Читать книгу "Другой Синдбад - Крэйг Шоу Гарднер"

Птица снова взмыла в небо, продолжая лететь вниз по течению реки. Внезапно вспыхнувшая надежда заставляла меня думать, что она покончила с нами, что намеревалась лишь предупредить нас или, может, просто удовлетворила свое любопытство насчет нашего корабля и теперь улетит восвояси туда, откуда взялась. Но что бы там ни происходило в птичьих мозгах, в словах старшего Синдбада я все же не мог отыскать никакой логики.

— И все-таки, — отважился я, — с чего бы пусть даже побитой птице гоняться за вами на краю света?

Синдбад насупился.

— Чтобы отомстить? Да, пожалуй, звучит несколько глупо, если сформулировать это таким образом. Но если эта птица одержима жаждой мести, то каковы могут быть мотивы?

Джафар перестал неуклюже кланяться и кашлянул:

— Простите, хозяин, но был еще один момент…

Ответ пришел ко мне с той же непреложностью, как солнце встает на рассвете.

— Это имеет отношение к маринованным яйцам Рух на вашем банкете, правда?

— Банкет? Это все моя вина! — снова принялся сокрушаться Джафар. — Я должен быть наказан. Побейте меня! Засеките плетьми до смерти!

С твердым осознанием неотвратимости я глянул в небо и увидел, как гигантская Рух распростерла крылья и разворачивается.

— Может быть, почтенный Джафар возьмет на себя труд взобраться на верхушку мачты к очередному возвращению птицы? — кротко предложил юный Ахмед.

Торговец покачал головой:

— Это не поможет. Рух прикончит нас всех.

Я не мог с ним согласиться. Теперь, когда я, так или иначе, справился со своим страхом перед огромной птицей, я не собирался начинать все сначала. По роду своего занятия носильщики просто обязаны быть упрямыми. Не для того я жил, влача жалкое существование, чтобы жизнь эту оборвал какой-то орел-переросток. Прежде джинну уже не удалось покончить с нами, хотя я и не понимал пока истинных причин его неудачи. Может, удастся отделаться и от Рух.

Не то чтобы я не видел причин для страха торговца. Огромная и ужасная птица уже дважды пролетела вплотную над кораблем, в первый раз раскачав его взмахами крыльев, во второй — зацепив когтями. И теперь она шла на третий заход.

Как там насчет трех раз? Кажется, на этот счет есть какое-то правило. Это могущественное число, поскольку все мы знаем, хотя люди и не понимают истинной причины, что многие вещи, от пожеланий до проклятий, повторяются трижды. А то, что пикировало на нас, было похоже именно на проклятие, насколько я мог судить по опыту своей недолгой и ограниченной жизни.

— Крау! — завопила птица, снова устремляясь вниз, так близко к воде, что скорее плыла, чем летела.

Голова ее была величиной с дом, и, когда она устремилась вперед, мне показалось, будто я вижу, как все мы отражаемся в огромных круглых глазах: корабль и все, кто на нем, такие крохотные, что выглядим не больше букашек, плывущих на игрушечном кораблике. И вот эта игрушка, понимал я, вскоре может оказаться в животе у Рух.

Птица закричала, нацелилась когтями на корабль, крик ее был таким исступленным и пронзительным, что казалось, будто в нем звучит отголосок криков тех мужчин и женщин, которых убила Рух. Воистину крах.

Я уже начал свою последнюю молитву, как птица вскинула голову, захлопала крыльями и, едва не задев корабль, стремительно взмыла в небо, подняв такой ветер, что порвались два паруса и судно едва не опрокинулось. Но корабль выправился, и капитан мигом приказал спустить рваные паруса и поднять вместо них новые, в то время как Рух уносилась все выше и выше, пока не превратилась в точку в небе.

Но почему события повернулись так неожиданно? Как будто чья-то невидимая рука прогнала чудовище прочь.

Чем бы ни была вызвана эта перемена, команда ликовала.

— Это знак! — кричал один.

— Знамение! — добавлял другой.

— Предвестие! — подхватывал третий.

Я не мог бы сказать, соглашались друг с другом эти трое или спорили. Разве знак, знамение и предвестие по сути дела не одно и то же? Наверное, за свою ограниченную жизнь носильщика я не понял тонких различий в прорицаниях.

— Да, — отозвался тот из матросов, который закричал первым. — Но знак чего?

Второй тоже призадумался:

— Это доброе знамение или дурное?

— Такие штуки могут предвещать все что угодно! — в какой-то мере согласился третий.

Все трое обернулись и уставились на нашу четверку.

— Может, — предположил один из матросов, — лучше было бы все-таки выкинуть их за борт.

— Лучше было бы вернуться к вашим веслам и хорошенько приналечь на них, — предложил в ответ капитан. — Вы все трое отправитесь за борт, если мы не выйдем в открытое море до сумерек!

Матросы поспешно вернулись на свои места, и мы быстро заскользили по широкой реке. И все же у меня остались кое-какие вопросы насчет сущности знаков, знамений и предвестий.

— Когда проведешь с моим хозяином достаточно много времени, — шепотом сообщил Ахмед, — кажется, что все вокруг что-нибудь да предвещает.

Я понял, что имел в виду мальчишка; все это было куда сложнее того, о чем я мог помыслить в своей прежней жизни. Но то была другая жизнь, там, в Багдаде, а теперь я должен хоть весь день размышлять об этом, если намерен выжить в этом моем теперешнем мире, на этой широкой реке, несущей нас к морю.

— Но и Рух, и джинн, похоже, связаны с далеким прошлым Синдбада, — заметил я, почтительно склоняясь перед своим старшим тезкой. — Могу ли я предположить, что в вашем прошлом были и другие неприятные события, которые также способны причинить нам вред?

— Воистину так, — ответил тот с усталой улыбкой. — О, я помню, как началось третье путешествие…

— Прошу прощения, о красноречивейший из хозяев, — снова перебил Ахмед, — но, учитывая быстроту, с которой события обрушиваются на этот корабль, если мы позволим вам рассказывать свои истории, то будем трижды мертвы, прежде чем доберемся до пятого путешествия. — Это заявление снова сопровождалось ослепительной и заискивающей улыбкой — уловка, к которой прибегал мальчишка, чтобы у слушателей не возникло желания немедленно убить его.

На этот раз к нему присоединился даже Джафар:

— Побейте меня, ваша властность, но ребенок прав. Хоть вы и отточили каждый рассказ, превратив его в замечательное устное произведение, мы должны добраться до самой сути каждой истории, если хотим выяснить, что за силы действуют против нас. Кроме того, есть еще один вопрос, о котором я хотел бы упомянуть…

— Отлично! — перебил его хозяин. К моему удивлению, дерзость слуг, похоже, ничуть не оскорбила великого Синдбада. — Отточил каждый рассказ! — задумчиво повторил он. — Замечательное устное произведение? Очень хорошо. На один день я могу обуздать свое искусство. Давайте подумаем, кто участвовал в остальных историях.