Читать книгу "Тайна Замка грифов - Каролина Фарр"

Вот все, что вам нужно знать о нас, и все, что вы узнали бы, если дела пошли бы по-другому и ничего не случилось.

Я сунула ноги в туфли и встала.

– Предполагается, что художник пишет картины, месье. Я должна попросить вас показать мне некоторые из них.

Он вновь усмехнулся:

– Почему бы нет, тем более что теперь мы понимаем друг друга лучше. Я был студентом отделения живописи, прежде чем стал тем, что я есть. Надеялся, что всерьез займусь рисованием. Сейчас для меня это лишь развлечение. К тому же стоять на природе с мольбертом – хороший способ наблюдать, кто проезжает или проходит по округе. Я работаю в другом доме. Пойдемте, устрою вам экскурсию.

Этьен предложил это так энергично, что я не смогла устоять. Мадлен окликнула нас, предлагая кофе, но я отказалась. Она вытерла руки о фартук и улыбнулась мне, качая головой:

– Я прошу прощения за Пьера, мадемуазель. Он никому не причиняет зла, а в ярость впадает, только вспоминая прошлые обиды. И то он может наброситься лишь на того, кто издевался над нами когда-то давно. Клянусь вам...

– Я знаю, – ласково ответила я. – Спасибо вам за то, что помогли мне прийти в себя.

– Мадемуазель так же добра, как и отважна, – прошептала женщина и поспешно отвернулась со слезами на глазах.

Я размышляла над ее словами, когда шла за Этьеном Метье к его дому. Да, кто-нибудь более пугливый, чем я, умер бы на мельнице от страха.

Козла сейчас нигде не было видно. В доме по-прежнему лежал на стуле свитер. Этьен провел меня в другую комнату, залитую солнечным светом, который проникал через незастекленные окна без занавесок.

Рядом с окном стоял мольберт с незаконченной картиной. Дюжина небольших работ без рамок и ящик с красками валялись на полу у стены. Рассматривая их, я удивилась оригинальности цветовой гаммы и композиций. Темные фигуры крестьян, работающих в поле, резко выделялись на фоне роскошных желтых полей, зелени лесов и возвышающихся на заднем плане голубоватых гор в снежных шапках. Я рассмотрела подпись: "Метье".

– Они очень хороши! – невольно вырвалось у меня.

– Вам понравилось? Когда-нибудь я напишу еще лучше, если жизнь позволит, Дениза.

Я быстро взглянула на него, удивленная, что он обратился ко мне по имени.

– Да, обязательно напишете, – пробормотала я. – Теперь я должна идти – мне еще многое нужно сделать.

– Мне хотелось бы написать ваш портрет. Если, конечно, вы согласитесь уделить еще немного времени тому, кого повстречали при столь неприятных обстоятельствах? Буду вам необычайно благодарен.

Я смущенно смотрела на него, чувствуя, как щеки заливает румянец. Но если он это и заметил, то не подал виду. В его серых глазах читалась мольба.

– Это слишком смелая просьба, я знаю. Но портрет будет вашим, а наслаждение от работы над ним – моим. У вас хорошая головка, лицо отражает каждое чувство... Пожалуйста, Дениза...

Если на моем лице опять отразились какие-то эмоции, я надеялась, что он не сможет их понять.

– Я не возражаю... – пробормотала я. – Но мы с вами можем больше никогда не встретиться, месье.

– Пообещайте попозировать мне, и я придумаю, как это устроить, – с уверенностью сказал Этьен.

– Мой дядя... он своего рода затворник, – запинаясь, проговорила я. – Он не поощряет визиты в замок незнакомцев, месье. Видите ли, он... он был ранен на войне и так сильно обезображен, что...

– Подвергнут пыткам, не ранен – так будет вернее, мадемуазель. Я очень хорошо знаю историю месье Жерара, в самом деле. И очень хочу с ним познакомиться. А если вы пообещаете мне попозировать, у меня появится шанс.

– Я подумаю об этом...

Он вздохнул:

– Кажется, я привел вас в замешательство. Но скоро я приду в замок, чтобы узнать о вашем окончательном решении.

– Нет, вы не должны! Мой дядя этого не одобрит! – в панике воскликнула я.

– Тогда встретимся в деревне?

– Хорошо, в деревне. Попросите кого-нибудь, кто работает в замке, дать мне знать, что вы там.

– Спасибо, мадемуазель, вы очень добры. Я провожу вас до машины. Надеюсь, что по своей доброте вы позволите мне позвать Пьера. Он хочет извиниться перед вами.

Мы вышли из дома. Мадлен выглянула из окна и помахала мне рукой. Я ответила ей тем же.

– Если вы поговорите с ним – при мне, – вы поймете, как он на самом деле безобиден. Трогательный маленький человек, который познал великую печаль и огромное страдание.

– Трогательный? Безобидный? Да он почти...

– Пьер! Иди сюда! Мадемуазель уезжает.

В конце прохода между домами, откуда недавно злобно наблюдал за мной козел, на фоне яркого света внезапно бесшумно появилась тень. Я остановилась, и мое сердце забилось сильнее, побуждая меня к немедленному бегству. Но страх быстро прошел, когда я разглядела Пьера. Это был маленький и худой, почти хилый человечек в брюках и рубахе из грубой синей саржи и черном берете из такого же материала. И смотрел он на меня с еще большим испугом, чем я на него.

Этьен взял меня за руку и медленно повел вперед, к этой маленькой фигурке, отступающей перед нами. Вскоре мы все втроем оказались в ярких лучах солнца.

– Все в порядке, Пьер, – успокаивающе сказал Этьен. – Посмотри сам – она вновь чувствует себя хорошо. Она не станет тебя обижать. Она друг, Пьер. Она думает так же, как мы. Ты должен помнить, что она – друг и одна из нас. Понимаешь?

– Да, месье.

Даже его голос теперь был другим: дрожащим, нервозным и тонким. Совсем не таким, как тогда, – грубым и полным ненависти. Я недоверчиво уставилась на Пьера. На его бледном лице, прорезанном глубокими морщинами, блестели черные, полные слез глаза, с мольбой смотревшие на меня. Его губы и руки дрожали. Он был похож на ребенка, ожидающего выговора и трепещущего на грани стыда и раскаяния.

Пьер был не выше меня и не тяжелее. Распахнутый ворот рубахи открывал тонкие ключицы, запястья были узкие, руки костлявые. Когда я подошла ближе, он снял свой берет, под которым прятались неаккуратно подстриженные, белые как снег волосы. Он выглядел абсолютно так, как описал его Этьен, – трогательным и безобидным...

Но я знала, что эти костлявые руки легко могут задушить меня или вогнать до отказа, по самую рукоятку, в тело нож. Я ведь отчаянно сопротивлялась тогда, на мельнице, но мне не удалось вырваться из его хватки...

– Мадемуазель... – пробормотал Пьер. – Вы понимаете, да? Это все "мерседес"... видеть его здесь... и никого в нем... И потом, когда я пошел искать... услышал, что кто-то ходит на мельнице...

– Я все объяснил, и она поняла, – спокойно сказал Этьен и посмотрел на меня умоляюще.