Читать книгу "Отрицание ночи - Дельфина де Виган"

Жюстин встала перед столом:

– Том действительно даун?

Лиана помолчала и ответила мягким спокойным голосом:

– Да, моя принцесса. Но не надо говорить слово «даун». Болезнь называется трисомией. Том не такой, как все, и никогда не будет таким, как все. Он болен. Но мы научим его множеству вещей и постараемся сделать его счастливым.

Голос Лианы дрогнул. Виолетта почувствовала, что маме тяжело, отложила картофелину и обняла Лиану за шею:– А нельзя вылечить Тома?

Как Лиана могла сохранять спокойствие?!

Жюстин хотелось бить посуду, ломать столы и стулья, швырять кастрюли, ложки, вилки, кричать. Она не хотела, чтобы Том болел, она хотела, чтобы он был нормальным, сильным и способным за себя постоять. Ведь Том не навсегда останется маленьким! Он вырастет, и везде – в метро, на улице – на него будут таращиться, ему в спину будут смеяться. Жюстин бросало в жар от одной мысли о том, что над Томом будут смеяться.

Девочка схватила корзину с фруктами и резко бросила ее на пол – бросила вызов матери. Апельсины остановились на уровне холодильника, яблоки покатились дальше, к двери. Жюстин не собиралась их поднимать – пускай Лиана сама этим занимается!

Жюстин вылетела из кухни, в слезах взбежала по лестнице и наткнулась на Люсиль. Люсиль взяла сестру за плечи и увлекла в свою комнату, посадила на кровать и спросила, в чем дело. Жюстин не отвечала. Ее всю трясло от гнева, она задыхалась, не могла найти точку опоры, чтобы успокоиться. Люсиль погладила сестру по голове, ничего не говоря, просто выжидая, пока ее дыхание восстановится, пока стихнут рыдания. Природа одарила Жюстин невероятно длинными ногами и очень правильными чертами лица. Она была красавицей. Приступы гнева случались у нее частенько, и уже давно. Она не терпела, чтобы ей перечили, боролась с матерью, пытаясь завоевать ее внимание, впадала в истерику без видимой причины. В общем, в семье она считалась трудным ребенком.

Люсиль принесла сестре стакан воды, и мало-помалу та успокоилась. Теперь она сидела на краю кровати, положив руки на колени, в обманчивой позе послушной девочки. Люсиль не сводила с нее глаз.

– Это из-за Тома, – выдавила наконец Жюстин. – Он даун.

Люсиль взяла сестру за руку:

– Это не так страшно, как тебе кажется.

– А вдруг над ним будут смеяться?

– Никто не будет над ним смеяться. Мама с папой защитят его. И мы тоже.

Жюстин более или менее утешилась и побежала к себе в комнату.

Вот уже несколько месяцев Жюстин и Виолетта ухаживали за Томом, как раньше Лизбет и Люсиль ухаживали за ними.

Люсиль обожала Виолетту, ее пухленькие щечки, ее светлые кудри, учила ее считалочкам, песням и даже таблице умножения, а вот Жюстин всегда казалась старшей сестре загадочной и отстраненной. Иногда Люсиль даже думала, что они с Жюстин связаны тайными необъяснимыми сестринскими узами, для которых нет названия, но которые способны как объединять, так и противопоставлять людей друг другу.

Теперь Жюстин и Виолетта занимались Томом, радовались его развитию. Поколение за поколением члены семьи Пуарье поддерживали друг друга. Том был ягодкой, принцеми любимкой. Он хорошо спал, хорошо ел, никогда не плакал. Когда к нему подходили, он протягивал ручки и радостно кричал. Иногда Люсиль брала его на руки, гладила по волосикам, целовала. Подобно своим братьям и сестрам, она привязалась к Тому и не променяла бы его ни на кого на свете. Тем не менее уже с первых месяцев у нее появилось ощущение, что в многодетной шумной семье появление Тома вызвало какую-то неправильную эйфорию. Странным образом родители превратили горе в счастье, и счастье это затуманило всем взор.Однажды Люсиль уйдет из семьи, покинет шумный, полный движения и жизни дом. Она останется одна, словно осколок прекрасной вазы. И тогда мир повернется к ней жестокой или милосердной стороной.

Жан-Марк не спустился к завтраку, не спустился к десятичасовой мессе. Лиана озадаченно посмотрела на часы и хотела пойти разбудить мальчика, но передумала. Накануне Жан-Марк много времени провел в бассейне, тренируясь перед региональными соревнованиями, и теперь, конечно, нуждался в отдыхе. Он заслужил крепкий восстанавливающий сон. Лиана решила подождать и отправиться на мессу в полдень. Жан-Марк единственный из детей верил в Бога, и Лиане доставляли удовольствие еженедельные визиты в церковь в сопровождении сына. Мило и старшие дети уже давно отказались от мессы, Жорж после смерти Антонена и слышать не хотел о причастии, Жюстин и Виолетта изучали закон Божий, но еще не повзрослели достаточно, чтобы разделять с матерью веру. Только Жан-Марк с радостью посещал церковь вместе с Лианой и даже без нее. Жан-Марк любил вставать на колени, складывать руки в мольбе и шепотом обращаться к Богу – он сам однажды так сказал Лиане. Мальчик молился не за себя, а за других – за тех, кому плохо, кто в беде, кто страдает. Жан-Марк всегда чувствовал, если у кого-то рядом с ним тяжело на сердце.

Для Лианы вера оказалась подарком небес, таким же, как Жан-Марк, которого она усыновила и полюбила девятью годами ранее, таким же, как ни на кого не похожий малыш, которого она родила и который принес ей столько счастья. Том уже самостоятельно держался на ногах и вот-вот мог сделать первый шаг.

Жан-Марк не спустился и к полуденной мессе, и Лиана почувствовала тревогу, которую немедленно изгнала из себя, выпив чашку обжигающего чая. Наверное, мальчик сильно устал на тренировке. Почему бы не пропустить мессу раз в жизни и не отоспаться? Скоро Жан-Марку исполнится пятнадцать, и он поступит в Академию изобразительных искусств, где Варфоломей уже проучился два года.

Как же младший брат обрадовался, узнав, что его приняли! Лиана вспомнила счастливую гордую улыбку Жан-Марка, когда ему объявили новость…

Люсиль нежилась в постели, то засыпая, то просыпаясь от чьего-нибудь крика, смеха, скрипа стула. Завернутая в мягкое теплое одеяло, она чувствовала себя погруженной в дремлющие воды глубокого чистого озера. Ей совершенно не хотелось ни вставать, ни даже раздвигать шторы. Семья недавно вернулась из отпуска, и Люсиль изобретала способы продлить состояние отдыха и блаженной лени, ни о чем не думать, ничего не делать, позволить событиям происходить самим по себе. Совсем скоро ей предстояло начать новый учебный год. Люсиль ненавидела начало учебного года – составление графика, планирование занятий, спешку. К тому же после отчисления из Бланш-де-Кастиль ее записали в Пижье.

Лиана надела пальто. Она решила разбудить Жан-Марка после мессы. Жорж уехал по делам в Пьермонт, так что ругать мальчика за лишние часы благотворного сна некому. Жорж считал, что долго спать позволено лишь слабым и больным людям, а здоровые и активные обязаны рано вставать даже по выходным. Как бы эта теория ни раздражала недисциплинированных подростков и ленивых девчонок…

Прежде чем покинуть дом, Лиана постучалась к Люсиль. Через несколько секунд Люсиль откликнулась сонным голосом.

– Я на мессу, дорогая, скоро вернусь.