Читать книгу "Никола Мокрый - Лада Лузина"

— Ну, если ты хочешь быть настолько слепой… — проворковала Чуб. — Хотя, по-моему, во всем Городе Киеве только ты и сам Демон не знаете, как он… привязан к тебе. И этот ваш союз незнаек уже вызывает у меня нехорошие подозрения. Не удивляюсь, что Мир бросил тебя!.. Вот если бы ты прямо сказала ему: «Да, Демон любит меня, но мне плевать, потому что я люблю только тебя…» А так, из-за твоего отрицания, я порой думаю, может, ты и сама неравнодушна к Демону. А?

— Мир не бросал меня! — испуганно опровергла Маша.

— Это вообще-то не ответ на мой вопрос, — прищурила левый глаз Даша Чуб. — Ты прямо скажи, что ты чувствуешь к Левому?

Маша молчала так долго, что даже последующий ответ не смог до конца развеять подозрений Землепотрясной.

— Я сделала выбор, — сказала студентка. — Я сказала Миру, что выбрала его. Навсегда. Но он решил разорвать нашу связь. Обойти земной шар, чтоб порвать ее… Чтобы не быть привязанным ко мне твоим заклятьем. Чтоб быть со мной по собственной воле.

— Но Демон слышал, как вы прощались, — сказала Даша.

— Да, уходя, он попросил у меня прощения. А я у него… Я не хотела, чтоб он уходил. Я боялась — с ним что-то случится. Даже поставила свечку в церкви Николы Мокрого, ведь он покровительствует всем путешественникам… Но я сказала ему, раз он хочет, должен идти. Я сделала выбор и… Ты просто не понимаешь, как я люблю Мира!.. — Машины щеки вдруг покраснели, глаза стали влажными. — Что — ты… Я сама не понимала. Я не знала, что не смогу жить, не смогу дышать. Я привыкла, что он всегда рядом. Так привыкла, что перепутала любовь к нему с привычкой. Я знала, что он не может без меня, но не знала, что тоже не могу. Я не знаю, что будет, если он не вернется… Но он вернется! Я знаю, он вернется. Может, прямо сейчас войдет в дверь. Мир…

Как ни странно, все одновременно посмотрели на дверь — и Маша, и Даша, и Катя, и две кошки. Но дверь не пошевелилась, не скрипнула, золотой плюш, отделявший от них коридор, не дрогнул. Вместо этого сзади, со стороны балкона, они услышали:

— Маша…

И увидели, что Мир стоит в проеме распахнутой балконной двери.

— Ты все же позвала меня?

— А когда я звала тебя, ты че, не слышал? — рассердилась Чуб.

— Ты здесь? Из-за меня ты вернулся с полдороги? — испугалась Ковалева.

— Ты хоть в курсе, как тебе вообще повезло? — подбоченилась Землепотрясная. — Я сделала за тебя всю работу. Спасла ее. А то мог бы вернуться… а невеста — буль-буль!

— Нет, я не вернулся с полдороги, — Мир смотрел только на Машу. — Я сделал это: я обошел весь мир. Я не завишу от приворота к тебе. Я с тобой по своей воле.

— Весь мир? — заинтриговалась Чуб. — А ты случайно не видел икону в Бруклине? Ее там хорошо охраняют? Ладно, — махнула рукой она. — Пусть это будет другая история…

И тут, на лишенный перил бетонный прямоугольник балкона, приземлилась молнией еще одна гостья — и по ее прилету в разгар светового дня, потемневшим глазам и взъерошенной ведьмацкой метле стало понятно, что их история еще не закончена.

— Беда, — набатом сказала Акнир. — Стоящий по Левую руку предан Суду!

— Демон? — ухнула Даша. — Как? С чего вдруг?

Ребенок в коляске заплакал. Маша поспешно склонилась к нему.

— Тебе лучше знать, — сказала Чуб помощница Главы Киевских ведьм. — Разве не он послал тебя в церковь?

— Откуда ты знаешь?

— Вижу, ты не из наблюдательных. Странно, что ты не заметила, что вошла туда на глазах у трех сотен ведьм.

— Там были лишь птицы…

— Ты забыла, что среди нас есть обертихи? На Русалии все они превращаются в птиц, чтоб клевать рыбу — тырить ее у Водяного. Это наша традиция. И наша форма вредничать… Идемте со мной, пока не поздно.

— Но… — Маша посмотрела на плачущего сына. С каждой секундой он хныкал все сильней.

— Бегите. Я присмотрю за ребенком, — внезапно вызвалась Белладонна. С элегантностью почти невесомого создания новоявленная пушистая няня перелетела с каминной полки на ручку коляски и забалансировала на ней, мерно покачивая ложе малыша и исторгая из груди мурчащую колыбельную.

— Не поможет, — горестно сказала Маша. — Я заметила… Миша плачет всегда, когда равновесие в Городе нарушено.

Ребенок закричал.

Акнир опустила глаза:

— Мы опоздали. Приговор объявлен.

* * *

Всего через пятнадцать минут, в сопровождении Мира и Акнир, Киевицы вбежали на возвышавшуюся над кривым Андреевским спуском Лысую — Замковую — гору, вытоптанную туристами, поросшую дикой травой, лишенную каких-либо построек, кроме почти вросшего в землю старого церковного кладбища.

Но, достигнув последней ступени шаткой металлической лестницы, Киевицы вдруг оказались у высоких ворот невесть откуда взявшегося деревянного замка. С молчаливым поклоном охранницы пропустили их внутрь. Спотыкаясь, пятеро пробежали по старым деревянным переходам и выскочили на широкий балкон.

Их повстречала тишина. Огромный, поросший ухоженной травой внутренний двор замка был нестерпимо безмолвен. И безмолвие это исходило не от каменных плит, не от пустых скамеек и кресел, а от тысячи тысяч киевских ведьм.

В центре двора на неприятно походившем на плаху деревянном помосте, прислонившись к высокому (позорному?) столбу, стоял Демон. Он стоял, как обычно сложив руки на груди, и равнодушно смотрел в никуда. Дух Города молчал. Молчали и ведьмы. И это всеобщее тотальное молчание огромной толпы было на диво невыносимым, тяжелым, лишенным воздуха — будто именно в нем сосредоточилась вся безнадежность ситуации.

— Вы пришли, — в глубине балкона появилась Глава Киевских ведьм Василиса Андреевна. Ее мягкий шепот не мог оцарапать гнетущую каменную тишину.

— Вы сделали то, что я просила? — еще тише спросила Акнир.

Василиса молча кивнула. Акнир пояснила:

— Все не так безнадежно. К счастью, нам удалось смягчить наказание. Он останется Духом Города, но не останется в живых…

— То есть умрет? — недоверчиво сощурилась Чуб. — И это, по-твоему, счастье?

— Жить, но не быть Демоном, лишь вечно переживать свой позор, — намного страшнее, — Акнир не шутила.

— Они что же, убьют его? — повысила голос Даша.

— Он уйдет сам, — тихо сказала Василиса Андреевна.

— Какие у него еще варианты? — вопросила Акнир. — Жить изгоем и страдать. Больше никто не сможет признавать его власть.

— Но почему? — возмутилась Чуб.

Чуткой спиной Даша почувствовала, как все ведьмы, сидящие на балконах, креслах, лавках, трибунах, молча повернули головы к ней, как всегда самой беспокойной и громкой.

— Да пойми ж ты, — втолковала Акнир. — Он послал тебя в церковь. В церковь! Он признал наивысшей Христову власть. Демон послал в церковь. Это все равно, что святой или ангел послал бы тебя служить наложницей к дьяволу. Мог бы он после этого остаться святым?