастся что-нибудь спасти.

* * *

Но перехватывать было незачем. Соня с Пипером давно сбежали из телестудии под аккомпанемент визгливых проклятий и угроз Элеоноры Бизли и пронзительных заверений режиссера программы, что им это даром не пройдет. Они промчались по коридору, кинулись в лифт и захлопнули дверцы.

— Что ты хотела сказать своим… — начал Пипер по пути вниз.

— Замри, — сказала Соня. — Если б не я, хороши бы мы все были по твоей милости, болтун несчастный!

— Но она же сказала…

— Плевать, что она сказала, — прикрикнула на него Соня, — меня волнует, что сказал ты. Каково: автор сообщает миллионам зрителей, что его роман — дерьмо!

— Но это же не мой роман, — возразил Пипер.

— Нет уж, милый, теперь твой. Погоди, увидишь завтрашние газеты. Одних заголовков хватит, чтобы прославить тебя на всю страну. АВТОР ГЛУМИТСЯ ПО ТЕЛЕВИДЕНИЮ НАД СОБСТВЕННЫМ РОМАНОМ. Толкуй после этого, что ты не писал «Девства»! Черта с два кто-нибудь поверит!

— Господи боже мой, — сказал Пипер. — Что же нам делать?

— Уносить отсюда ноги, да поживее, — сказала Соня, раскрывая дверцы. Они пробежали через вестибюль и уселись в машину. Двадцатью минутами позже Соня выключила зажигание v своего подъезда.

— Собирай вещи, — сказала она. — Надо удирать, покуда пресса не чухнулась.

Пипер паковал чемоданы, снедаемый противоречивыми чувствами. Ему навязали авторство омерзительной книги, пути назад нет, придется ехать в турне по Штатам, и он влюблен в Соню. Закончив сборы, он попытался напоследок оказать сопротивление.

— Слушай, я серьезно вряд ли это вынесу, — сказал он Соне, которая волокла чемоданы к двери. — Просто нервов не хватит.

— А у меня, по-твоему, хватит, и у Френзи тоже? Он же мог умереть от потрясения. Ведь он сердечник.

— Он сердечник? — сказал Пипер. — Понятия не имел.

* * *

Не имел об этом понятия и Френсик, через час разбуженный телефонным звонком.

— Я сердечник? — сказал он. — И ты нарочно будишь меня среди ночи, чтобы сообщить мне об этом?

— Единственный был способ образумить его. Никак не мог опомниться от этой паскуды Бизли.