Читать книгу "Бесплатных пирожных не бывает - Николай Леонов"

– Ты сам-то не двинулся с ума ненароком? – усмехнулся Иван. – Глаза закатил, улыбочка, как у идиота.

– Поздно, спать пора, – Лебедев посмотрел на часы. – Решишь остаться – две с половиной мне завтра занесешь. Уедешь – я тебе эту мелочь дарю, только больше ко мне не обращайся.

– Как бы ни решил, позвоню, – Иван пошел к двери, рассмеялся. – А товарища подполковника мы с тобой неплохо упаковали, будет что на старости лет вспомнить…

Гуров, надев адидасовский костюм, который ему подарила жена, устроил совершенно бессмысленную генеральную уборку. Сегодня в него вселился ранее неведомый бес противоречия, и Гуров занимался мазохизмом. Так, он терпеть не мог этот удобный и элегантный костюм, потому что, облачившись в него впервые на Черноморском побережье, стал похож на студента стройотряда. С небольшой разницей: костюмы студентов свидетельствовали об их причастности к труду, а фирма «Адидас» была клеймом мещанского благополучия.

Гуров бесчисленное количество раз прокручивал в памяти и восстанавливал свои слова и поступки за последние дни. Все вроде делал правильно, а в финале сплошной позор. Конечно, ход с вытрезвителем предугадать было сложно, но что пить он будет только налитое из общей посуды, Гуров вчера решил твердо, потом забыл, расслабился, прошляпил. «Кретин, урод, растяпа, – клеймил он себя. – Сделай хоть что-нибудь полезное».

Он терпеть не мог убираться, да и никакой необходимости в этом не было; девочки уехали недавно, и квартира находилась в отличном состоянии. Однако, натянув ненавистный костюм, он вытащил из стенного шкафа ведро, веник, тряпки и начал мыть сначала чистую ванную, затем кухонную плиту, которую не успел еще ничем залить и испачкать. Гурову мешал и одновременно помогал телефон, осуществлявший связь с внешним миром. Раздавался звонок – и Гуров с легким сердцем и чистой совестью бросал тряпки, вздыхал с облегчением. Ну а если уж снял трубку – надо разговаривать, выслушивать соболезнования, отвечать на бессмысленные, порой издевательские вопросы. Звонили так часто, что вскоре Гуров зашвырнул тряпки на место, устроился в кресле у телефона, расчертил блокнотный лист пополам и стал слева записывать доброжелателей, а справа – недругов. Через некоторое время он был вынужден создать еще одну графу – для дураков, которые не поддавались установленной классификации.

Когда незнакомый баритон, сославшись на газету «На боевом посту», попросил написать заметку под названием «Пьянству – бой», настроение Гурова неожиданно улучшилось. Он начал ласково и дотошно выяснять у абонента, что конкретно в вытрезвителе его интересует, давал подробные советы, что с собой «туда» брать, а какие принадлежности иметь нецелесообразно, к последним причислил совесть и мозги, тут же оговорившись, что если абонент таковыми не располагает, то ему ничего не грозит. Разговаривая, Гуров без конца упрашивал абонента не вешать трубку и довел человека до такого состояния, что тот, заикаясь, крикнул:

– Каким ты был! Был! Таким ты и остался!

– Ну это уже плагиат, – заметил разочарованно Гуров и начал напевать некогда популярную песню из кинофильма «Кубанские казаки».

Видимо, для разнообразия теперь позвонили в дверь. Гуров распахнул ее, шутовски раскланялся, только после этого узнал своего начальника, полковника Орлова.

– Вольно, подполковник, – Петр Николаевич вошел и начал стягивать мокрый плащ. – Ничего страшного с тобой не происходит. Рассказывают, что на фронте, после массированного артналета, некоторые начинали петь и плясать.

– Я только что пел, Петр Николаевич. Рад тебя видеть, проходи и скажи, пожалуйста, как там вот дальше: «Каким ты был, таким ты и остался, казак лихой, казак…» Какой там казак?

Орлов шумно набрал полные легкие воздуха и, медленно выдыхая, долго и внимательно разглядывал своего друга.

– Это пройдет, – сказал он, проходя в гостиную. – Давай, смеха ради, не будем ничего есть, не станем пить чай или кофе, а, не нагружая желудки, тихо, спокойно поговорим.

– Ехать так ехать, сказал попугай… – Гуров замолчал, злорадно ухмыляясь, усадил полковника рядом с телефоном, сам устроился напротив. – Ты остановился на словах «тихо и спокойно поговорим».

Естественно, тут же зазвонил телефон. Орлов снял трубку.

– Слушаю. Кто его спрашивает? Товарищ знакомый, Лев Иванович уехал на две недели в санаторий. Звоните, – он положил трубку, кивнул: – Отключи. Я здесь, а больше по делу звонить некому.

Орлов, утопая в низком кресле, вытянул ноги; на друга смотрел с неприязнью.

– Ты мужик настоящий, иначе бы я с тобой не дружил, – и как-то по-бабьи вздохнул, – в недобрый день ты на мою голову свалился.

– Увольняйте!

Орлов собрался сплюнуть, но, увидев под ногами ковер, сдержался.

– Ладно, с твоей персоной закончили, давай о делах. Врать ты не будешь, а недоговорить можешь, так вот выкладывай все, полностью.

Гуров поднялся, принес из кабинета тетрадь со своими записями, протянул Орлову. Полковник прочитал заголовок, взглянул на Гурова и сказал:

– Ладно, пройди на кухню, организуй кофе или чай, – и начал читать.

Глава 6

Юрий Петрович надел свежую рубашку, даже галстук повязал, хотя никуда идти не собирался. Последние дни он редко выходил из дома, но перестал носить халат и тапочки, одевался, словно ждал гостей. Объяснялось это тем, что он начал замечать в себе непонятную леность, равнодушие. Привыкший жить активно, по жесткому расписанию, после разгрома «империи», потеряв почти все связи, Лебедев начал терять и себя. Целый день он только и думал, чем заняться. Телевизор Юрий Петрович не любил, читал с удовольствием, да сколько можно? Он решил было вести дневник, но тут же понял безумство данной затеи.

Иван деньги принес, решил остаться, поглядеть, чем закончится история с подполковником. Шел третий день, как Гуров выбрался из вытрезвителя, а вестей о себе не подавал. Лебедев не сомневался: Гуров должен объявиться немедля, человек с таким самолюбием молча проглотить подобную пилюлю не способен. В той или иной форме, подполковник должен проявить себя, сделать какой-то ход, тогда Юрий Петрович начнет думать над ответом.

Много хитрых комбинаций осуществил в своей жизни Лебедев, но никогда так напряженно не думал, не считал и не пересчитывал возможные варианты. Его сегодняшняя позиция выглядела неуязвимой. Парадоксально, но процессы, происходившие в обществе, сейчас работали на него. Еще недавно его могли забрать по подозрению, косвенным слабеньким уликам, запереть в каземат, начать мурыжить на бесконечных допросах. Сейчас – дудки! Никто не рискнет: перестроились товарищи, нет ли, а опасность момента отлично понимают. Конкретных улик против него нет, а для профилактики взять под стражу сегодня не позволят.

Мысли кружились по замкнутой цепи, каждое звено он проверял на разрыв – прочно спаяно, надежно, а нет покоя. Где подполковник Гуров, почему не появляется, чем занят? Его отсутствие нелогично. С чем-чем, а с логикой, мыслительным аппаратом у голубоглазого фанатика все в порядке. И недооценивать его может только придурок, а Лебедев себя таковым не считал, потому думал и думал.