Читать книгу "Штрих-кот - Алексей Верт"

По ходу уборки девочки подробно расспросили Лизу и выяснили, что до этого гремлины появлялись так же неожиданно в количестве не больше четырех. Безобразничали, кривлялись, задирали ученых, выкрикивали смешные оскорбления – и пропадали. До следующего раза. В общем, картина мирная и даже идиллическая в сравнении с тем, что представляли агенты, когда Профессор обрисовывал проблему.

– Мы о них даже Валерычу не рассказывали, – пыхтел Паша, ползая с тряпкой вокруг аквариума. – Не хотели волновать лишний раз.

– Ага, – подтвердила Лиза, победно вытаскивая из груды битого стекла уцелевшую склянку. – Он бы разорался. Ну, а мы решили, что лучше чуть-чуть потерпеть нелепость, чем выслушивать нотации.

– И вы тоже ничего никому не говорите! – спохватился Марк Михайлович. – Иначе тогда он объявит зачистку! По правилам! Стерилизация объекта, полная дезинфекция и так далее – страшная штука, у Гоши где-то регламент был…

– …А это как минимум потерянная неделя работы! – Паша погрозил мокрым пальцем в воздухе.

– Я не очень хорошо знаю Влада, – прошептала Ника на ухо Лизе. – Но он-то ведь такой правильный – и что, тоже скрывает что-то от начальства?

– У нас было голосование. Результат – три «за», двое «против».

Влад стоял на пороге рядом со мной, демонстративно повернувшись к остальным спиной. Я даже приосанился. Наши спины – человеческая и кошачья – выражали презрение к миру в целом и к уборке в частности.

Гоша тем временем тоскливо перебирал мокрые бумажки и всем видом намекал, что вторым «против» был именно он. И сейчас еще больше утвердился в этом мнении.

Макс, который слегка остыл и понял, что лучше пока помолчать, лишь злобно пыхтел и пытался водворить обратно в шкаф застрявшую полку…

* * *

Назад в бунгало возвращались по круговой аллее, чтобы уж наверняка никого не встретить. Макс ковылял позади всех, потирая синяк на подбородке. Очки его были сломаны и теперь криво висели на переносице, кое-как перемотанные изолентой. Лицо расцарапано, как после сражения с армией кактусов. На затылке набухала огромная, с куриное яйцо, шишка. В голове гудело, под ложечкой противно тянуло – кажется, именно это выражение используется в книгах, когда персонажу не по себе в физическом смысле, хотя эта метафора кажется мне устаревшей и сомнительной. Тело его чувствовало себя, как футбольный мяч после продолжительной игры – с дополнительным временем и пенальти.

Девочки шли, чуть не чеканя шаг, с прямыми спинами и сжатыми кулаками. Они злились. Чувствовали злость друг друга и пытались ее контролировать. Получалось не слишком успешно – один из уличных фонарей уже не выдержал и погас. Из-за этого еще больше хотелось плакать и ругаться.

Несмотря на усталость, спать не хотелось. После адреналиновой погони за гремлинами и изматывающей уборки, у нас наконец-то появилось время поразмыслить, и все по отдельности пришли к одному и тому же выводу – ужасно стыдно!

Максу – за причиненные разрушения, Вареникам – за то, что не сумели их предотвратить, а мне – за незамеченных гремлинов.

– Как я их пропустил-то? – бормотал я, осторожно переставляя дрожащие лапы. – Тоже мне, инженер. Глаза не видят, так хоть приборы включи… Так!.. Стоп! Вот же он! Вот! – я аж задохнулся от нахлынувшего возмущения и указал лапой на карман командира, откуда выглядывал Изпак, чудом переживший битву. – Ты снял его с меня. И поэтому – только поэтому! – я не заметил приближения гремлинов!..

Макс насупился, поправил очки, и те развалились на две половинки. Я же выждал паузу и спросил строгим голосом, которым в подсмотренных фильмах разговаривали полицейские на допросах:

– Максим, признавайся, за сколько ты продался вражьему племени?

Несмотря на позднее время, сон неотвратимо откладывался…

Глава 4

Когда смотришь на чужую ссору, почти всегда кажется, что уж ты-то со своими друзьями из-за подобной глупости не стал бы ругаться. Что договориться гораздо проще, чем дуться друг на друга и ходить потом с кислыми лицами. Что разумный взрослый человек… ну, почти взрослый, может все решить спокойно и мирно, не повышая голоса и не прибегая к оскорблениям. Однако на деле оказывается, что порой невозможно обойтись логическими доводами без использования малоприятных выражений, наглядных примеров и переходов на личности. Почему-то большинство людей – да и котов, положа лапу на сердце, – не способны принять груз ответственности с должной серьезностью, если он не сопровождается пинком, подзатыльником или окриком. Сторонники сурового воспитания даже утверждают, что выволочки для личного состава – это вовсе не оскорбление, а манна небесная, поскольку формируют полезный условный рефлекс: делай хорошо, иначе схлопочешь.

У Макса – отличника учебы – этот рефлекс был отработан безусловно. И сейчас он чувствовал себя как на первом курсе после заваленной дипломной работы. Правда, вместо усатого майора Петра Петровича перед ним распинались две пигалицы… но интонации были один в один. Я думаю, в любой другой ситуации Макс просто развернулся и ушел бы – кто они, в конце концов, такие? Не вышестоящее командование, не тренеры и учителя, не родители даже. Однако действовал тот самый рефлекс – ругают за дело? Сиди и слушай, краснея от стыда, в следующий раз умнее будешь.

Вареники тоже чувствовали себя неуютно. Они любили поспорить с собеседником, подловить его, подколоть, подшутить, но совсем не привыкли выступать в роли серьезных «родителей», которые устраивают разнос «заигравшимся детям». Не нравилось им быть старшими, потому что старшего никто не страхует. Никто не подержит над ним зонтик со словами: «Экспериментируй, сколько угодно, а если что-то пойдет не так, я уберегу тебя от дождя и града. От ледяных стрел и огненного вихря уберегу тоже».

Именно поэтому сестры даже для вида не стали возмущаться, когда Макс объявил себя командиром. Вот пусть он и «держит зонтик», а у них руки будут развязаны. «Мы маленькие дети, нам хочется гулять», ну и все в таком духе…

Но сейчас ситуация требовала серьезного разговора. Помимо этого, в мыслях Вареники кляли самих себя – вовремя не рассказали остальным о повадках гремлинов, потому что считали это знание само собой разумеющимся. И в результате пришлось разгребать разрушения, корить других и себя… С другой стороны, задним умом-то все мудрецы.

Я сидел между командиром и девочками, переводил взгляд от одних к другому, а мысли тем временем, не придавая значения важности момента, витали где-то рядом со сложными схемами ловушек для нечисти и желанием увидеть во сне большую банку сметаны. Но важность момента не позволяла уйти или устроиться спать прямо здесь.

Однако вскоре Варя с Никой прекратили отчитывать Максима – к облегчению всех присутствующих – и перешли как раз к той самой информации о гремлинах, которая им была известна. И вот тогда на какой-то период мир был восстановлен, потому что одним доставляло удовольствие рассказывать, а другие слушали в четыре уха, в надежде выудить что-то полезное, что так или иначе поможет отомстить этим маленьким зеленым чертенятам.