Читать книгу "Архив - Виктория Шваб"

— Спасибо за маффин, Мак.

Мы только что встретились, а он уже зовет меня уменьшительным именем. Я бы с удовольствием надрала ему задницу, но в том, как он произносит мое имя, чувствуется приязнь, и мне почему-то становится лестно.

— Еще увидимся.

Дверь в 5С уже закрылась, но я все еще стою в коридоре. Легкое царапанье в кармане возвращает меня к реальности. Я отхожу к лестнице и достаю листок.

Джексон Лернер, 16.

Эта история уже такая взрослая, что ее никак нельзя откладывать. Чем старше они становятся, тем быстрее срываются — иногда имеют значение часы и даже минуты. Оставив корзину на лестничной клетке, я бегу на третий этаж и, подходя к марине, снимаю кольцо. Затем через голову снимаю шнурок с ключом, и пока глаза привыкают к другой картинке, несколько раз обматываю шнурок вокруг запястья. Вот я уже различаю замочную скважину, вставляю в нее ключ и поворачиваю. Раздается глухой щелчок, и на поверхность всплывает дверь, очерченная полоской света. Я шагаю в вечную ночь Коридоров.

Закрыв глаза, прижимаю пальцы к ближайшей стене и тянусь за воспоминаниями. Перед моими глазами предстают те же Коридоры, только мутнее и бледнее. Время отступает назад под моими пальцами, но воспоминания остаются неизменными, как статичная картинка. Ничего не происходит, и тут неуловимой, расплывчатой кляксой мелькает История. Я не сразу его замечаю, и мне приходится остановить время и промотать немного вперед, медленно выдыхая и прокручивая кадр за кадром, пока не нахожу его. Кадры сменяют друг друга в последовательности пусто пусто пусто пусто силуэт пусто пусто. Попался. Я сосредотачиваюсь на изображении и разглядываю подростка в зеленом балахоне с капюшоном — это Джексон — затем запускаю время и смотрю, как он проходит мимо справа налево и огибает угол.

Я моргаю, мир вокруг обретает четкие очертания, я отстраняюсь от стены и следую по тому же пути, что и Джексон. Там я снова проделываю ту же операцию, пока едва ли не в точности могу воспроизвести траекторию его движения. Читая четвертую или пятую стену подряд, я наконец слышу его самого, не заглушенный шепот прошлого, а тихие шаги в настоящем. Оторвавшись от воспоминаний, следую за звуком, обхожу угол и лицом к лицу сталкиваюсь с…

Самой собой.

С отраженным, перевернутым изображением самой себя, с упрямо выпяченной челюстью, в нелепой желтой бандане — в глазах Истории. Чернота уже начала пожирать цвет его радужки, а это означает, что он срывается.

Джексон Лернер стоит, склонив голову набок, и удивленно таращится на меня. Копна спутанных рыжих волос свешивается на скулы. Он такой же тощий, как многие мальчишки в его годы, — складывается впечатление, что его вытянули вверх на каком-то гигантском станке. Я делаю незаметный шажок назад.

— Что за чертовщина? — сердито начинает он, сунув руки в карманы. — Это что, какой-то аттракцион или вроде того?

Я стараюсь говорить без выражения:

— Вообще-то нет.

— Что ж, это было круто, — говорит он, маскируя в браваде страх. Ничто не может быть опаснее страха. — Я хочу выбраться отсюда как можно скорее.

Он переминается с ноги на ногу, производя впечатление живого обычного парня из плоти и крови. Из плоти, если быть точной. Истории не могут истечь кровью. Он еще раз беспокойно переминается на месте, и тут его чернеющие глаза опускаются к моим рукам, туда, где на шнурке болтается ключ. Металл слегка поблескивает в полумраке.

— У тебя есть ключ, — говорит он, следя за покачивающимся ключом. — Почему ты просто не выпустишь меня отсюда? А?

Я уже слышу перемену в его голосе. Страх вытесняется агрессией.

— Ладно. — Дед посоветовал бы мне оставаться абсолютно спокойной. Историям свойственно срываться, но ты не можешь себе такого позволить. Я окидываю взглядом ближайшие двери. Но они все отмечены меловым «X».

— Чего встала столбом?! — рычит он. — Выпусти меня, я сказал.

— Ладно, — повторяю я, слегка подаваясь назад. — Я отведу тебя к правильной двери.

Я делаю еще один незаметный шажок назад. Он не движется с места.

— Просто открой вот эту. — Он тычет в ближайшую дверь с четким «X» сверху.

— Не могу. Мы должны найти дверь с белым кругом, и затем…

— Открой эту чертову дверь! — орет он и протягивает руку к моему ключу. Я вовремя уворачиваюсь.

— Джексон! — одергиваю я, и от неожиданности он замирает. Я пробую другой подход. — Ты должен сказать мне, куда хочешь попасть. Все эти двери ведут в разные места. Некоторые вообще не открываются. А некоторые, хоть и открываются, ведут в очень и очень плохие места.

Злобу, перекосившую его лицо, сменяет растерянность, на лбу появляется горестная морщина, уголки рта печально опускаются.

— Я просто хочу домой.

— Хорошо, — соглашаюсь я, облегченно вздохнув. — Тогда пойдем домой.

Он замирает в нерешительности.

— Пойдем, — с нажимом говорю я. Мысль о том, что придется повернуться к нему спиной, зажигает кучу тревожных маяков в подсознании, но другого выхода нет — Коридоры слишком узки для того, чтобы мы могли пройти бок о бок. Поэтому я разворачиваюсь и иду, оглядываясь в поисках белого круга. Я замечаю вдалеке заветный кружок, ускоряю шаг и оборачиваюсь.

Джексон за мной не идет.

Он останавливается поодаль и разглядывает скважину двери, вмонтированной в пол. Из-под носка кроссовки виден край мелового креста.

— Ну же, Джексон, — говорю я. — Разве ты не хочешь домой?

Он ковыряет ногой замочную скважину.

— Ты не отведешь меня домой.

— Отведу.

Он поднимает голову, и тонкий луч света из-под двери отражается в его почерневших пустых глазах.

— Ты даже не знаешь, где мой дом.

Это, конечно, верно подмечено.

— Да, не знаю. — Его лицо снова искажается от злости, и я поспешно добавляю: — Но это знают двери.

Я указываю пальцем на дверь под его ногами.

— Все очень просто. Крест означает, что это не твоя дверь. — Затем показываю на дверь с заштрихованным кружком. — Вон та, с меловым кругом. Это точно твоя. Туда нам и надо.

Надежда начинает теплиться в его глазах, и я должна была бы чувствовать стыд из-за вранья, но у меня нет выбора. Джексон бросается вперед, опережая меня.

— Быстрее! — Он уже ждет у двери. Проводит пальцем по меловому кругу и оглядывается. Я протягиваю руку, чтобы отпереть ему дверь.

— Погоди-ка, — вдруг говорит он. — А это еще что такое?

Я оглядываюсь. Он показывает в сторону двери с противоположной стороны прохода. На ней нарисован большой белый круг, который хорошо отсюда видно. Вот черт.

— Джексон…

Он рывком поворачивается ко мне: