Читать книгу "Рогоносец - Чингиз Абдуллаев"

– Слушаю тебя.

– Здравствуй.

– Что случилось? Ты заболел? За последние годы ты звонил только для того, чтобы сообщить о перечислении денег… – издевательски произнесла Тамара.

– Хватит, – поморщился я, – пора успокоиться. Прошло столько лет.

– Ты сломал мою жизнь, оставил девочку без отца и хочешь, чтобы я упокоилась? – сразу начала заводиться Тамара.

– Если будешь говорить в таком тоне, положу трубку, – предупредил я свою бывшую супругу.

– Говори, что тебе нужно? Зачем ты так поздно позвонил?

– Подумал, что нам нужно поговорить о нашей дочери. Она ведь уже взрослая.

– Наконец ты вспомнил. Сегодня утром ты не хотел меня слушать…

– Нужно будет встретиться и поговорить, – предложил я Тамаре, чего не делал уже много лет.

– Значит, у тебя проснулась совесть, – никак не могла успокоиться эта ненормальная женщина. В ее возрасте пора бы угомониться. Надеюсь, что у нее нет еще климакса. В сорок два… это достаточно рано.

– Мы должны обязательно увидеться, – предложил я, пытаясь сдерживаться, что всегда было для меня достаточно сложно. – Хочу сказать, что я совсем не такой, каким ты меня себе представляешь, постарел, стал мудрее. Я радовался успехам нашей дочери и незаметно наблюдал за ней.

– Твое наблюдение было слишком незаметным, – снова завелась Тамара. – И ты перечислял деньги только с зарплаты, даже не думая отдавать алименты со своих баснословных гонораров.

Оказывается, что ее волновали мои гонорары. Ей было мало тех денег, которые я ежемесячно им переводил. А самое неприятное, что она знает о моих гонорарах. Наверняка наводила справки, ей объяснили, что бонусы и гонорары не подлежат дополнительному обложению…

– Я перечислял вам достаточно денег, – возразил я Тамаре. – Но сейчас дело не в этом. Мне неприятно, что наша дочь может думать обо мне разные гадости. Ты должна понимать, что ей нельзя говорить о друзьях отца, с которыми он якобы является любовниками.

– Ах вот что тебя волнует. Да, я понимаю. Но ты сам виноват. Начал увлекаться мальчиками еще до нашей свадьбы. И все время продолжал свои постыдные связи. А теперь, когда она стала взрослой, начал стесняться. Или ты уже порвал со своим молодым другом Мартином?

Я был уверен, что она сама назовет его имя. Тамара так сильно меня ненавидела и была настолько увлечена своей ненавистью, что даже не поняла, зачем именно я позвонил.

– Мартин уже давно у нас не работает, – решил спровоцировать ее на откровенность.

– Как это не работает? – сразу возразила она. – Еще как работает! Вот так ты и врешь всю жизнь. Просто он наверняка бросил тебя и теперь живет со своим другом-немцем. Поэтому ты и злишься. Или ты уже успел его уволить?

– Какой немец? – Кажется, я попал в ловушку, выдав свои чувства. О каком немце она говорит?

– Как будто ты не знаешь! – зло сказала Тамара. – Это тот самый немец, который работает у вас уже шесть месяцев…

Я думал, что в этот день уже не будет никаких неожиданностей. После всего, что я увидел. Но… Оказывается, у Мартина был друг. Смазливый немец, который работает у нас уже полгода. Как я мог о нем забыть! Не почувствовать опасность. И откуда Тамара могла об этом узнать?

– Кто тебе рассказал о немце? – Я выдал свой интерес, но это было уже неважно.

– Мой брат. Он ведь тоже работает с иностранцами. О связи твоего бывшего друга с этим немцем знает вся Москва. Нашел с кем связываться. Этот немец заразит твоего друга СПИДом, а от него эта болезнь может перейти и к тебе. Все вы одинаковые, ненормальные мужелюбы. И вообще ты напрасно думаешь, что никто не знает о твоих порочных наклонностях, о которых говорит…

Я отключился. Узнал все, что мне нужно, и отключился. Немец Иоган Вебер, который прибыл к нам полгода назад. Я еще тогда обратил внимание на его женоподобный вид, характерную походку. Слишком все просто и ясно. Такие типы обычно делают все, чтобы привлечь внимание к себе. В них нет ничего мужского. Это обычные пассивные типы, которым нравятся мужчины. Некоторые заканчивают тем, что просто делают себе операции, превращаясь в трансвеститов. Неужели Мартина мог заинтересовать этот женоподобный тип? От обиды и злости у меня даже появились слезы. Какой тяжелый день! Еще час назад я не мог даже подумать, что могу так возненавидеть Мартина. А если она лжет? Завтра нужно будет все проверить.

Глава 8

Нафис сидел на стуле, когда в кабинет вошли мужчина в штатском и капитан Трегубов. Капитан пропустил первым этого незнакомца, и Нафис понял, что сюда пришел какой-то высокий милицейский чин. Он даже обрадовался. Значит, сработала его уловка и капитан просто испугался его высокопоставленного отца, решив позвать своего начальника. Нафис поднялся со стула.

– Сиди, сиди, – махнул рукой мужчина в штатском, проходя за стол и усаживаясь на место Трегубова. Капитан деликатно уселся в стороне, на другом стуле.

– Давай знакомиться, меня зовут подполковник Кошель. И я руководитель этого отдела. Специально пришел… Не каждый день к нам попадают студенты юрфака МГУ, которых ловят с голыми задницами с иностранцами.

– Это ложь, – возмутился Нафис, – я был одетым. И ваши сотрудники не имели права…

– Ты мне о правах не рассказывай, – ласково посоветовал подполковник. – Я законы знаю, уже четверть века в милиции. Вас поймали вместе, когда вы занимались непотребством. И еще деньги у тебя были в кармане, валюта иностранная. Все это очень плохо, Давлетгаров. Я правильно выговариваю твою фамилию?

– Правильно, – кивнул Нафис. Он снова начал волноваться.

– Не нужно нас всех считать дураками. Мы все понимаем. Сейчас подпишешь протокол. А потом можешь возвращаться домой, тебя скоро родители начнут искать.

– Какой протокол?

– Это формальности. Подпишешь, что действительно находился в квартире иностранца, который был твоим близким другом.

– Что значит «близким другом»? Он был моим знакомым.

– Напишем знакомым, – примирительно произнес подполковник. – Ну, и потом расскажешь, откуда у тебя валюта и какие именно отношения тебя связывали с этим чехом.

– Я уже говорил. Ничего не стану подписывать. Вы не имеете права…

– Еще как имеем, – добродушно усмехнулся Кошель. – Ты сам подумай. Кто ты такой? Извращенец, которому не место в рядах нашей советской молодежи. Тебя гарантированно исключат из комсомола и университета, как только мы сообщим им о твоем нехорошем поведении. Это для начала. Потом у отца начнутся неприятности. Непонятно, как он воспитывает своего сына, который так гадко себя ведет и позорит его седины. Или его лысину, я точно не знаю…

– Не смейте ничего говорить про моего отца, – вспыхнул Нафис.

– А я ничего и не сказал. Просто уточнил, он поседел или полысел. В его возрасте такое случается. Но наверняка ему будет стыдно. Партия и страна доверили руководить профсоюзами огромной державы, а он не может уследить за собственным сыном. Нехорошо. Он наверняка потеряет свое высокое положение.