Читать книгу "Укус Змея - Михаил Зайцев"

— Когда мелким был, я мороженицу обнес. Из кассы целковый внагляг стырил. Сожрать хотели на малолетку, директор школы отмазал, взял, по типу, на поруки. Батя мой выпивал крепко. Батя меня ремешком солдатским так отходил, что я в больничку загремел. Директору меня жалко, блин, стало. Замяли дело. После той заморочки прилипло погоняло.

— Что-то я не понял, какая связь между мороженым и крокодилом?

— Дык кафешка, где, значит, мороженым торговали, она «Чебурашкой» называлась.

— Ха! Забавно!.. Но вернемся, как говорится, к нашим баранам. Итак, Чебураш... Ой, прости! Итак, Крокодил, чертова дюжина ваших меня уже видела. И хорош множить это число, о'кей? Эти же тринадцать, и только они, пускай и далее участвуют в наших планах, договорились?.. Ну вот и отлично! Итак, как и договаривались, сразу после боя с гладиатором от претендентов на район ты вручаешь мне паспорт, деньги, и я исчезаю.

— Ага, все по-честному. Бля буду, вот те крест.

— Верю... Да! Еще одно — ты говорил, что посты наверху замотивированы как охрана потенциального склада для поддельной водки?

— Менты купились, ага.

— А водки-то все нет и нет. Время идет, и менты, поди, нервничают.

— Врубился. Загружу тему Башке, он скумекает, как еще недельку-другую мусорню разводить.

— "Недельку-другую"?.. Что? Самбист уже объявился?

— Человечка евоного вчера засекли. Типа, в разведке. Шарился по району, сучий потрох. Неделька-другая, сам объявится с предъявой.

— Уверен, что он согласится решить ваш спор на кулаках?

— На слабо, — Крокодил сделал ударение на "о", — Самбиста возьмем, купится.

— Тогда гипсуй руку, Гена, и... И последнее — Геннадий Иванович, отдай, пожалуйста, распоряжение, чтобы с меня сняли вериги.

— Чаво сняли?

— Цепь. Я бы и сам смог ее... Ах так! Вижу в твоих глазах недоверие. Смог бы, Гена! Уж поверь. Например, сделал бы насечки на ложке или еще на чем и ночью, когда твои орлы за дверями дремлют, бжик-бжик, как напильником. По принципу: терпение и труд — все перетрут. Или, к примеру... Впрочем, довольно и сказанного. Прочие секреты оставлю при себе. Поверь на слово — могу. Веришь?.. Вот так-то лучше!.. И еще — в рацион попрошу добавить овощей. А то одно мясо-мясо... И соки натуральные вместо пепси, пожалуйста. И еще устрой мне боксерскую грушу. Только набить ее надо заново вишневыми косточками.

— Блин?! Где ж я столько вишни возьму?!

— А ты постарайся, Гена. Постарайся... Вижу, чего-то спросить хочешь? Спрашивай, не стесняйся.

— Может, это... Скажешь, кем ты был, в натуре, а? Ну, типа, где...

— Любопытство — это порок! — перебил Змей. — Борись с пороками, Геннадий Иваныч, мой тебе совет. Здоровее будешь. Я серьезно.

— Ты это... это самое, не наезжай, — почему-то обиделся Гена. — Цепугу, ага, сымем. Но пацаны, реально, на стреме. Я, это... это самое... ну, если ты обдурить нас намылился, ноги сделать, дык пацанам за дверями есть приказ шмалять без базаров, если ты, это... это самое, рыпнешься отсюдова, из этой норы.

— Разумно. — Пленник звякнул цепью, кивнул. — Я бы тоже на твоем месте, Геннадий Иваныч, обеспечил огневой барьер между этой, как ты выразился, «норой» и остальным миром. Сдается мне, и такой вариант, как взятие мною заложника, вы предусмотрели. Учитесь на ошибках, молодцы... Нет! Не бойся, душить тебя цепью я не собираюсь. Ты не Чернобыль, да и я уже другой, уже знаю, зачем и кому нужен, уже на все согласился. Нет, Гена, прорываться с боем из этой «норы» я не собираюсь. Честное благородное. Зачем? Сам посуди — я здесь как в санатории. Реабилитируюсь после «лечения». Да и, если совсем честно, слабоват я пока. Хорохорюсь, а еще окончательно не восстановился. Но к моменту побоища с человечком Самбиста восстановлюсь обязательно на все сто процентов. — Змей улыбнулся и добавил: — За базар отвечаю.

5. Накануне

Снежная крупа отскакивала от стекол. Первый осенний снег стучался в окна, как будто просил пустить его внутрь, в самое престижное заведение Пролетарского района, в кафе «Ласточка».

Гена Крокодил, весь из себя сегодня такой задумчивый, неспешно курил, редко затягивался, забывая стряхивать пепел, повернув голову к окну и наблюдая, как беснуется стихия за стеклами, с философичным безразличием буддийского монаха.

— Ген, а Ген, слышь, завтра там та-акой дубняк будет, ва-аще атас, — высказался Аркаша Башка, разумея под словом «дубняк» — холод, а под словечком «там» — место, где состоится судьбоносная рукопашная схватка за район.

Рукопашное побоище за право контролировать Пролетарку состоится все в той же недоделанной фабрике-кухне, где в подвале тренируется, охаживает боксерский мешок с вишневыми косточками надежда нынешних контролеров.

Спарринг не на жизнь, а на смерть произойдет аккурат над тем подвалом, где прячется до поры сюрприз для гостей из прошлого, романтиков с большой дороги перестройки.

Помещение под ристалище — бетонный пол общей площадью около сотни квадратных метров, бетонная плита-потолок, четыре бетонных стены без проемов под окна, но с прямоугольными провалами для установки дверей. Три из четырех дыр-провалов братки из числа избранной чертовой дюжины завалили битым кирпичом, заделали досками. Они же, братки, которым повезло лицезреть надежду Крокодила, очистили бетонный пол, наладили освещение и соорудили лавки у стен. Две лавки из кирпичей и досок, одна напротив другой. На одну сядет Гена, Аркаша и Василий, напротив — Самбист и пара его приближенных. У единственного входа-выхода, который остался, встанут Боров и человечек экс-Робин Гуда. За бетонными стенами территорию будут охранять исключительно Крокодиловы люди из чертовой дюжины.

— Ген, а Ген, слышь? Коли ихний боец нашего Делового уделает, тады — ой! Нету смысла, ты понимаешь, пальбу открывать. Кончим, ты понимаешь, Самбиста и тех, которые с ним припрутся, а евоные остальные потом на нас, типа, охоту устроят. Хер знает, где евоная гвардия схоронилась. Я ж говорил, что перестрелки нам без мазы, ты вспомни.

Сам бригадир ну ни чуточки, ни капельки не сомневался, что Деловой реально уделает бойца Самбиста. Видал Гена, как он, Деловой, колотит боксерскую грушу. Ваще финиш, как он ее околачивает! Коленями, локтями, кулаками, пятками, тыквой, плечами, атас!.. Однако именно Деловой и сомневался в победе. В том смысле, что за жизнь свою после победы опасался, и серьезно. По типу, хер его знает, Самбиста, вдруг согласился для вида на честный махач, а, в натуре, придумал план, как перестрелять, порешить к чертям собачьим всю бригаду Крокодила.

Не-е, не такой человек Самбист, мотал репой Гена, но червячок в мозгах у Крокодила таки зародился. И велел Крокодил всем своим вооружиться да быть на стреме. И тем тринадцати, себя считая, что будут находиться в эпицентре событий, и остальным, рассеянным по району.

Смех да и только! Комедия, блин! Но Гена расковырял фальшивый гипс на своей левой руке и, в натуре, в нем спрятал кой-какое рыжье. И паспорт номер 2 теперь повсюду таскал в кармане. И с пачкой баксов, перехваченной аптечной резинкой, не расставался. Как юный, бля, пионер, всегда готовый!