Читать книгу "Любовь без слов - Наталья Нестерова"

Он чуть приоткрыл глаза и побрел в поисках ванной.

Вера, бегая по квартире и устраивая сквозняк, кричала, что сейчас вызовет полицию, что нападение на «скорую помощь» уголовное дело, их всех посадят, больных и здоровых алкашей проклятых. Она позвонила по сотовому телефону Вась-Васичу, что надо было сделать в первую очередь, а не разбрызгивать отраву. У них было условлено: при опасной ситуации – звонок водителю, и тот мчится на помощь.

Вась-Васич обнаружил в дурно пахнущей квартире группу рыдающих персонажей: сидящего на полу мужика, лежащую на диване женщину, которой, кстати, с перепугу стало легче, Веру, заламывавшую руки и выкрикивающую угрозы, Егора, изогнувшегося над раковиной в ванной и подставившего лицо под струю воды.

– Это чего тут? – покачивая зажатой в руке монтировкой, растерянно спросил Вась-Васич.

Все рыдают, и кого присмирять не понятно.

Первая порция воды вызвала усиление реакции, и Егор застонал сквозь зубы. Но потом стало легче, холодная вода снимала боль и жжение. Промывать надо долго – до тридцати минут. Поэтому при подобных поражениях орошение из бутылочки, которую могут подсунуть раненому добрые люди, только навредит. Еще народная молва говорит, что помогает промывание молоком.

«Это сколько же молока надо? – спрашивал себя Егор. – Где найти корову, под вымя которой залезть? Идиотка Вера! Я тоже дурак! Ведь знал, что у нее имеется баллончик. Значит, рано или поздно пустит его в ход. Женщины – они такие, как мартышки: если есть кнопочка, то надо обязательно на кнопочку нажать».

Егора более всего злило, что он облился: голова, грудь – все мокрое. А на улице, между прочим, минус двадцать. Приедет в больницу или на станцию как мокрый петух: оказывал сам себе первую помощь, потому что меня фельдшер вырубила из перцового баллончика, – коллеги обхохочутся.

Когда суматоха улеглась, Егор жестко объявил больной женщине:

– Или вызываем полицию, оформляем нападение, или везем вас в клинику.

– Доктор, мне уже легче.

– Возможно, но следующий приступ может стать для вас последним.

Женщина боялась операции, хотя удаление желчного пузыря несложная операция. Боялась, судя по медицинской книжке, давно, и про опасность промедления ей наверняка говорили десятки раз.

– В больницу, – прошептала женщина.

«Чем не геройство? – думал Егор, оформляя госпитализацию. – Страх за мужика перехлестывает собственную панику. Женщины они такие – в каждой сидит героиня. Хотя мужик-то доброго слова не стоит».

Автомобиль Вась-Васича двигался на маленькой скорости и мягко покачивался. В их городе зимой до асфальта чистили только территорию вокруг областной администрации и улицу, ведущую к «Дворянскому гнезду» – так в народе называли новенький жилой комплекс, в котором жила номенклатура. Остальные дороги летом походили на участки прицельной бомбардировки небольшими снарядами, а зимой горбились черными обледенелыми сугробами. Езда убаюкивала Егора. Ехать бы так вечно – спать и покачиваться, точно ты младенец в люлечке – состояние блаженное. Дети, вы не знаете своего счастья!

– Свяжутся с таким хлыщом, и что поделаешь? – спросил Вась-Васич.

Он имел в виду своих дочерей и вызов на ДТП.

Молодой парень за рулем «Ауди» последней модели въехал в столб, опору городского освещения. Бригада Егора прибыла на место раньше гаишников. У парня были сломаны или сильно ушиблены два ребра и расквашен нос, из которого обильно текла кровь. Но Егор, быстро осмотрев водителя, передал его Вере, а сам занялся пассажиркой – молоденькой девушкой, сидевшей на переднем сиденье. У нее не было открытых ран и заметных повреждений. Девушка тихо и вяло жаловалась на головную боль в области затылка, была странно заторможена, хотя обычно после аварии легкораненые люди возбуждены, паникуют. Вроде парня-водителя, который с ходу просек, кто в бригаде врач, а кто медсестра, и орал, что ему нужна помощь, бросьте ее, черт с ней, с девушкой, она-то цела, а он кровью истекает и дышать не может, он папе сейчас позвонит и этой долбаной «скорой помощи» мало не покажется.

Егор не обращал внимания на его истерику. Более того, велел Вере оставить парня и помогать им с Вась-Васичем осторожно укладывать девушку на носилки, фиксировать шейный отдел позвоночника.

– Тихо и плавненько, – говорил Егор, – тихо и плавненько. На счет три подняли и несем в карету.

– А я? – гундосил, сплевывая кровь, пересыпая речь матюками, парень. – Почему она первая? Меня, меня надо! Вы не знаете, кто мой папа!

Через час или два, когда ему окажут помощь в больнице, парень примется писать в твиттер, строчить в твиттере про ту аварию и про бездушных врачей «скорой».

Егор любил свою работу, но собственно на саму работу – поставить диагноз, оказать помощь – приходилась десятая часть рабочего времени. Остальное – усмирение эмоций пациентов и их близких, плюс писанина, заполнение бланков, плюс транспортировка в клиники.

– Женщины, они такие – непредсказуемые, – ответил Егор Вась-Васичу. – Бунин сказал, что женщины – это и не люди вовсе, а какие-то загадочные существа, живущие рядом с людьми, непонятные, необъяснимые, хотя люди постоянно думают о них и пытаются разгадать.

– Это какой Бунин? Зав стоматологией?

– Другой. Наш Бунин, откровенно говоря, – широко зевнул Егор, – позер и прохиндей. А был и есть великий русский писатель Иван Бунин. «Темные аллеи», – снова не удержал зевоту Егор, – и прочая поэзия.

– Мои девчонки про правильного Бунина точно знают. Они начитанные. Что не уберегает. Потом локти кусай.

Вась-Васич хотел сказать, что богатый интеллектуальный багаж не уберегает девушек от извечного: любовь зла – полюбит, и никому не поверит, что он козел, хоть во все трубы труби, пока сама не убедится через несколько лет, когда уже судьба отравлена роковой ошибкой.

– Не скажи, – возразил Егор. – Наличие виртуального идеала способно поднять планку требований и таким образом отсеивать претендентов, не подходящих под внутренне установленный стандарт… Что я несу? – потряс головой Егор. – Вась-Васич, не вибрируй! Твои девочки большие умницы. Их выведи на международный уровень – и все скажут, что воспитывались под крылом английской королевы. Ей – привет, Ольге Александровне!

– А то! – благодарно хмыкнул Вась-Васич, польщенный тем, что его супругу сравнили с королевой.

Но не подумал оставить мечтающего о минутах блаженного младенческого сна Егора в покое.

– Почему ты с девушкой возился, а сынку другую «скорую» вызвал? Папаша сынка нам бы отвалил, не поскупился заплатить…

– Аз есмь слаб, несовременен и попросту лопух. Когда вижу, что человеку лихо, забываю про свои долги, финансовые обязательства и прочие важные обстоятельства. У девушки была так называемая хлыстовая травма…

Как есть люди, которые любят, но не запоминают анекдоты, и один и тот же им можно рассказывать по нескольку раз – реагируют бурно, смеются, так Вась-Васич обожал рассказы про диагнозы и способы лечения недугов. Ничего в его мозгу не откладывалось. В отличие от водителей, проработавших на «скорой» несколько лет и способных катетер поставить, Вась-Васич даже жгут на ногу или на руку боялся наложить. Но рассказы «про медицинское» обожал.