Читать книгу "Апельсиновая Девушка - Юстейн Гордер"

Понимаешь, Георг? Я нарушил правила. Я не смог выдержать полгода, не видя ее. Поэтому в следующие полгода я уже не смогу видеть ее каждый день.

Понять ее условия было легко, но выполнить их было трудно. В каждой сказке свои правила, наверное, именно они и отличают одну сказку от другой. Нет никакой нужды понимать эти правила. Им надо следовать. Иначе обещание не сбудется!

Вот так, Георг. Почему Золушка должна была вернуться домой с бала непременно до того, как пробьет полночь? Я не знаю, и Золушка тоже не знала. Но когда ты позволил завлечь себя в удивительное сказочное царство, о таком уже не спрашивают. Остается только принять условия, даже самые нелепые. Чтобы получить принца, Золушка должна была уехать с бала до того, как пробьет полночь. Коротко и ясно. Правила есть правила, и им надо следовать. Иначе она лишилась бы своего бального платья, а ее карета превратилась бы в тыкву. Вот она и поспешила вернуться домой до полуночи, и ей это удалось, но по пути она потеряла туфельку. И, как ни странно, эта туфелька помогла принцу найти Золушку. А вот злые сестры нарушили все правила и потому плохо кончили.

В моей сказке правила были другие. Если мне посчастливится увидеть Апельсиновую Девушку с большим пакетом апельсинов в руках три раза подряд, она будет моей. Мне было дозволено увидеть ее в Рождественский сочельник, и даже больше: заглянуть ей в глаза, когда зазвонили рождественские колокола, и прикоснуться рукой к ее серебряной пряжке. После этого я должен был выдержать только одно испытание: должен был полгода не видеть ее. Не спрашивай почему, Георг, просто таковы правила. Если я не выдержу это последнее и решающее испытание — целых полгода не видеть Апельсиновой Девушки, — все мои предыдущие усилия пойдут прахом, и я потеряю все.

Я бросился назад в Апельсиновую рощу. Но моей записки на месте не оказалось, и у меня не было уверенности в том, что она попала в руки Апельсиновой Девушки. Ее мог забрать любой норвежский турист.

Не успел я увидеть камень, под который я положил записку — самой записки, как я уже сказал, там не было, — мне в голову пришла новая мысль. Она внушила мне некоторую надежду, хотя я и нарушил правила. Видишь ли, Георг,

Апельсиновая Девушка первая написала мне, потому что у нее был мой адрес. Я ей ответил, но поскольку я не знал адреса, по которому мог бы послать свой ответ, мне пришлось самому доставить свою записку, так сказать, курьерской почтой туда, откуда она прислала мне привет.

По-моему, мы были квиты. По-моему, она тоже нарушила правила. Как считаешь? Ты не хуже меня можешь толковать правила этой сказки.

Правда, она, несмотря ни на что, просила меня набраться терпения и подождать еще немного. Она, собственно, лишь обновила нашу договоренность. А я ответил, что не могу придерживаться предложенных мне условий, вернее, не хочу больше соблюдать правила.

Она написала: Я думаю о тебе. Можешь подождать еще немного?

Но если я ответил ей, что не могу дольше ждать, каким, по-твоему, должен был быть ее ответный ход?

Нет, я не мог во всем этом разобраться. Я был слишком заинтересованным лицом. Мне оставалось только найти ее.

Я никогда не был в Севилье, и вообще в Испании. Но вскоре вместе с потоком туристов я оказался в старой еврейской части города. Она называется Santa Cruz и выглядит как территория большого храма, на которой преобладают апельсиновые деревья.

Осмотрев в поисках Апельсиновой Девушки одну площадь за другой, я в конце концов зашел в кафе на открытом воздухе и нашел свободное место в тени пышного апельсинового дерева. Я обошел все площади в Santa Cruz и нашел эту, самую красивую. Она называлась Plaza de la Alianza.

Я сидел и размышлял так: если ты ищешь человека в большом городе и не имеешь никакого представления о том, где он может быть, то, вместо того чтобы метаться по городу в его поисках, лучше сесть где-нибудь в центре и сидеть там в ожидании, пока тот, кого ты ищешь, сам не придет к тебе.

Прочитай последнюю фразу два раза, прежде чем составишь собственное мнение, Георг. Я же размышлял так: самая красивая часть Севильи называется Santa Cruz, а в ней самая симпатичная площадь Plaza de la Alianza. Если Апельсиновая Девушка немного похожа на меня, рано или поздно она непременно появится там, где я расположился. Однажды мы встретились с ней в кафе в Осло. И еще раз — в соборе. Что нам особенно удавалось, так это случайно сталкиваться друг с другом.

Я решил сидеть в кафе до победного. Было не больше трех, и я мог сидеть на Plaza de la Alianza еще по меньшей мере восемь часов. Мне это не казалось долго. Еще в Осло я заказал себе место в маленьком пансионе, который находился поблизости. Там меня предупредили, что я должен буду вернуться до двенадцати, потому что потом они запирают двери. (Даже в испанских пансионах есть свои правила, которые все соблюдают!) Я решил, что если Апельсиновая Девушка не появится на площади до десяти, я просижу там же от восхода до заката весь завтрашний день.

Я сидел и ждал. Разглядывал людей, которые приходили и уходили, — и местных жителей, и приезжих. И сделал вывод, что наш мир — красивое место. И меня снова охватила эйфория, вызванная всем, что меня окружало. Кто мы, живущие в этом мире? Каждый человек на этой площади был кладезем сокровищ, полным мыслей и воспоминаний, мечтаний и стремлений. Сам я находился в центре моей земной жизни, но это относилось и ко всем остальным людям на площади. Например, официант, он должен был обслуживать всех, кто приходил в это кафе, и поскольку я заказал четвертую чашку кофе, я понимал, что, по его мнению, я слишком долго занимаю столик, ведь прошло уже три или четыре часа, как я тут расположился. Когда через полчаса моя четвертая чашка кофе опустела, он быстро подошел ко мне и вежливо спросил, не хочу ли я расплатиться. Но я еще не мог уйти, ведь я ждал Апельсиновую Девушку, и потому я заказал большую порцию тапаса — испанской легкой закуски-ассорти — и колу. Никакого вина или пива, пока не придет Апельсиновая Девушка, думал я, а тогда мы выпьем шампанского. Но никакой Апельсиновой Девушки не появилось. Пробило семь, я чувствовал, что мне следует попросить счет. Я вдруг постиг всю глубину своей наивности. Прошло много дней с тех пор, как я дома, на Хюмлевейен, вынул из почтового ящика открытку, посланную из Севильи, и столько же понадобилось на то, чтобы добраться сюда. Апельсиновая Девушка была так же недосягаема, как раньше, у нее, безусловно, были более важные дела, чем играть со мной в кошки-мышки, может быть, она изучает сейчас испанский где-нибудь в Саламанке или Мадриде. Я заплатил по счету и собрался покинуть кафе. Меня разочаровала собственная неспособность делать правильные выводы, и я решил завтра же утром уехать обратно в Норвегию.

Не знаю, испытывал ли ты когда-нибудь досаду, вызванную тем, что твои усилия оказались напрасны? Например, в снег и в слякоть ты едешь в город, чтобы купить что-то необходимое, и приезжаешь в магазин спустя две минуты после закрытия. Такие вещи раздражают, но больше всего раздражает собственная глупость. Именно это чувство, похожее на стыд, что твои усилия были потрачены впустую, охватило меня теперь. Но ведь я приехал не на трамвае в город. Я приехал в Севилью, не имея ни малейшей зацепки, кроме почтовой открытки, я никого здесь не знал, мне некуда было идти, кроме этого замызганного пансиона, и я не говорил по-испански. Мне захотелось закатить себе оплеуху, хотя это выглядело бы так глупо, что мне стало бы еще более стыдно, но я пообещал наказать себя иначе, способов было предостаточно, я мог бы наложить на себя такой обет: независимо от того, что со мной будет в жизни, я никогда не стану больше иметь дела с этой Апельсиновой Девушкой.