Читать книгу "Пирамиды астрала - Виктор Кувшинов"

И вот мы собрались перед первым испытанием на шимпанзе. Добиться этого Ярославу было нелегко. Они вместе с Ташей плели руководству всякую лабуду про нежную психику высших приматов, и как важно ее изучать, и как необходимы для их экспериментов данные по сердитым или довольным жизнью шимпанзе. В результате всех этих ухищрений перед нами сидела Маша, выданная нам на неделю, с условием, что она будет использоваться только для дружеских бесед. Обезьяна приветливо вытягивала губы, чесала грудь и уже лезла обниматься со Славкой, одновременно пытаясь оторвать пуговицы на его халате. Федька, не выдержав этой умильной сцены, заржал:

— Таш, смотри, у тебя жениха уводят! Еще немного, и они сольются в страстном поцелуе!

Но Машина душа была намного шире. Она сразу переключилась на Ташу, как только та подошла. Девушка рассмеялась и пожаловалась, пытаясь мягко отделаться от ласк расшалившейся обезьяны:

— Если что-то не предпринять, мы сейчас все пройдем проверку на наличие блох и способностей к обниманию. После этого нас придется сдавать в химчистку!

— А волосы сбрить налысо, — поддакнул я. — Так, быстренько начинаем! Слава, давай ей конфетку.

Под конфеткой я подразумевал кусок сахара с нанесенной на него минимальной дозой Ксилонейросказина-В и сдобренной каплей лимонной кислоты для вкуса. Маша с удовольствием приняла угощение и стала клянчить добавки. Пришлось ей выдать еще кусочек пустого сахара, а потом показывать, что вкуснятина кончилась. При этом все Славкины карманы подверглись тщательному досмотру со стороны обезьяньей таможни.

— Ждем еще пятнадцать минут и начинаем, — выговаривал я, не зная почему взяв на себя роль руководителя всей операции.

Маша продолжала играть каким-то тряпьем, попавшим ей в руки.

— Федь, включишь прибор, когда я надену ей шапочку с электродами на голову. Слава, по моему сигналу ты даешь ей какую-нибудь яркую тряпку, чтобы она отвлеклась на новую игрушку. Таша, все время поглаживай ее по голове, чтобы она не заметила, когда я ей надену шапочку. Нам надо удерживать электроды несколько минут, пока поле не подействует. Если Маша решит их снять, то нам ее не удержать — это уж точно.

Время вышло, и мы начали. Таша поглаживала обезьяну по голове. Я грел в руках металлические электроды шапочки. Славка, как заправский факир, достал откуда-то яркую тряпку и стал ее с интересом рассматривать. Маша, естественно, такого снести не смогла и вырвала тряпку из рук. Я в это время быстро и незаметно водрузил шапочку на голову шимпанзе и кивнул Федьке. Он включил приборчик — генератор импульсов, и мы стали ждать… Две минуты Маша с пристрастием изучала новую тряпку. Потом она заозиралась и потянула руку к голове. Таша перехватила ее и стала играть, почесывая ладонь обезьяны. Маша в ответ попыталась поймать руку девушки, но не преуспела в этом, так как вдруг закрыла глаза и повалилась на кушетку. Подержав шапочку еще минуту на всякий случай, я снял ее и скомандовал:

— Федя, выключай! И подключаем телеметрию.

Мы быстро подсоединили к Маше клеммы ЭЭГ и ЭКГ. Я взял пробу крови на анализ всех наивозможных параметров. Приборы чертили свои линии, но если кардиограмма была в общем-то нормальной, только замедленной, то энцефалограмма оказалась на нуле, впрочем, как и ожидалось.

— Слава, добавь чувствительности в тысячу раз.

— Есть! А когда антидот вводить будем? — спросил Слава.

— Еще пять минут ждем и вводим, — ответил я.

— Кажется, все идет нормально? — напряженно спросила Таша.

Можно было только представить, что ожидало их со Славой, если обезьяна не будет в полном порядке возвращена в виварий.

— Узнаем, если она проснется, — не очень оптимистично ответил я и стал вводить в вену антидот. — Ждем еще пятнадцать минут, и я беру пробу крови.

Время растянулось липкой тишиной ожидания. Никто не хотел говорить. Все только смотрели на часы и графики, выводимые компьютером.

— Все! — Я взял из канюли пробу крови и подождал еще немного.

Обезьяна мирно лежала, не проявляя признаков жизни.

Я предупредил всех:

— Внимание, бужу! — и выдернул канюлю из вены.

Этого болевого сигнала оказалось достаточно для того, чтобы графики на ЭЭГ ожили. Слава тут же подскочил к прибору и уменьшил чувствительность. Я быстренько перетянул место взятия пробы, чтобы не оставить на подопечной явных следов, — слава богу, ручка нашей милой волосатой дамы позволяла это сделать. Маша совсем пришла в себя и полезла обниматься к дежурившей у ее ложа Таше, выказывая той все признаки большой и теплой обезьяньей любви. Девушка была счастлива:

— Ура! Все работает! Когда на себе попробуем?

— Погоди пока, — смеялся Слава. — Еще пару раз на Маше надо испытать.

— Да, надо дать максимальную дозу и проследить общую динамику самочувствия хотя бы пару недель, — деловито сообщил я. Потом подмигнул Таше и крикнул: — Но все равно ура! Остался один шаг до «выхода в космос». И даже если никуда не выйдем, то это будет новое слово в анестезии. В любом случае успех надо отметить! Предлагаю устроить Машу в виварий и рвануть в кабак.

В ответ раздалось радостное: «Ура!»

Мы дружно слиняли пораньше с работы и загрузились в любимый всеми не очень богатыми людьми ресторан, расположенный неподалеку от наших институтов. По раннему для вечера времени нам удалось захватить столик, стоящий в укромном гроте далеко от основного движения клиентов. Расположившись за ним и сделав заказы, мы радостно продолжили обсуждение.

— Итак, первый тост за успех нашего предприятия! — провозгласил Слава.

— Э-э, надо бы добавить, — встрял я. — За Любочку!

— Это за какую такую Любочку? — заинтересованно спросил Федя.

— За нашу. Если бы не она, ни фига мы здесь сейчас не делали.

— Как это?

— Да так. Если бы она не перепутала препарат, а потом и режим работы на нашем монстре, и вообще все на свете не перепутала, в жизни бы мы этих результатов не получили.

— A-а! Так вот кому надо Нобелевскую премию давать.

— А ты как думал? — бахвалился я. — Только сообщать ей об этом строго противопоказано.

— Ребята, вам нужно подготовиться ко всякому, что может с нами случиться «там», — сменила тему беседы Таша. — Я настоятельно рекомендую почитать книжки о пограничных состояниях психики и подберу вам удобоваримую литературу.

— Спасибо, Таша! Только очень удобоваримую, — полушутя поблагодарил я. — А то от оригиналов оккультизма мы свихнемся и не сможем довести эксперименты до победного конца.

— Конечно, я понимаю. В этом дремучем месиве паранормального и параноидального бреда очень трудно вылавливать зерна оригинальных идей и правдивой информации. Это самая сложная сторона моей аспирантской. Самой бы не рехнуться! — отшутилась Таша.

— Тогда за прекрасных дам! Иначе говоря, за Ташу и Машу! — произнес тост Федька, когда к столу принесли заказанные разносолы.