Читать книгу "Ночь Безумия - Лоуренс Уотт-Эванс"

Избавить гудящие ноги от веса тела уже было наслаждением.

Йорн пристроился рядом с ним, только ему пришлось наклониться вперед, чтобы не стукнуться о полку затылком.

– Что-то я не вижу никого из своей роты, – заметил он, оглядывая стройные ряды стражников.

– Это и к лучшему, – отозвался Ханнер. – Значит, ты не нарушаешь приказа, сидя здесь со мной.

Еще один чародей, в серой потрепанной домотканой одежде, уселся по другую сторону от Ханнера – и не на бордюрный камень, а привалившись к стене.

– Можно пойти на Стофутовое поле, – сказал он. – Там нас не тронут – стоит им только понять, что мы маги.

Ханнер взглянул на него.

– Как, ты говорил, тебя зовут?

– Зарек, – ответил тот. – Зарек Бездомный – вот уже несколько лет меня так называют.

– Значит, ты уже ночевал на поле.

– Каждую ночь. Я и этой ночью там был – когда поднялся весь этот шум. Ну, я и отправился в Волшебный квартал, может, думаю, выйдет заработать на еду, если продать новости о таинственных криках, а прихожу – все уже обо всем знают, оказывается, пострадал весь город... И тут я понял, что эта новая магия и мне по зубам – и только стал прикидывать, как бы повыгоднее использовать ее, как вы кинули клич... я и отправился с вами, вот, думаю, хоть на одну ночь крыша над головой будет.

Ханнер смотрел на него, не отрываясь. Как и все в Этшаре Пряностей, он знал о Стофутовом поле. Больше двухсот лет назад Азрад Великий повелел, чтобы между Пристенной улицей и городской стеной на протя-жении ста футов не возводилось никаких построек – участок должен был оставаться пустым на случай войны, чтобы там могло свободно действовать войско.

Разумеется, Гегемония Трех Этшаров не воевала вот уже двести лет – с тех пор, как окончилась Великая Война, и пустое пространство внутри городских стен было слишком дорого, чтобы оставаться пустым. По закону, никакие постоянные постройки на поле возводиться не могли, но о временных там речь не шла, а Этшар был переполнен; в результате, несмотря на указ, городская беднота и бездомный люд начал обосновываться со своими шатрами и навесами на ничейной стофутовой полосе.

По всей длине – а протянулось оно на девять или десять миль – Стофутовое поле служило убежищем для отбросов Гегемонии. Нищие, воры, калеки, сумасшедшие – и все честные люди, которые по тем или иным причинам не могли платить за крышу над головой и не имели зажиточных друзей или родичей, чтобы те пустили их под свою.

Ханнер пару раз видел поле, когда дела приводили его к городским воротам или на Пристенную улицу, но старался не подходить к нему ближе необходимого. Ему и в голову не могло бы прийти устроиться на поле на ночь или хотя бы просто пойти туда. Может, Зарек и будет там в безопасности, но Зарек – не один из правителей города. Явиться на поле в шелковых одеждах и с бляхой чиновника – значит напрашиваться на ограбление; домотканые лохмотья привлекут куда меньше внимания.

С другой стороны, Зарек вовсе не был так вонюч и убог, как, по мнению Ханнера, должен был бы быть обитатель поля. Его волосы и борода, конечно, очень нуждались в мытье и стрижке, но не были ни всклокоченными, ни вшивыми. Руки и лицо у него были довольно чистыми, кожа – без струпьев. Он выглядел гораздо приличнее того оборванца на аллее Ведьм – вот уж кто наверняка ночует на Стофутовом поле.

Легенда утверждала, что некогда поле было зелено от травы и пестро от цветов. Теперь же там была голая земля – утоптанная и пыльная в летнюю жару, липкая грязь во время осенних дождей, ледяное крошево зимой, которое месили сотни, если не тысячи, ног. Несмотря на это, Зарек – конечно, не щеголь – выглядел весьма прилично и даже представительно, да и говорил точно и ясно. Он явно сумел сохранить моральную и физическую форму, как бы трудно ему ни жилось.

Возможно, подумал Ханнер, Зарек знает, как вести на поле более или менее приличную жизнь, а может, он просто сумел где-то вымыться, прежде чем идти в Волшебный квартал.

Спрашивать прямо, как ему это удалось, было бы грубо, да и слишком устал Ханнер, чтобы интересоваться чем-то всерьез. Вместо этого он сказал:

– Думаю, мы сможем устроиться на ночь где-нибудь получше, чем на поле.

Зарек махнул рукой:

– Мне платить нечем.

– Плачу я, – сказал Ханнер. – Но, надеюсь, обойдется без этого. – Он взглянул на дворец, надеясь увидеть дядюшку или хотя бы вернувшегося гонца.

А увидел ряды копейщиков, готовых храбро противостоять неведомым чарам, что грозили разрушить покой города.

«Интересно, – подумал Ханнер, – насколько действенны будут копья против чародеев?» Разумеется, многие из них слишком слабы или неумелы, чтобы отвести сильный удар или точный бросок, но Ханнер ни минуты не сомневался, что, например, Рудира один на один легко победит любого противника.

Он поискал глазами Рудиру; она, как кошка, уселась на садовой стене и смотрела не на солдат, а вниз, в темный сад одного из особняков, окружающих площадь.

Что она видит там, гадал Ханнер, – живые изгороди, фонтаны, цветы? Он прикинул – вышло, что это особняк Адагана, смотрителя верфей. Ханнер знал Адагана, разумеется, но никогда не видел его садов. Сады, как у всех. Самые обычные. Хвалиться Адагану было нечем.

Но Рудира – уличная девка из Казарм, по крайней мере была ею до этой ночи. Может статься, она вообще никогда не видела нормального сада.

Уличная девка. А Зарек – бездомный нищий? Ханнер хмуро огляделся. Что он вообще делает среди этих людей?

Он – лорд, помощник главного советника правителя. Его обязанность – улаживать дела между властью и магами; какое ему дело до всех этих нищих и шлюх?

Ах, ну да, они же теперь все чародеи. Кто бы ни был ответствен за появление этой новой магии, привычный порядок вещей он уж точно нарушил.

Ханнеру все это было не по душе. Лорду Азраду, судя по всему, тоже. Интересно, подумалось Ханнеру, на сколько затянется эта история с чародейством? На часы? На дни? На годы? Или – навсегда?

Здесь не помешало бы прорицание, но Ханнер не собирался будить среди ночи мага или жреца и платить за ворожбу, которая может еще и не сработать: узнавать о чарах с помощью чар – дело вообще весьма неверное. Завтра он вернется в Волшебный квартал и выяснит, что сможет, но сегодня единственное, чего ему хочется, – спать.

Устал он, однако, вовсе не так сильно, как можно было ожидать, учитывая, сколько времени он провел на ногах, да еще и бегая по всему городу. Ханнер приписал это возбуждению.

Он встал, потянулся и собрался снова усесться на камень, но тут ряды стражников расступились и появилась леди Альрис.

– Ханнер! – неуверенно окликнула она, вглядываясь в слоняющихся по площади чародеев. Ханнер сообразил, что его скрывает тень часовенки; шагнув вперед, он откликнулся:

– Я тут!

– Где?.. – Альрис поискала взглядом, потом подбежала к нему и остановилась в паре шагов.