Читать книгу "Алмазная принцесса - Никола Марш"

Лучше быть во всеоружии.

Джексу нужно было избавиться от завладевшего им чувства неуверенности, и дикий, необузданный секс ему в этом поможет.

В предвкушении горячей ночи он направился к Руби. И замер.

Его жена лежала на диване, свернувшись калачиком, и спала. Ее голова лежала на подлокотнике, изысканная прическа растрепалась, и локоны рассыпались по лицу. Под глазами были темные круги – от усталости и размазавшегося макияжа.

Джекс не умел быть нежным и заботливым.

Но в этот момент, глядя на свою спящую измученную жену, он был близок к тому, чтобы научиться.

Глава 9

Руби проснулась, как обычно, очень рано. Именно в эти предрассветные часы, заполненные спокойствием и мглой, ей работалось лучше всего.

Она надевала свой любимый пушистый розовый халат и тапочки с леопардовым принтом, убирала волосы в хвостик и спускалась в свою мастерскую.

Было в этом что-то заговорщическое, как будто ей удавалось украсть несколько часов у дня, бродя по дому в темноте. И мама, и Сапфи были совами, но стоило им только увидеть результаты ее работы, как они быстро прекратили жаловаться на ее полуночные шатания.

Когда Руби исполнилось двадцать один год, они разъехались – мама отправилась в фешенебельную квартиру в Тураке, Сапфи – в калифорнийское бунгало недалеко от их магазина на Хай-стрит. Поначалу Руби очень скучала, но затем нашла утешение в работе.

Она потянулась, готовая спуститься вниз, взять инструменты и начать творить.

Но тут наткнулась на чью-то ногу.

Руби мгновенно распахнула глаза и обнаружила, что лицо Джекса Марони находится в нескольких дюймах от ее. В этот момент память услужливо подсунула ей воспоминания. Она восстановила все события, предшествовавшие сегодняшнему утру, начиная с кризиса, постигшего ее компанию, и заканчивая разговором с сестрой. Единственное, чего она не могла вспомнить – как оказалась в этой постели.

После встречи с Сапфи Руби была выжата, как лимон. Она придумала прекрасную правдоподобную версию своего замужества, приготовила доводы в пользу брака, но сестра с ходу ее разоблачила.

В какой-то степени Руби испытала облегчение. Сап фи не прокляла ее на веки вечные, не убила с особой жестокостью Джекса, и тот факт, что ей не нужно будет притворяться, не мог не радовать.

Но все же Сапфи здорово помотала ей нервы. По пути в отель Руби совершенно не хотелось разговаривать. Да и Джекс не слишком подходил на роль утешителя.

Но его неожиданное поведение едва не довело ее до слез. Она бы с удовольствием упала в его объятия и залила слезами дизайнерский смокинг, если бы не увидела нарастающую панику в глазах Джекса.

Так, все понятно. Новый муж не приветствует бурное проявление эмоций.

Когда она уселась на диван, он куда-то ушел… и это было последнее, что помнила Руби. Наверное, она заснула, и Джекс отнес ее в спальню. И, судя по ее ощущениям, снял с нее туфли.

Напрашивался закономерный вопрос: что еще он снял?

Руби сунула руку под одеяло и нащупала платье. Прекрасно, он еще и джентльмен.

Она впервые видела его лицо таким расслабленным и умиротворенным. Никаких тебе сдвинутых бровей и поджатых губ и даже – о, чудо! – полуулыбка! Было не очень мудро с ее стороны поддаваться чувствам, но его ресницы отбрасывали тени на щеки, и сердце ее сжалось от умиления. Не в силах удержаться, она убрала прядь волос с его лба. Он открыл глаза, которые немедленно наполнились страхом, и на этот раз ее сердце сжалось уже от боли.

– Спящая красавица проснулась.

Она фыркнула:

– Это спорное утверждение.

Он приподнял бровь, и она внимательно вгляделась в его лицо:

– Ты не так уж прекрасен.

– Вообще-то я говорил о тебе.

– Вообще-то я не спала, я проснулась раньше.

– Ты всегда такая сварливая по утрам?

Руби задумалась об этом только сейчас. Они до конца не решили вопрос с жильем – она не могла оставить свою квартиру, потому что под ней находилась мастерская, а он не хотел переезжать к ней – по всей вероятности, им придется жить вместе время от времени, чтобы убедить людей в их супружеской любви.

– Когда как.

Он приподнялся на локте, обнажая мощный загорелый торс.

– И когда как?

Руби судорожно зажала руку в кулак, чтобы помешать себе дотронуться до него и убедиться, что эта гора мускулов – не галлюцинация.

– Все будет зависеть от того, что ты предпримешь, чтобы улучшить мне настроение.

Его взгляд остановился на ее лице, потом на груди и спустился ниже.

– У меня очень большие планы.

– Громкое заявление, как сказал мне один парень. Но справишься ли ты?

Джекс приподнял одеяло, и Руби едва удержалась, чтобы не присвистнуть. Да, он определенно справится.

– Хочу заметить, что это не я вчера заснул.

– Это не тебе пришлось сообщать сестре, что ты спутался с врагом.

Его улыбка увяла.

– Так вот как ты меня воспринимаешь?

– Ты опускал цены ниже допустимого уровня, и мы едва не разорились. Сам-то как думаешь?

Джекс молчал, и на его лице отразилась целая гамма эмоций – сожаление, раздражение, гордость, – прежде чем оно приняло безразличное выражение.

– Я думаю, твое представление о любовном ворковании никуда не годится. – Он провел пальцем по ее плечу и вниз по руке – медленно, дразня ее и оставляя за собой след из миллионов мурашек.

– У меня есть гораздо более удачные идеи, о чем говорить по утрам.

Его палец задержался на внутренней стороне локтя, прикосновение было почти неощутимым, но этого было достаточно, чтобы заставить Руби умирать от желания прижаться к нему всем телом. Он слегка прикусил подушечку ее большого пальца, затем лизнул пульсирующую жилку на запястье, и она застонала.

Теперь ей нужно было пойти по сложному пути и лишить их обоих удовольствия или избрать легкий путь и получить бонус к сделке в виде потрясающего секса.

От прикосновений губ Джекса кожа на руке словно плавилась, и вскоре ей было уже недостаточно этих легких касаний. Она хотела большего.

Она хотела все.

Игнорируя внутренний голос, твердивший, что это очень плохая идея, Руби потянула одеяло, заставляя его мощное тело явиться во всем его великолепии.

– Может, я больше не хочу разговаривать.

– Я тоже. – Одним быстрым движением Джекс оказался на ней, пригвоздив ее к кровати, и она вздохнула от удовольствия, ощущая на себе его тяжесть и доказательство желания, упирающегося в низ ее живота.