Читать книгу "В воздушных боях. Балтийское небо - Анатолий Лашкевич"

Но полоса невезения продолжалась — после трибунала в полку опять ЧП. После взлета на высоте 80 метров на самолете у сержанта Тита Бутрамьева остановился мотор. В таких случаях — посадка перед собой, «на живот». Но Бутрамьев начал разворачиваться на аэродром, потерял скорость и врезался в землю. Самолет был разбит, летчик погиб.

Еще не был закончен ввод в строй молодого летного состава, а в полк пришла шифровка: «Откомандировать 13 хороших летчиков в 4-й ГИАП». Вслед пришла вторая шифровка: «Откомандировать 7 летчиков в разведполк». И семь летчиков 3-й эскадрильи были командированы, в их число попал и я. Уже распрощавшись с полком, мы пробыли 20 часов на станции Пестово в ожидании поезда. Подошел вечер. Мы устроились в садике около станции, приготовились к ужину и только начали есть, как к нам подошел дежурный по станции:

— Вы не из Новинок? Попросили старшего подойти к телефону.

За старшего в нашей группе был Петр Хорунжий. Дожевывая кусок хлеба, Петр ушел к телефону. Ждем. Показалась высокая фигура Хорунжего:

— Ребята! Нам приказано срочно вернуться обратно в полк, — недовольным голосом сказал он.

Вот тебе и разведполк! Мы вернулись, и снова начались полеты. Каждый день начинался с тренировок. По 20 минут отводилось на штурманскую и стрелковую тренировки, потом изучение тактико-технических данных самолетов противника и района предстоящих полетов. По сделанным из разрезанной карты карточкам 10×10 см мы должны были точно определить населенный пункт, название которого было закрашено тушью. Эти тренировки нам дали многое! Для стрелковых тренировок был сделан из плексигласа прицел, к которому подводился сделанный из фанеры силуэт вражеского самолета, и летчик должен был определить тип самолета и необходимое для стрельбы по нему упреждение. Наземные тренировки и полеты дали нам возможность к 20-м числам марта закончить ввод в строй.

Из полка продолжали брать летчиков для других полков. Из нашей эскадрильи убыли Иван Балашев, Виктор Григоренко, Петр Кулага, Миша Тоболенко и Николай Выгузов. Остатки наших самолетов передали в другие части. В Новинках мы больше не летали.

Наше новое место базирования — аэродром Борки

В середине апреля полк получил 5 новеньких истребителей Як-7Б улучшенной конструкции. Верхняя часть фюзеляжа была срезана, бронеспинка была не сплошная до головы, а только до плеч, а для защиты головы установили бронестекло толщиной 40 мм. Улучшился обзор в заднюю полусферу. На эту пятерку была быстро скомплектована перегоночная группа. Группу повел капитан В. Жарников, прибывший в полк на должность заместителя командира полка по летной части вместо погибшего майора К. Соловьева. С ним пошли И. Сизов, К. Ковалев, Т. Вытоптов и П. Хорунжий.

Утром на построении полка начальник штаба майор Шаповалов объявил:

— Летный состав 3-й эскадрильи, будьте готовы к перелету на новое место базирования. Находитесь у себя в домике. Придет самолет Ли-2, и мы вас отправим на аэродром Борки.

Наконец-то скоро фронт! Придя в кубрик, мы быстро собрали свои пожитки. Все приготовлено, ждем самолет. Тут Лавренов подошел ко мне и попросил:

— Придет самолет, сообщи мне, я буду у Евдокии.

Евдокия — это наша уборщица, в последнее время Лавренов стал часто пропадать у нее.

— Хорошо, будет сделано! — ответил я ему.

Прошло часа три, а самолета все нет. И тут пришла мысль:

— Ребята! Давайте вынесем из кубрика вещи за дом, уберем с кроватей постельные принадлежности, я пойду к дому Евдокии и передам Лавренову, что пришел самолет и мы улетаем!

Убрав вещи, мы укрылись за домом. Через несколько минут мы видим, как к нашему домику бегут: впереди запыхавшийся Лавренов, за ним вдогонку Евдокия. Лавренов, войдя в кубрик, увидел пустые кровати, схватил свой «чувал» и чемодан и побежал на аэродром. А бежать — 1,5–2 километра! Тем временем мы вернулись к себе в кубрик. Прошло какое-то время, вернулся расстроенный Лавренов и с ходу набросился на меня с кулаками…

Шаповалов потом нам рассказывал:

«В штаб полка прибежал красный, в пятнах, младший лейтенант Лавренов. Он был уверен, что опоздал на самолет, и Ли-2 улетел без него.

— Товарищ майор! — заикаясь, обратился Лавренов к начальнику штаба. — Я опоздал на самолет!

— На какой самолет? — удивленно посмотрев на Лавренова, спросил Шаповалов и догадался, что его кто-то разыграл. — Никакого самолета не было, товарищ Лавренов, идите в свое подразделение и ждите!»

Одновременно и успокоившись, и обозлившись, Лавренов направился в наш домик…

Он был не по возрасту полноват, с походкой «со сносом». Когда он забирался на крыло самолета, его маленькие зеленые глаза с учащенной быстротой крутились в глазницах. Лавренов сильно заикался, и однажды командир эскадрильи, куда-то убывая, попросил его на время остаться за старшего. Как раз были полеты по кругу: взлет-посадка. Летали сержанты-пилоты.

Теперь у Лавренова появился случай показать свое старшинство. Как-то боком, семеня стоптанными на один бок сапогами, он грузно забирался на крыло самолета и, заикаясь и жестикулируя руками, давал указания:

— Т-ты п-п-по-по-ниже п-п-по-дводи с-самолет к з-земле!

Особенно плохо у него произносилась буква «п». Интересно, что, когда он ругался по-матерному или пел, заикание у него пропадало.

В составе 9-й Штурмовой авиационной дивизии

Ли-2 за нами так и не пришел. Наш полк вошел с состав 9-й Штурмовой авиационной дивизии (9-й ШАД) ВВС ВМФ, и основной задачей полка стало сопровождение 7-го Гвардейского штурмового авиационного полка (7-го ГШАП)[21]. Еще в 1941 году 3-й отряд 13-й ОИАЭ был переучен на штурмовики Ил-2 и перешел в 57-й бомбардировочно-штурмовой авиаполк, который весной 1943 года и стал 7-м ГШАП ВВС ВМФ.

Полным ходом пошла подготовка к перебазированию. До станции Пестово полк перебросили на автомашинах. Там нас погрузили в товарный состав. В «телятниках» мы должны были добраться до станции Кобона, что на восточном берегу Ладожского озера. Настроение было приподнятое. Период учебы закончился, но как-то тревожно было на душе: а все ли мы отработали для предстоящих боев? На станции Тихвин, недавно освобожденной от гитлеровцев, рядом с нашим составом остановился еще эшелон, и между ними получился коридор. Из наших вагонов высыпали авиаторы, а из соседнего эшелона — пехота. Появился баян, начались пляски. Их оборвала команда: «По вагонам!»

И снова под перестук колес мимо поплыл лес. Огромная дверь вагона открыта на полный ход. В Тихвине к нашему составу прицепили вагоны с подарками для ленинградцев от Ташкента. Манерко познакомился с казахами, и на следующей станции нас угостили ароматным компотом.