Читать книгу "Мародеры Гора - Джон Норман"

Раздвоенная Борода поставил своего первого певца на поле топор четыре, угрожая моему топору. Я защитился собственным первым певцом, передвинув его на поле топор пять. Мы разменяли фигуры. Он взял мой топор на поле джарл шесть, а я его первого певца своим первым певцом. Теперь мой певец стоял в самом центре, однако Раздвоенная Борода освободил поле топор четыре, на которое мог поставить джарла, а потом организовать атаку на женщину джарла, стоящую на вертикали топора.

В данный момент инициатива принадлежала мне. Ивар стремился обострить позицию, а я хотел ясности.

Топор — это ценная фигура, особенно в начале и середине игры, когда на доске еще много фигур, а в конце, когда появляется свободное пространство, певец, как мне кажется, становится гораздо сильнее, поскольку может контролировать большее количество клеток. Те, кто занимаются теорией каиссы, считают, что эти фигуры равны и оценивают каждую в три очка, но лично я даю топору четыре очка в начале и середине игры, а певцу два, и наоборот — в эндшпиле.

Впрочем, надо сказать, что обе эти фигуры очень важны, но мне все равно больше нравится топор.

— Тебе не следовало отдавать топор, — сказал Раздвоенная Борода.

— Не сделав этого, я потерял бы инициативу, — ответил я. — Кроме того, топор не так важен в эндшпиле.

— А ты хорошо играешь топором, — заметил Раздвоенная Борода. — То, что правильно для многих, не обязательно верно для тебя. Возможно, тебе следует сохранять оружие, которым ты пользуешься наиболее успешно.

Я задумался над его словами. В каиссу играют не марионетки, это глубокая, тонкая игра, которую любят люди, обладающие индивидуальными достоинствами и недостатками. Много раз в прежних играх я сожалел, что отдал топор, или фигуру, являвшуюся его эквивалентом на Юге, — тарнсмена, в то время как, поразмыслив над своими действиями, понимал, что веду себя в соответствии с общими стратегическими принципами. Естественно, мне было известно, что эти принципы вполне определенны и неизменны, однако, играя с Раздвоенной Бородой, я впервые подумал о том, что, возможно, существуют и другие принципы, зависящие от способностей, настроения и наклонностей каждого игрока. Вот я, например, считал, что топор, или тарнсмен, имеет большое значение и в эндшпиле. Противник не привык противостоять ему в конце игры; возможность использовать топор в нестандартной ситуации и тем самым застать противника врасплох, может оказаться очень выгодна. Я почувствовал прилив сил.

И тут с растущим чувством тревоги увидел, что Раздвоенная Борода поставил своего джарла на освободившееся поле топор четыре.

Рыбаки вытащили сеть. По палубе запрыгали многочисленные серебристо-коричневые рыбы парсит. С довольными криками северяне принялись быстро орудовать ножами, отрезая рыбам головы и хвосты.

— Горм, — позвал Раздвоенная Борода. — Сними наручники с первой рабыни. Ленивая девка слишком долго отдыхала, пошли ее ко мне с черпаком.

Горм был обнажен по пояс и ходил босиком, на нем были штаны из меха морского слина. На шее висела золотая цепь с украшением, которую он, несомненно, позаимствовал у одной из свободных женщин Юга.

Когда он подошел к рабыням, они в страхе отпрянули назад, как и положено всякой женщине, оказавшейся во власти северянина. Я посмотрел в глаза первой девушке в связке. Это была белокурая стройная красавица, надевшая на праздник в храме красную жилетку и юбку. Я вспомнил, как ее разочаровали мужчины Торвальдсленда, которые, склонив головы, сопровождали тело Раздвоенной Бороды в храм Кассау. Тогда она наблюдала за ними с любопытством и презрением. Однако теперь, когда она испуганно отодвинулась при приближении Горма, в ее глазах не осталось и следа от прежних чувств. Перед ней предстал свободный мужчина Торвальдсленда во всей полноте своей власти и могущества, а она — обнаженная рабыня со скованными руками — боялась его. Девушка знала, что является собственностью этих яростных и сильных существ, что она сама и ее красота находятся в их власти и зависят от их благорасположения. Горм грубо развязал веревку, а затем жестом показал, что она должна встать на колени и протянуть ему скованные руки. Девушка повиновалась. И тогда Горм отомкнул наручники, засунул их себе за пояс, а потом резко дернул девушку за руку, заставив подняться на ноги, и толкнул в сторону Раздвоенной Бороды. Она споткнулась о неровную планку палубы и остановилась перед нами, опустив голову, так что волосы закрыли лицо. Девушка откинула волосы правой рукой и застыла в неподвижности. Горм сунул ей в руку черпак прямо угольной формы. Черпак с длинной круглой рукояткой был сделан из дерева, глубина его составляла шесть дюймов.

Горм отодвинул шесть узких досок на палубе. Внизу, приблизительно в футе от уровня палубы, в двух дюймах над килевой балкой плескалась черная трюмная вода. К моему удивлению, ее оказалось совсем немного. Для корабля, корпус которого состоял из отдельных планок, это было просто здорово. На самом деле не было никакой необходимости вычерпывать воду. Более того, со времени выхода из Кассау никто этим ни разу не занимался. Обычно в кораблях северян воду вычерпывают не менее одного раза в день, даже если ее накапливается не так уж и много. Если в течение двух дней приходилось вычерпывать воду трижды, корабль считался недостаточно надежным. Однако в море, особенно ближе к концу сезона, выходит немало судов, корпуса которых утрачивают прежнюю прочность после долгих месяцев, проведенных в морской воде. Ну а весной, естественно, прежде чем судно снова отправится в плавание его конопатят самым тщательным образом, а потом смолят.

— Вычерпывай, — приказал Раздвоенная Борода.

Девушка подошла к отверстию в палубе и опустилась на колени, держа в руке деревянный черпак.

— Вернись ко мне, — резко бросил Раздвоенная Борода.

Испуганная невольница повиновалась.

— А теперь повернись, — сказал он, — и пройди так, как положено ходить рабыне.

Девушка побледнела.

Потом повернулась и пошла к отверстию в палубе так, как ходят рабыни.

Остальные пленницы ахнули. Мужчины, наблюдавшие за ней, восторженно завопили. Я усмехнулся. Я хотел ее.

— Рабыня! — презрительно бросила Эльгифу, которая была прикована к мачте.

Я уже давно пришел к выводу, что эти две девушки были первыми красавицами Кассау и, разумеется, главными соперницами.

Белокурая девушка, которую заставили пройтись, как положено рабыне, захлебываясь от слез, опустилась на колени возле отверстия в палубе. Один раз ее вырвало. Однако в целом она хорошо справилась со своей задачей.

Раздвоенная Борода подошел к ней и показал, как нужно левой рукой проверять черпак, чтобы случайно не выбросить за борт улитку.

Вернувшись ко мне, он держал в руке одну из улиток, панцирь которой легко раздавил пальцами. Ивар высосал улитку, прожевал ее и проглотил, а потом выбросил осколки панциря за борт.

— Они вполне съедобны, — сказал он. — Кроме того, хороши и в качестве наживки.