Читать книгу "Блондин - личность темная - Светлана Алешина"

Честно сказать, моя челюсть едва не отвисла! Я, конечно, не очень хороший психолог, однако поведенческие реакции большинства людей понять могу. Но это!..

В наше время кто станет хранить драгоценности в гараже?! Шикарные серьги с сапфирами и бриллиантами, эффектный перстень и кучу других украшений? И все это — в таком месте!

Я бы не удивилась, увидев подобное у кого-то дома, даже дома у мужчины — может быть, наследство от мамочки или тетушки. Если же человек не желает хранить золото-бриллианты в квартире — боится, скажем, воров, — то все это можно поместить на хранение в банк… Но не в гараж же!

Я осторожно положила тряпицу на пол, стараясь не прикасаться к драгоценностям — ведь на них могут быть отпечатки пальцев, — и принялась размышлять. Следовало ответить сразу на несколько вопросов. Откуда в гараже драгоценности? И что мне с ними делать? Первый вопрос тревожил значительно больше. И в голову пришел единственный, относительно приемлемый вариант ответа — чужие драгоценности, которые опасно хранить дома, могут вдруг обнаружить. Все это скорее всего противозаконно, а следовательно, Волощенко, как я и подозревала, имеет отношение к криминалу.

Впрочем, возможно, этот тайник устроил один из его приятелей. Я бы поверила в эту версию, найдя драгоценности где-нибудь на стеллаже. На худой конец в самой машине. Но не в шине же! Это слишком трудоемко! Запрятать туда…

Необходимо во всем разобраться, и как можно скорее. Но в невиновность Волощенко я не верила. Общение с троицей воришек — а что-то наводило на эту мысль — это не светские беседы в привилегированном салоне.

Теперь следовало решить вопрос номер два: что делать с этими драгоценностями? Законопослушный гражданин поступил бы просто — отнес бы все это в милицию. Но мое проникновение в гараж — явное нарушение законности, а значит, Ванцов, увидев украшения, скорее всего краденые, обязательно начнет стыдить меня и будет прав. А потом еще пожалуется Ларчику. Но тогда… что мне остается? Надо все оставить здесь. Ванцов рано или поздно все равно проверит гараж Волощенко. И сам отыщет украшения.

Так я и поступила. Впрочем, на место поисков я Лешеньке все же намекну. И шины я ставить на прежнее место не стану — слишком уж это трудно и долго. Просто суну в одну из них тряпку с драгоценностями — и все. Естественно, стерев отпечатки своих пальцев, — Ванцову совершенно необязательно знать, чем я занималась без его ведома.

* * *

Наверное, мое появление в здании родимой милиции можно сравнить с налетом фурий или гарпий на ничего не подозревающее население. По крайней мере сержантику Славке показалось именно так, когда я влетела в двери и воскликнула:

— Ванцов еще здесь?

Испуганный Славик ошалело взирал на меня, всегда такую вежливую и сравнительно тихую, и не мог поверить в преображение. А я тормошила его:

— Слава, все в порядке! Мне нужен Ванцов.

— Он у себя в кабинете, — опомнился сержант на вахте. Больше ничего не спрашивая, я привычным путем дошла до Лешиного кабинета и стукнула в дверь.

— Ну? — очень «вежливо» прозвучал голос бравого следователя, и я, распахнув дверь, прошла в его кабинет. Устало опустившись на стул, тут же заявила:

— Это я. Мне нужна твоя помощь.

— Саша, тебя учили правилам поведения в общественных местах? — невозмутимо поинтересовался Ванцов. Я отмахнулась, гордо заявив, что, безусловно, учили, но дело сейчас не в этом, и попросила:

— Леш, можно мне просмотреть заявления об ограблении и кражах, которые к вам поступали, нераскрытых, естественно?

— Тебе от сотворения мира, то есть со дня создания нашего отдела, или как? — съехидничал Ванцов. Я задумалась. В самом деле, если Волощенко связан с ворами — когда он впервые столкнулся с криминалом? И что в этом может обнаружиться полезного для меня? Вот в чем вопрос…

Чтобы перестраховаться, я на всякий случай попросила заявления за последние пять лет. И с ужасом представила, что сон этой ночью мне не грозит — придется перерыть горы бумаги. Причем ночь я проведу в отделении милиции, что радости тоже не прибавляет. Ведь Ванцов не позволит забрать документы домой.

Я поведала следователю свое желание и спросила на всякий случай:

— Леш, а можно заявления взять с собой?

— Сашечка, это до-ку-мен-ты! — как маленькой, наставительно заявил Ванцов. — И я не могу позволить частному лицу забрать их. Ты вообще понимаешь, каков объем этих бумаг?

Я промолчала, и Лешка поплелся в архив за ними. Ну и ладно, значит, будет мучиться вместе со мной — не оставит же он бедную Александру в собственном кабинете на всю ночь?

Пока Лешки не было, я успела пообщаться с мамочкой и сказала, что скорее всего не появлюсь сегодня. Также заверила ее, что со мной Ванцов и я сижу в милиции, а следовательно, ничего случиться не может. Маман обвинила меня в несознательности, причем посочувствовала бедняге Ванцову, но отнеслась к моему предупреждению довольно спокойно. И напоследок заметила, что, если нам не суждено сегодня увидеться, завтра она уезжает до конца недели. Из ее довольно сумбурных объяснений я поняла: что-то произошло у мамочкиной подруги.

Наконец совесть моя была чиста, и теперь я смогла спокойно закурить, ожидая Ванцова.

Лешка вернулся, еле видный под кипой тонких картонных папок, и плюхнул все это богатство передо мной на стол.

— Благодарю вас, глубокоуважаемый сэр, — мило улыбнулась я. — Вы очень любезны.

— Сашка, ответь мне на два вопроса. Когда ты будешь это читать? — мрачно спросил Леша, закуривая и сбрасывая пепел в переполненную пепельницу.

— Сегодня ночью, — невозмутимо ответила я, и лицо Ванцова побагровело. Надо заметить, ему красный цвет не идет — это беда большинства рыжих людей. Чтобы разрядить обстановку, я напомнила: — Ты говорил о двух вопросах. Какой же второй?

Леша сообразил не сразу, но все же пришел в себя и, кажется, почти смирился с необходимостью провести ночь на работе.

— А почему тебе так срочно понадобились заявления по кражам? Неужели завтра утром этого нельзя было сделать?

— Завтра утром будут другие дела, — легко ответила я, раздумывая, сказать ли ему о гараже Волощенко и своей находке. Потом решила просто намекнуть — если ничего не подтвердится, хоть будут пути к отступлению: узнала случайно. — Лешик, кстати, Волощенко же дальнобойщик. Может быть, у него есть машина? Тогда должен быть и гараж.

Ванцов непонимающе уставился на меня.

— Сашка, что ты имеешь в виду?

— Ну, не знаю, — неопределенно ответила я. — Просто неплохо бы проверить всю собственность, принадлежащую убитому. — После чего спросила: — А как идет расследование?

— Да никак, — поморщился Ванцов. — Никто ничего не видел, не слышал, не знает. Боюсь, Сашенька, это очередные висяки. А у тебя?

Я пожала плечом и погрузилась в изучение бумаг. Приходилось каждое заявление прочитывать от начала и до конца, а пострадавшие, к моему неудовольствию, нередко были чересчур многословны. Ванцов тем временем что-то писал за своим столом.