Читать книгу "Спец - Виталий Демочка"

Женщины визжали что есть мочи, уклоняясь от пролетавших мимо тел, мебели, бутылок. Через несколько минут в зале не осталось ни одного целого или хотя бы не перевернутого стола, ни одного целого стула, пол был усыпан растоптанной едой, битой посудой и землей из разбитых цветочных горшков.

Изрядно помятые менты уводили не менее побитых, крепко закованных в наручники парней, женщины уже не визжали, они тихо плакали.

* * *

Полковник Ушаков в кабинете допрашивал Банина, тот сидел напротив полковника и зажимал насквозь пропитанным кровью платком сломанный нос, но кровь продолжала стекать по руке, пачкая брюки Виталия и пол кабинета.

— Ну, что скажешь? — спросил полковник.

— А что я могу сказать? — вопросом на вопрос ответил Банин и продолжал: — Вы же знаете, чем я занимаюсь. А все остальное мне уже не нужно.

— Давно ли? — с явным недоверием спросил Ушаков.

— Порядком.

— Еще не так давно последнее заявление на тебя было, за вымогательство, — не согласился полковник.

— Десять месяцев, — дал численное определение выражению полковника «не так давно» Банин.

— Ну что, исправился что ли?

— Можно сказать…

— А твои подельники? — задел больную тему Ушаков.

Бандера конечно знал, что его ребята проворачивают в тихую кое-какие делишки, но вслух сказал:

— Они тоже исправились.

— Давай смотреть на вещи реально, — предложил полковник. — Пройдет немного времени, и если не ты сам, то кто-нибудь из твоих парней попадется за что-нибудь. А я смогу тебе в этом как-то помочь.

Это было явное предложение, но Бандера молчал. Тогда полковник, как бы размышляя, продолжал:

— Я предполагаю, что это и… не ты… возможно даже не твои ребята, но тогда… кто?

Полковник глядел в упор на Виталия, ловил его реакцию.

— Вот это и нужно выяснить. Понимаешь? Ты же общаешься с народом. Поможешь — я прямо сейчас отпущу тебя домой. Тебе, наверное, не терпеться увидеть свою девушку, — блеснул своей осведомленностью полковник.

— С перебитым носом? — сказал Бандера.

— Перестань, а то она не видела, сколько на тебе шрамов пулевых и всяких разных. Одним больше — другим меньше, какая разница. Ну так, как? — спросил полковник, сверля глазами Виталия.

Бандера задумался, надо было что-то решать. Он откинулся на спинку стула, молчал. Отказываться сейчас напрямую глупо, зачем дразнить гусей. И Виталий решил применить туже тактику, что и на гонках — сделать вид, что поддался.

— Если что-то узнаю, я позвоню Вам, — наконец медленно произнес он.

— Номер мой знаешь?

— Нет.

Полковник взял листок бумаги, ручку и записал номер своего телефона.

— Умойся в туалете, там открыто, — сказал он, протягивая листок с номером телефона Бандере.

Виталий молча взял протянутый ему листок и, понимая, что разговор окончен и теперь он свободен, направился к двери.

— Не забудь о нашем разговоре, — в след ему проговорил Ушаков.

В коридоре недалеко от кабинета разговаривал с одним из своих подчиненных капитан Филатов, увидев свободно выходившего Банина, он выпучил от удивления глаза и бросился в кабинет к полковнику.

— Александр Андреевич?! — возмущенно-вопросительно закричал Филатов на пороге кабинета начальника.

— Пускай идет. Все равно рано или поздно их всех придется выпускать или почти всех. — Ушаков на минуту задумался, ему нужно было как-то объяснить свой поступок, не ставя подчиненных в известность о своем новом, как он надеялся, осведомителе. — Большинство членов его банды сидели за умышленное убийство, как вы знаете, — наконец произнес полковник, — в основном в нетрезвом состоянии совершенные. Пока он здесь, он их держит. А закроем, представляете, что начнет твориться?

Филатов посмотрел на полковника и понимающе покачал головой, он хорошо это себе представлял, лучше многих других.

А Виталий, выходя из здания ГОВД, скомкал бумажку с номером телефона полковника, бросил ее в урну и, усмехнувшись, тихо произнес:

— Такие большие, а в сказки верят.

6

Виталий, подъехав к зданию милиции, остановил «Челленджер», заглушил двигатель, приоткрыл окно и стал ждать. Сегодня должны были выпустить Старика и Толстого, их-то он и встречал. Глядя на двери милиции, ему вдруг вспомнилось, как они с Рустамом покидали колонию. Никто их тогда не встречал.

Они вышли за ворота, рядом с которыми висла красная табличка с надписью золочеными буквами «Учреждение — УЦ-267/22» — это была колония строгого режима, она наконец-то перестала быть их домом.

— На свободу — с чистой совестью! — усмехнулся Виталий и спросил Рустама: — Кто это сказал?

— Хрен его знает, — равнодушно ответил тот.

Стоял теплый приморский полдень, солнышко ласково пригревало еще не начавшую желтеть листву деревьев, и даже не верилось, что уже осень. Рустам посмотрел по сторонам, в один конец улицы, в другой и спросил:

— А че, нас никто не встречает?

— А некому, — ответил Виталий. — В живых на свободе остался один Василевский, да и тот, говорят, скололся. Зимой освободится Толстый из сорок первой, — продолжал Виталий. — Потом Енда с Хромым с сорок седьмой. Пока сами будем.

— Прорвемся? — спросил Рустам, хотя ответ знал заранее.

— Конечно! — сказал Бандера, и в голосе его не было ни капли сомнения. — Пойдем к морю, — сказал он Рустаму и направился вниз по улице. — Хорошо, что из барака хоть пляж было видно, а то бы мы с тобой совсем одичали.

— Может, там телки есть еще какие, — с надеждой в голосе произнес Рустам, нагоняя товарища.

— Ты че, Рустам, соскучился что ли? Пятилетку всего сидел, — засмеялся Виталий.

— Не подкалывай! Сколько времени на них смотрели издалека.

Они пришли на пляж, на котором не было ни души, купальный сезон давно закончился. Пустынный берег, пустынное, еще не очень холодное, но уже по-осеннему серое, свинцовое море.

— Пляж уже пустой, — снимая майку, заметил Рустам.

— Так уже осень, — сказал Бандера. — Смотри, за то какие телки.

— Где? — всполошился купившийся Рустам.

— А вон! — и Виталий указал на двух пасшихся на берегу коров. — Тебе какая, левая, правая?

— Правая, — смеялся Рустам.

— Да бери левую, она посимпатичней, — не унимался Виталий.

Пересмеиваясь, друзья бросились в осеннее море, а когда, искупавшись, сели на берегу, Рустам спросил:

— А куда Шустрого вывезли?

— Да его и не вывозили никуда, освободился он в том году по УДО. Только наши дороги с ним разошлись уже. Так что нам он ничем не поможет, — ответил Бандера.