Читать книгу "Танец богов - Норма Бейшир"

Мелина покачала головой.

— Ничего страшного, — промолвила она. — По прошествии стольких лет боль стихает.

— Но проходит ли она совсем? — хотел он знать. — Или только отступает и прячется в тайниках души?

— Со временем ко всему привыкаешь, — уклончиво ответила Мелина. — Впрочем, нет — совсем от неё избавиться невозможно. — Она подняла голову. — Так тебя это тревожит, да? — спросила она. — Ты боишься полюбить из опасения, что можешь со временем потерять этого человека?

Александр призадумался.

— Не знаю, — сказал он наконец. — Никогда всерьез не ломал над этим голову. Все дело в каком-то подспудном чувстве, которое я и объяснить толком не могу…

Мелина терпеливо улыбнулась.

— Не бойся любить, мальчик мой, — сказала она. — Никакие страхи не должны помешать тебе любить по-настоящему. Не можешь же ты вечно при малейшей опасности зарывать голову в песок подобно страусу! Чтобы обрести счастье, надо уметь рисковать.

Александр насупился.

— Я мечтаю лишь об одном — чтобы мой брак сложился так же, как и ваш с отцом. Но… — голос его вдруг оборвался.

— Тогда ты не должен больше прятаться в своей скорлупке, — строго сказала Мелина. — А главное — тебе нужно самому захотеть, чтобы это случилось. Да, верно, мы с твоим отцом счастливы, однако и у нас не обходилось без сложностей. Мы не раз вели кровопролитные бои, несли тяжелые потери. Но мы с честью выдержали все испытания и в первую очередь потому, что стойко сносили удары судьбы и никогда не падали духом. Пройдя через все трудности вместе, мы закалились и стали сильными и стойкими.

Александр повернулся к окну и задумчиво уставился на панораму Манхэттена.

— Боюсь, мамочка, что ваша семейная жизнь это скорее исключение из общих правил, — сказал он наконец.

— Возможно, другим просто не хватает терпения, — ответила его мать, беря его за руки. Потом продолжила с неожиданным пылом: — Ах, Александр, ты так похож на своего отца! У вас обоих сильная воля. Вы никогда не пасуете перед трудностями, честолюбивы. Но только ни он, ни ты никогда не прощаете и не забываете былых обид. — Чуть помолчав, она добавила: — С годами твой отец стал мягче, на многое теперь он смотрит другими глазами. Ты ещё молод, очень молод. Я бы очень хотела, чтобы тебе не пришлось набить столько же шишек, сколько ему, прежде чем у тебя тоже откроются глаза. Может, ты сам научишься уступать. Ты просто не представляешь, как я хочу, чтобы ты был счастлив!

В ответ Александр обнял мать, прижавшись к ней, как не прижимался едва ли не самого детства.

— До чего я рад, мамочка, что ты приехала, — прошептал он.

— Иначе я не могла, сынок, — промолвила она, гладя его по спине. — Вот увидишь, в один прекрасный день ты полюбишь…

Лос-Анджелес.

Особняк Райана, расположенный на высоком горном отроге, известным под названием Бел-Эйр, был отстроен задолго до того, как Бел-Эйр сделался пристанищем для знаменитостей. Высокий дом, возведенный в стиле тюдоровской эпохи, красовался на вершине, окруженной пологими ухоженными лужайками. По обеим сторонам спиралевидной подъездной аллеи, взбегавшей на гору, высились аккуратно подстриженные деревья. Всю территорию площадью в десять акров, окружала высоченная каменная стена; Ник пояснил Мередит, что Том Райан распорядился обнести свои владения стеной ещё в 1948 году, едва они с женой купили эту землю.

— Больше всего на свете они тогда мечтали, чтобы никто не вторгался в их личную жизнь, — пояснил Ник, выруливая на аллею. — Да и безопасность ребенка их очень заботила. Они панически боялись, что кто-то попытается похитить мальчонку.

Мередит долгое время молчала, любуясь красотой и величием раскинувшейся перед ней картины.

— Просто сказка, — промолвила она наконец. — В жизни не видела более прекрасного уголка.

— Да, тогда умели красиво жить, — вздохнул Ник, приоткрывая дверцу автомобиля, чтобы помочь Мередит выйти. — Пик славы Тома пришелся как раз на конец сороковых — то была золотая эра Голливуда. Звезды жили тогда по-королевски.

— Похоже, сейчас времена переменились, — заметила Мередит.

— По крайней мере — для многих из нас, — согласился Ник, нажимая кнопку звонка.

Экономка-мексиканка открыла им дверь и провела в кабинет Тома Райана.

Том встретил их необычайно радушно.

— Давненько не видел тебя, Ник, — сказал он. — Совсем забросил старика.

— Дела, Том, сами понимаете, — улыбнулся Ник. — Вы и сами не часто заглядываете к нам на студию.

Старик сдвинул брови.

— Сейчас мне там делать нечего, — сказал он.

— Ничего не снимаете?

Том глухо усмехнулся.

— Я уже давно ничего не снимаю, Ник. Ты это и сам отлично знаешь.

Тем временем взгляд Мередит упал на стоявший на столе стакан. Виски. Неразбавленное. Рядом стояла бутылка — уже почти пустая.

— Что вас привело ко мне? — осведомился Том. — С картиной сложности? Или — с Эдом Голдманом?

Эд Голдман был новый хозяин студии «Центурион».

— Ни то, ни другое, — признался Ник, слегка смутившись. — На этот раз скорее меня привела Мередит.

Том обернулся и, заметив, что Мередит смотрит на бутылку, быстро подошел к столу и убрал её.

— Что ж, — произнес он с нарочитой беззаботностью. — Чем я могу быть полезен вам?

— Я работаю в службе новостей студии Кей-Экс-Эл-Эй…

— Знаю, — кивнул Том. — Я тысячу раз видел вас в поздних выпусках новостей. Я ведь сова.

— Я бы хотела обсудить с вами возможность взять у вас интервью, — начала Мередит. — По поводу ваших отношений с женой и…

— Нет, — резко оборвал её Том, вмиг помрачнев. — Ты знал об этом? — спросил он Ника.

— Да, — кивнул тот. — И я прекрасно понимаю, Том, что вы по этому поводу думаете, однако Мередит считает…

— Исключено, — отрезал Том. — Лиз и Дэвида нет в живых уже двадцать семь лет. Пусть покоятся с миром.

Мередит встала со стула и приблизилась к нему.

— Послушайте, мистер Райан, за все эти годы о вас и вашей семье были опубликованы, должно быть, сотни статей, — напомнила она. — Едва ли не в каждой излагалась своя версия случившегося. А уж слухов насчет этой трагедии ходило даже больше, чем по поводу убийства Кеннеди! Желай я просто нажиться на этой истории, ничто не помешало бы мне сделать фильм или состряпать статью и изложить в ней собственное видение.

— И что вас останавливает? — в голосе старика прозвучала нескрываемая горечь.

— Я не хочу поступать таким образом. Не хочу уподобляться всем остальным. Я хочу снять фильм, который возьмет людей за душу, заставит их задуматься. Мне нужна правда. Я хочу показать вашу историю именно такой, какой она была на самом деле.