Читать книгу "Легионер. Век Траяна - Александр Старшинов"

Новобранцы, как завороженные, смотрели на клинок.

Кука, прежде чем ему успел помешать Валенс, запустил руку под шкуру, извлек мешок. Развязал тесемки. В скупых лучах заходящего солнца блеснуло золото.

Центурион тут же выдрал из рук новобранца мешок, вновь затянул тесемки и спрятал добычу под шкуры.

— Все сюда! — свистящим шепотом отдал приказ Валенс.

Тироны мгновенно собрались вокруг него, как цыплята вокруг наседки.

— Это даки. С той стороны. К темноте они непременно пожалуют к лодке. Но когда еще будет немного света — иначе не найдут места, а факел они зажигать не осмелятся.

Валенс глянул на небо. Солнце уже скатывалось к горизонту, обводя алым контуром ставшими черными ветви деревьев.

— Времени осталось чуть. Упустить их нам нельзя. Приск! Живо на тот берег и в лагерь, возьмешь мечи на всех и назад. Центуриону, первому, кого встретишь… Кроме Нонния, — уточнил Валенс, — скажешь только: лазутчики в двух милях от устья. Понял?

— А если трибуна встречу?

— Только если Адриана. Остальных не касается. Сам живо назад. Бегом. Пошел!

Приск бросился в воду.

— Почему он? — плаксиво спросил Квинт и тут же получил по уху.

Но не от Валенса, а от Куки. Но тот и сам огреб оплеуху от центуриона.

— Рук не распускать! — прошипел Валенс. — Вас могу бить только я. Еще раз увижу — изувечу.

Он огляделся, прикидывая, где лучше устроить засаду. Первым делом выбрал два деревца, срубил их фальксом, очистил от ветвей, обрубил макушку и всучил палки Молчуну и Тиресию.

— У кого-нибудь есть оружие?

— У меня нож, — похвастался Кука.

— Отлично. Значит, будешь сражаться ножом. Держи! — Он отдал фалькс Малышу. — Ты все время у нас машешь мечом, как топором. Так вот, фальксом именно так и дерутся. Держи его двумя руками за рукоять. Запомни — заточен он изнутри. Понял?

— Угу.

— Остальным снять ремни, намотать на правую руку, будете бить пряжками. Лазутчиков должно быть максимум трое. Справимся, даже если Приск не поспеет. Теперь в укрытие. Малыш, Тиресий, Крисп, Скирон — возле лодки. Тиресий — старший. Остальные за мной.

Тироны вместе со своим центурионом нырнули под ветви. Валенс срезал кинжалом щепу с палки Молчуна и протянул Квинту.

— Зажми зубами. Если услышу клацанье, горло перережу. Дышите неслышно. У даков слух воистину звериный.

* * *

Приск выбрался на другой берег и побежал трусцой. Влажная земля чавкала под босыми ногами. Был соблазн рвануть что есть мочи, но он знал, что тут же спечется, и толку от него будет мало. Казалось, они совсем немного отошли от лагеря, ан нет, вышло, что уже изрядно. Хорошо, тропка тут натоптанная любителями рыбалки. Небо за рекой подыхало алым. Когда золотая колесница Феба закончит свой дневной бег, небо станет уныло синим, а предметы едва различимыми, даки вернутся к лодке.

Как ни экономил Приск силы, он все же взял темп слишком быстрый для такого броска: в горле уже саднило, под ребрами резало, а ноги сделались ватными.

«Надо найти серные факелы и еще — лошадь!» — сообразил он, уже когда был у преторских ворот лагеря, что смотрели в сторону реки.

— Пароль! — выступил вперед караульный.

— А… — на миг Приск растерялся, дыхание с хрипом рвалось из груди.

Ночная стража еще не сменяла дневную, этот же самый часовой выпускал их из лагеря, но просто так впускать назад не спешил.

— Пароль!

— Корнелий Фуск и счастливый случай! — вспомнил Приск записанную на тессере фразу. Наверняка Адриан изгалялся, придумывая эту глумливую чушь.

— Проходи!

Приск ворвался в лагерь. Ему повезло — вернее, повезло им всем. Первый, кого он встретил, оказался знаменосец Мурена, он о чем-то спорил с новым караульным, готовым заступить на пост.

— Эй, тирон, — засмеялся Мурена, — на тебе лица нет. Никак даки напали!

— Почти! Лодку нашли. Лазутчиков ждем… а мечи…

Мурена кивнул, с полуслова понял, в чем дело.

— В казарму за оружием не беги, далеко. Я тебе из караульни вынесу, что надо. Марк! — окрикнул он одного из легионеров. — Живо, приведи парню лошадь. Лучше Крепыша, он еще не расседлан. Хорошо верхом ездишь? — обратился к Приску.

— Неплохо.

Мурена вынес из караульни шесть мечей, два пилума и щит.

— Я не доброшу через реку, — признался Приск.

— Пилумы не тебе. Мечи бери. Сколько лазутчиков?

— Пока не знаем. Валенс думает — трое. Или четверо. Не больше.

Мурена вытащил мечи из ножен и завернул все клинки в кусок кожи.

— На ту сторону поплывешь — мечи сложишь в щит, будешь держать руками щит, а плыть, работая ногами.

— Может быть, плыть вместе с лошадью?

— Не выйдет. Дорог каждый миг. Пока будешь эту тварь загонять в воду, время упустишь. Наверняка повод потеряешь в воде. Крепыша унесет в Данубий — и все дела.

Тем временем Марк привел Крепыша. Мурена подставил руки, и Приск вскочил в седло.

— Слишком узду не рви — Крепыш этого не любит.

Мурена вложил связку мечей в колчан для пилумов, подал Приску щит.

— Надо центуриону сказать.

— Я скажу… — Мурена хлопнул ладонью Крепыша по крупу.

Конь с места взял в галоп.

— Пароль! — запоздало крикнул часовой.

— Корнелий Фуск и счастливый случай! — донеслось из темноты.

* * *

Как зачарованный, Кука смотрел на гаснущее небо.

«Ну еще чуть-чуть, ну еще… Ведь не может, не может такого быть, чтобы Приск не успел».

Но небо неумолимо тускнело. Уже с трудом можно было различить кусты по другую сторону от прогалины.

И тут Кука услышал, как хрустнула ветка. Потом сдавленный окрик. Потом вновь — шаги. Очень осторожные. Тихие. Кажется, шли двое. Валенс тронул Куку за плечо и показал три пальца. Значит, трое. Третий двигался неслышно, только опытный центурион различил его поступь.

Из кустов действительно вышли трое. Двое одетые как фракийцы или даки — в длинных льняных рубахах и шароварах. У одного на поясе висел фалькс, с другой стороны — кривой нож. У второго был только нож. Третий… тут был сюрприз. Третий был солдатом вспомогательных войск — в чешуйчатой лорике, на правом боку — гладиус. Все трое о чем-то заговорили на фракийском наречии. Валенс вслушивался. Квинт вновь стал дрожать — Валенс надеялся, что стук зубов о деревянную щепку даки все-таки не расслышат. Небо еще не до конца погасло, и в густой синеве висело надкусанное серебряное блюдо Селены, подсвеченное кровавым ореолом.