Читать книгу "Пасынки Джихада - Лев Пучков"

Далее: почти сто процентов, что этим делом занимается войсковая контрразведка. Открою секрет, в этой дивизии я бывал не раз, обстановкой владею. Вся эта кавалькада с трофейным «мерсом» не поехала в глубь городка, а остановилась где-то как раз в районе узла. В смысле, узла связи — это военные так говорят «узел», без уточнения, потому что и так понятно, что других узлов в армии нет. На узле связи располагается особый отдел, вам об этом любой солдат дивизии скажет.

Как работает наша контрразведка, я знаю не понаслышке. Вернее, извиняюсь — конечно же, не наша, а их! Это я просто иногда забываюсь, отвыкнуть не могу…

В общем, приходилось в свое время сталкиваться.

Особенности здесь таковы: контрразведка занимается военными, а военные у нас всегда проходили по неофициальному общегражданскому статусу как бессловесная скотина, не имеющая никаких прав. То есть если где-то там милицейские опера вламываются без постановления в чужую хату и им за самоуправство может достаться на орехи, то в данном случае об этом даже и не вспомнит никто, настолько смехотворным кажется такое развитие событий. Никаких постановлений, никаких намеков на соблюдение формальностей — все делается как удобнее, «по-домашнему». Типа, это наш человек, военный, чего с ним церемониться? Захотим — возьмем, и будет сидеть в подвале сколько потребуется, хоть месяц, хоть пару. Какие сорок восемь часов на предъявление обвинения, вы что, ребята?! Надоест держать или умаслит как надо — отпустим. Надо будет — сделаем обыск дома в любое время, когда понадобится, и, естественно, без всяких там понятых. Какие понятые, если речь идет о военной тайне?! Это даже просто как-то смешно…

Короче, не буду грузить своей информированностью, сразу дам заключение по обстановке. В ближайшее время следовало ожидать три равновероятных варианта разрешения этой ситуации. Первый, наиболее предпочтительный: отбрешется (откупится — отмажется), помурыжат маленько и отпустят с миром. Второй — похуже, но тоже ничего: расколется по мелочи, сдаст какой-нибудь из незначительных схронов (до полковника дослужился, значит, не дурак, а если не дурак, в одном месте все сразу хранить не будет), привезут домой, будут делать обыск. И третий: приедут делать обыск без него.

Полковник нам был нужен кровь из носу, поэтому-то мы спокойно сидели и не дергались. Если даже второй вариант — все равно неплохо. Повторяю, особисты — не гражданские опера, приедут на обыск по-домашнему, втроем-вчетвером, без шума и лишней помпы. С этим мы справимся. А вот если будет третий вариант — приедут без полковника, придется здорово напрячься…

Звонок я тоже предусмотрел — не на необитаемом острове живут, может, кто-то захочет пообщаться. Мобильники жены и дочки мы отключили, в прихожей стоял проводной аппарат — этакий навороченный, многоканальный, на два разных номера. Хорошо живет полковник, некоторые и один-то телефон выбивают годами. К основному номеру было целых три параллельных телефона с радиотрубками: на кухне, в спальне и в зале.

Единственным кандидатом на роль дежурного по связи была теща полковника. Потому что к тому моменту жена и дочка уже пребывали в таком состоянии, что не только не могли общаться с кем-то, но даже плохо соображали, что с ними происходит.

Усадив тещу полковника у телефона в прихожей, я пообещал, что очень скоро мы уйдем, и предупредил ее:

— Если вдруг кто позвонит — у вас все нормально. Дочка в ванной, внучка ушла гулять. Если у вас хотя бы даже голос дрогнет — мы немедленно убьем их обеих. Понятно?

Ильяс тут же показал ей здоровенный мясорез — специально на кухне взял, для демонстрации.

Бабка, с ужасом глядя на нож, часто закивала. За этот час, что мы у них гостили, она в полном объеме успела проникнуться нашей нехорошестью. Когда тебя саму не трогают, а на твоих глазах крайне жестоко обращаются с близкими тебе людьми, а потом вдруг прекращают это грязное дело и заверяют, что скоро уйдут и все будет нормально… Знаете, даже у самого конченого пессимиста в такой ситуации возникает радужная нелепая надежда, что скоро и в самом деле все закончится и он, как это ни дико звучит, благодарен налетчикам хотя бы уже за то, что они прекратили терзать свои жертвы и — этакие славные и милые люди! — обещали скоро уйти совсем. В этот момент конченый пессимист готов расплакаться от радости и целовать своих обидчиков. Это что-то типа производной Стокгольмского синдрома.

Когда телефон зазвонил, я поднял трубку параллельного в зале, вернулся в прихожую и поощрительно кивнул теще полковника. Она взяла трубку и стала разговаривать. Ильяс стоял в дверях зала, внимательно смотрел на нее и поигрывал мясорезом. Теща полковника не сводила глаз с моего бойца, смотрела на него, как кролик на удава.

Звонил Руденко. Спросил, где жена, ответ «в ванной» принял безропотно, сказал, что он в сервисе и минут через сорок подошлет ребят, чтобы они забрали машину. Там, мол, кое-что надо отремонтировать.

Теща вела себя молодцом. Хотя, если полковник был бы повнимательнее, мог бы, наверное, заметить, что говорит она замороженным голосом и делает паузы, взвешивая каждое слово.

Я похвалил бабку: молодец, не подвела, теперь всем вам будет хорошо.

Увы, первые два приятных варианта «разруливания» проблемы с полковником отпадали. Оставался третий, самый опасный и отчасти непредсказуемый.

Что это за «сервис», в котором задерживается полковник, мы уже знали. Из разговора также стало понятно, что людей у них немного. Потому что из дивизии сюда доехать можно гораздо быстрее, чем за сорок минут. А сорок минут — как раз для того, чтобы пересечь город с запада на восток. То есть приедут сюда, скорее всего, те лихачи, что вязали полковника и двоих его приятелей, а потом убыли в сторону западной окраины. Видимо, чего-то там искали и не нашли. Что ж — бывает. Рано или поздно все находится. Для этого нужно самую малость: знать места, где это «все» лежит. Хе-хе…

А нам легче. Мы теперь знаем, что в контрразведке нам не придется иметь дело с целым взводом особистов.

Я позвонил в военкомат — справочник лежал на столе в прихожей, потом в дивизию. Разговор с чиновниками меня удовлетворил. Все оказалось не так страшно, как выглядело при первом рассмотрении.

Затем мы немного покопались в гардеробе полковника. Военной формы у него было хоть отбавляй, как это водится у хапуг военного профиля, достигших некоторого положения в своей сфере. Мы выбрали два новых комплекта «Ночи» — зимние куртки, кепи и штаны. Облачились. Ильясу все пришлось впору, как будто специально на него подбирали, Артур — так себе, ни рыба ни мясо, а на мне все висело мешком. Посмотрелся в зеркало — натуральное военизированное чмо первого года службы. Ильяс хихикнул, даже теща полковника вымученно улыбнулась. Своим внешним видом я остался доволен. Чем менее боевито ты выглядишь, тем больше шансов у тебя избежать целого ряда неприятностей, которые могут свалиться на «крутого парня».

Все, пора убираться отсюда.

— Подежурь на крыше, — скомандовал я Ильясу.

Ильяс с сомнением покачал головой, но возражать не стал — отдал мне мясорез и вышел.