Читать книгу ""Номер один" - Бен Элтон"

Родни пришел к выводу, что Кельвин был готов поговорить с кем угодно, только не с ним. Однако напряжение, проскользнувшее на лице Кельвина при взгляде на свою «Нокию», показало, что тот пожалел о решении ответить на звонок.

— Черт, — сказал он, — это Кристиан.

— А-а, — понимающе кивнул Родни. Он прекрасно знал, почему Кельвин хотел бы избежать разговора с Кристианом, эта новость заняла весь раздел «Странности» в утреннем выпуске «Сан». Контракт Кристиана было решено не продлевать.

— Привет, Крис, — сказал Кельвин, поморщившись, но пытаясь говорить непринужденно, словно это самый обычный звонок. Возможно, Кельвин и создал себе репутацию безжалостного ротвейлера, телевизионного Ричарда Третьего, человека, по сравнению с которым Саймон Ковелл казался просто пушистым котенком, но это было не так. Он определенно был крут и ужасно испорчен властью, но по-прежнему обладал чувством юмора и не любил конфликтов. Ему не нравилось сообщать абсолютно нормальному парню, что его мечте пришел конец, окончательный и необратимый.

Родни тоже стало грустно, потому что Кристиан и ему нравился. С другой стороны, он ужасно разозлился. Он завладел вниманием Кельвина, тот попросил его сказать, что у него на уме, и теперь он, Родни, важнейшая личность в индустрии, настоящий игрок, вынужден топтаться на заднем плане и потягивать свой «кампари», в то время как Кельвин тратил время на разговоры с тем, чей второй (и последний) альбом застрял на сорок восьмом месте.

— Да, Кристиан, это правда. Контракт мы не возобновляем, — говорил Кельвин. — Конечно, я сам собирался тебе позвонить, понятия не имею, откуда у «Сан» эта информация… Кристиан, пожалуйста, не говори так. Да, альбом провалился, но никто ведь не умер.

Но на самом деле это было не так. Кристиан Эпплярд, поп-звезда, покинул этот мир, и останки его представляли собой жалкое зрелище. Кристиан Эпплярд, неудачник, проигравший, посмешище. Расстояние между славой и печальной известностью, между лестью и осмеянием нельзя измерить в футах и дюймах; все меняется в одно мгновение, когда вдруг меняется сознание зрителей. Толпы коварны так, как не может быть коварен ни один отдельно взятый человек. У личности есть сознание, в то время как толпа может позволить себе следовать самым низким, самым примитивным инстинктам, и эти инстинкты говорили сейчас одно: пятнадцать минут славы Кристиана закончились раз и навсегда.

— Да ну их на хер, — говорил Кельвин. — Ну да, какие-то строители над тобой посмеялись. Ну и что с того? Разве их альбом когда-нибудь был на первой строчке хит-парада? А твой был, дружище. И этого у тебя не отнять.

Да, этого у него и правда было, не отнять, и даже сам Кристиан не мог бы сделать этого, хотя ему этого уже очень скоро захочется.

— Слушай, Кристиан, дружище, — продолжил Кельвин. — Ты классно повеселился, мы все классно повеселились, но ты же знаешь, вечеринки заканчиваются… Брэд по-прежнему продает альбомы, Кристиан, а ты нет, поэтому у него есть контракт. Таковы правила бизнеса.

Два года назад Брэдли Вайн занял второе место в самом первом сезоне шоу «Номер один», в котором Кристиан вышел победителем. Очевидно, у него, в отличие от Кристиана, дела по-прежнему шли неплохо.

— Мамочки его любят, что тебе еще сказать? — объяснил Кельвин. — У тебя были детки, а у него мамочки. Мамочки более верные, чем детки, такова жизнь.

Кельвин посмотрел на часы. Не нужно было говорить с ним. Не нужно было вообще давать этому парню свой номер, но в первый раз все кажется таким особенным. Они все ощущали себя командой, и судьи, и конкурсанты. Даже Кельвин немного увлекся. На секунду даже он поверил, что создает что-то настоящее.

— Слушай, Кристиан, мне пора. Да, мы еще поговорим… Не знаю когда, но поговорим. — Кельвин нажал красную кнопку и положил телефон на стол.

— Хочет знать, почему ты его опустил? — спросил Родни.

— Я его не опускал, это сделала публика, — ответил Кельвин.

— Ну… — произнес Родни, которому не терпелось вернуться к прерванному разговору.

Телефон Кельвина снова зазвонил. Они оба посмотрели на дисплей и увидели имя «Кристиан». Кельвин не ответил.

— Ну, так о чем ты говорил? — спросил Кельвин. — Что ты там хотел обсудить?

Но Кельвин все еще не слушал, потому что, когда положенные четыре звонка отыграли, он взял телефон, вошел в список контактов и прокрутил его до буквы «К». Кристиан находился между Кристиной Алигерой и Кристианом (из «Колдплей»), в двух шагах от Криса Эванса. Очень достойная компания, и год назад Кристиан Эпплярд надеялся примкнуть к ней, но теперь эти надежды в прошлом. Кельвин нажал «удалить», пробел между Кристиной Алигерой и Кристианом (из «Колдплей») исчез, и Кристиана Эпплярда не стало.

Пожалуйста, не нужно больше мистера добряка

Наконец Родни смог высказать свои мысли.

— Я чувствую, что зрителям нужно показать больше меня настоящего, — сказал он.

— Настоящего тебя? — спросил Кельвин.

— Да. Думаю, они к этому готовы.

— Готовы?

— Да.

— К тебе настоящему?

— Верно. Я получаю много сообщений. Ну, в смысле отзывов.

— В которых тебя просят показать настоящего тебя?

— Ну, в общем, да. В смысле, люди говорят, что хотят увидеть меня, очень, очень… чтоб им показали, показали им настоящего…

— Настоящего тебя.

— Да.

Кельвин выдавил половинку лимона на устрицы.

— Ой… Прости, дружище. Никогда не знаю, куда стрельнет.

— Все в порядке, — сказал Родни, стирая лимонный сок с глаза.

Кельвин прожевал устрицу и сделал большой глоток вина, давая возможность Родни повариться в собственном соку.

— Итак, Родни, — наконец сказал он. — Какой же части настоящего тебя, по-твоему, недостает зрителям?

— Крутого парня. Крепкого, режущего правду в глаза крутого парня с острыми как бритва критическими замечаниями.

— Ух ты. Серьезный замах.

— Я чувствую, что стал никаким.

— Стал никаким?

Что бы ни подразумевал Кельвин, сделав акцент на слове «стал», Родни решил не обращать внимания.

— Да, я ведь всегда такой добрый. Думаю, это становится скучно, — сказал он, развивая свои доводы.

— Разве плохо быть добрым?

— Ну, Кельвин, тебе ли говорить, учитывая твой всемирно известный образ мистера негодяя.

— Знаешь, хороший полицейский, плохой полицейский, и Берилл в серединке. Это классическая модель судейства. Она прокатила в шоу «Поп-идол», в «Американском идоле» и «Х-факторе», и у нас прокатывает.

— Я смотрел старые выпуски. В других шоу акцент немного менялся. Луи Уолш в «Х-факторе» изредка становился плохим парнем. Они целый эпизод вокруг этого построили.