Читать книгу "Гром победы раздавайся! - Николай Андреев"

А вот в другом вопросе Кирилл успеха никак не мог добиться. Сизов знал, где можно взять золото для обеспечения его преобразований. Даже не взять, а вернуть обратно.

— Сэр Джордж, в последнее время наша общественность серьезно обеспокоена судьбой экспедиционного корпуса, русской армии на Западном фронте. Все чаще и чаще раздаются голоса о необходимости их возвращения на Родину. Думаю, чтобы как-то унять этот шум, мне потребуется отправить во Францию нашего представителя. Один его визит умерит пыл самых рьяных борцов за возвращение русских солдат домой. Надеюсь, Англия и Франция обеспечат этому посланцу достойный прием, а главное, прибытие на Западный фронт?

Переводчик поморщился, но все-таки перевел английскому послу вопрос Кирилла.

— Уверяю вас, мы сделаем все от нас зависящее, чтобы принять у себя вашего представителя. Думаю, это на самом деле хорошая идея. Русская армия показывает чудеса доблести на Западном фронте, и без ее поддержки, боюсь, нам будет не так легко добиться исполнения общей задачи. В случае их отбытия нам волей-неволей понадобится пустить все силы и средства на укрепление фронта, снабжение. Чем меньше людей будет на Западном фронте, тем больше снарядов нам придется использовать, — было ответом. Ага, похоже, англичане не намерены были отпускать несколько десятков тысяч русских солдат обратно, домой. Или даже никогда не возвращать… И грозились урезать поставки огнеприпасов. Экие все-таки… — Однако кто же будет этим представителем России, ее эмиссаром?

— О, уверяю, вы сами одобрите эту кандидатуру. Позже представлю вам моего представителя, перед отплытием на Западный фронт. Мне предстоит еще подготовить этого человека к поездке. Надеюсь, я доходчиво сумею ему объяснить, что лучше оставить русскую армию на Западном фронте…

«Если, конечно, дорогие союзники англичане снова не устроят чего-нибудь в февральском духе». А вообще, Кирилл Владимирович хотел подложить господам «союзничкам» настоящую мину. А заодно и отправить подальше из страны одного человека. Все-таки многие годы шла его травля всеми возможными средствами. И ему лучше пока что побыть подальше от нервной России.

— Да-да, конечно. Я проведу консультации с министром и правительством. Уверен, ваше предложение будет оценено по достоинству…

На самом деле Кириллу хотелось вернуть назад те части, что оказались на Западном фронте. Он намеревался отправить вместо них запасников из столичного гарнизона, пусть французские и английские офицеры повеселятся, пытаясь восстановить среди этих бунтарей хоть какое-то подобие дисциплины. А заодно нужно было возвращать достояние России и дома Романовых, сто пятьдесят чемоданов, полных драгоценностями. Они еще в январе отправились на туманный Альбион.

А еще одна телеграмма пошла прямиком правительству японского микадо…

«…Всецело полагаясь на поддержку великого потомка богини Аматэрасу, владыки яшмового престола, уповая на верность общего союзнического дела, я надеюсь на всемерное внимание к делам защиты наших общих интересов на Дальнем Востоке от германских сил и обеспечения полного невмешательства с чьей-либо стороны во внутренние дела наших провинций и флота…»

Тонкий намек на желание японского командования «под шумок» завладеть добытым в Сибири золотом, которое должно было вот-вот отправиться в столицу.

А вторая — командованию дальневосточной эскадры и местным властям:

«Прошу защищать от любого вмешательства, будь то даже американское и японское, в дела золотодобычи и отправки добытого на приисках золота морским путем либо сухопутным. Должно пресекать все попытки союзнических контингентов или кораблей приближаться как к приискам, так и к грузовым кораблям. В первую очередь следует обращать внимание на защиту именно хранилищ золота от прежде всего японских сил. Не возбраняется применять силу против всякого посягательства, даже союзнического, на таковые склады, корабли, прииски и так далее».

Сизов надеялся, что не опоздает: средства понадобятся ему в ближайшее же время. Хотя… Союзники вряд ли их отдадут. Пожадничают, найдут всевозможные поводы отговориться, задержать. А там и революцию еще сделают. Ту же Марию Федоровну посетили представители английской короны перед смертью. Выразить свои пожелания поскорее выздороветь — и попросить «предоставить с целью сохранения» шкатулку с драгоценностями. И потом вправду хранили. В короне английских королев те самые драгоценности и сверкали с тех пор, в целости и сохранности…

Но Кириллу нужны денежные средства. Любые средства. Все-таки Болгария и Турция…

Темной-темной ночью, которая была даже черней, чем в «страшилках» для детей, рассказываемых у костра или в сумраке спальни, вспенилась морская вода у самого анатолийского берега. Из ночного моря показалась какая-то махина, похожая на первый взгляд чем-то на «царь-рыбу». Только вот вместо чешуи эта рыбина была из металла. Русская субмарина поднималась из глубин Черного моря.

Через несколько минут от субмарины отделилась маленькая тень — лодка. Тяжело сидевшая в воде, наполненная доверху какими-то ящиками, она плыла вперед. Только тихо-тихо шлепали весла по морской глади.

Пустынный турецкий берег спал. Хотя на гребнях и возвышались укрепления, ночью казавшиеся неприступными, но при первых же лучах солнца можно было в них разглядеть прорехи, запустение — и безлюдность. Сражение за Дарданеллы обескровило турецкую армию, немцы целый корпус, элиту, забрали в Галицию, Кавказская армия давила с востока, вот-вот грозясь похоронить навсегда уверенность Порты в безопасности Царьграда и центральных провинций со стороны Малой Азии…

Лодка стукнулась о берег. Сидевшие в ней заволновались, засуетились, четверо остались вытаскивать ящики на песок, а еще двое взошли на гребень холма напротив места высадки.

— Сергей, видишь хоть что-нибудь, а? — шепотом спросил один из разведчиков, залегая возле особо раскидистого кустарника, чтобы посторонний глаз не заметил русского офицера.

— А бес его разберет. Ничего не видать. Вдруг не там высадились, а? — гнусавил второй, с короткими усиками. Ему постоянно хотелось почесаться: с непривычки к «штатской» одежде, кафтану турецкого крестьянина. Но конспирация есть конспирация, ничего не поделаешь.

— Нет, все верно… Так, ложись. Кто-то идет. Замолкаем.

Оба бухнулись в грязь. Тот, одолеваемый чесоткой, Сергей Минаев, поморщился. Эх, вот такая доля у засланца…

Вскоре послышались звуки шагов. Свет фонаря, кое-как разгонявшего ночную тьму вокруг, озарявший потихоньку превращавшиеся в руины турецкие укрепления.

Оба разведчика напряглись. Рука Минаева легла на револьвер, а его спутника, Фрола Алифанова, из кубанцев, на рукоятку ножа, запрятанного за голенищем сапога.

Свет все приближался. Можно уже было разобрать и турецкую речь. Двое человек. В форме армии Порты. Правда, форма была помятой, старой, давным-давно «просившейся на пенсию»… Не уступали по боеготовности и винтовки. Минаев едва удержался от того, чтобы не присвистнуть: старенькие «мартини-маузер» аж тысяча восемьсот семьдесят первого, только ствол отличался, да мушка, да еще справа от ствольной коробки указатель приделали: если он был направлен вверх — значит, ударный механизм взведен. Похоже, переделка. Сергей припомнил, что им показывали такие вот винтовки в Одессе, в училище, где готовили к высадке на турецкий берег. Переделали эту винтовочку под новый патрон да скорострельности прибавили, что берданка бы позавидовала. Только вот никто не додумался, что давление у этой винтовки будет не как от дымного пороха, а от современного патрона, раза в два сильнее. Так что при любом «удобном» случае, этак после второй сотни выстрелов, эта винтовка начинала ломаться. Патрончик мог и внутри ствола взорваться…