Читать книгу "Закодированный - Алексей Слаповский"

– Музыкант? Ладно.

Татьяна сходила в дом за гитарой, на которой в молодости немного играл Валерий, а потом и она сама потренькивала на досуге.

– На! Пробуй!

Гоша зажал пятерней лады, щипнул струны.

– Нет. Если и играю – не мой инструмент.

– Вижу я, какой у тебя инструмент!

– Какой? – хихикнул Гоша, бог весть что предположив.

– Язык!

– Татьяна, я понимаю твои эмоции, конечно, – обиделся Гоша. – Но если ты так, то я ведь могу и уйти!

– А тебя кто держит? Ты мне нужен, думаешь? Сокровище! Черт тебя знает, кто ты такой – работа у тебя отвращение вызывает, а покурить и пива выпить – с удовольствием! Наводит на мысли!

– Какие это мысли? А работу мы только физическую пробовали. Может, я… – Гоша помешкал, перебирая, – физик-атомщик, например? Или бизнес-менеджер! Или математик? Или вообще учитель в школе!

– Это вряд ли, – усомнилась Татьяна.

Но решили проверить: пошли в дом, и Гоша полистал учебники Толика и Кости.

– Понимаешь что-нибудь? – наблюдала Татьяна.

– А что тут не понять? Квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов, – наизусть сказал Гоша.

– Это и я помню. А посложней что-нибудь? Только без подглядки.

– Ну… Битву при Калке помню. Правда, не помню, кто с кем и кто победил. Бородинское сражение – уже лучше, наши победили, хоть и отошли. Помню еще – хордовые.

– Это что?

– Что-то из биологии. Черви, что ли. Нет, много помню, – обнадежился Гоша. – Так дело пойдет!

Однако учебники отложил, умственной информацией явно не увлекся.

Ходил по двору, глядя вокруг, словно ждал; что-то ему намекнет и подскажет. Но мир этот был ему чужд и молчал.

6

А Эмма Петровна, возвращаясь из магазина, проходя мимо Одутловатова и Кумилкина, бесцельно сидевших на лавке возле кривой калитки своего двора, поздоровалась и сказала как бы между прочим:

– Татьяна с сожителем недоразумения выясняют.

– Это какие? – спросил Кумилкин.

– Он говорит: не помню ничего. А она говорит: вспомни, может, ты, говорит, академик был. А до этого к ним милиционер приезжал, говорит: нет, он был, говорит, бандит. Вот мне бандита только в соседях не хватало!

Она проследовала дальше, а Кумилкин хлопнул себя по коленкам:

– Что я тебе говорил, Олег Трофимович! А? Нюх у меня на это дело! Я тебе говорю: взял кассу – и залег! И делает вид, что ничего не помнит. Сидел я с одним таким, ему говорят: ты Петров и ты убийца, а он уперся: я не Петров, а Васечкин и людей сроду не убивал, а, наоборот, люблю! И ничего доказать не могли!

– Отпустили!

– Нет, конечно.

– А может, он действительно память потерял? Это бывает.

– В любом случае есть у меня одна мысль, – задумчиво сказал Юрий.

И к вечеру он явился ко двору Татьяны с этой одной мыслью. Не заходя, подозвал бесцельно слоняющегося Гошу.

– Привет!

– Привет, – подошел Гоша. – Я тебя тоже знал?

– Совсем память переклинило? – сочувственно спросил Кумилкин.

– Совсем…

– Хочешь, помогу?

– А как?

– Загляни ко мне в гости. Конечно, лучше бы с бутылкой.

– Где я тебе ее возьму?

– Что, Татьяна ограничивает?

– Более чем.

– Несправедливо, – покачал головой Юрий. – Если ты заводишь себе мужика, то поступай с ним по-человечески! Или уж не заводи, правильно?

– Да я уйду, наверно. Только – куда?

– Не пропадешь. Раньше у тебя вид был, извини, совсем придурковатый, а сейчас на человека похож, сразу видно. Ты, может, серьезными делами занимался?

– Я тоже так чувствую. Но не помню.

– Совсем ничего?

– Так… В общих чертах.

– Да… – с философской интонацией сказал Кумилкин. – Какая ни была поганая жизнь, а забыть ее как-то жалко… Будто ее и не было, получается. Будто и не жил!

– То-то и оно.

Оба помолчали. Гоша думал о чем-то смутном, а Кумилкин вспоминал свою поганую, как он сам выразился, жизнь.

Ему не повезло, по молодости он влип в историю: в привокзальной пивной возникла драка, одному проломили бутылкой голову. Прибывшая милиция никого не застала, кроме лежавшего на полу потерпевшего и пьяного до бесчувствия Юрия. Его и взяли, его и судили, ему и впаяли срок. Правда, молодая жена Юрия, самоотверженная женщина, решила так дела не оставлять – наняла адвоката, добилась нового расследования. В ходе его отыскались свидетели, да и сам потерпевший, между прочим, остался жив и хоть смутно, но помнил, что бил его кто-то маленький, лысый и усатый, а Кумилкин роста был приличного, волосы имел густые, а усов при этом никогда не носил. Шло дело к тому, что будет пересуд и Юрия отпустят. Но не успели: ему уже впаяли в тюрьме новый срок.

Почему и за что? Объяснение простое: тюремное начальство, изучив сопроводительные документы, сразу поняло, что Кумилкин не виноват. А оно знало: человек, сидящий безвинно, обиженный, склонен к беспорядкам и вообще социально опасен. Поэтому, чтобы заключенный отбывал срок послушно, с осознанием его заслуженности, начальство быстро оформило Кумилкину добавочный год за злостное и умышленное нарушение режима, заключавшееся в укрытии под подушкой заточки. Дал Юрию заточку один кореш, выходивший на волю, дал на память, не знал же Кумилкин, что сразу же после исчезновения кореша в бараке будет шмон по шконкам. Зато винить некого: не надо было брать в подарок холодное оружие!

И все же у Юрия было ощущение, что сидел он зря. Тем более жена, хоть и сделала все для его спасения, не дождалась, вышла за другого. Тогда-то он и захотел взять кассу и залечь на дно.

Касса нашлась на территории кирпичного завода – навели добрые люди. Она плохо охранялась, и туда можно было проникнуть через подвал. Юрий выгреб всю наличность, которой, увы, хватило лишь на дюжину бутылок водки, и залег на дно, то есть у одной знакомой чмары, а под утро его замели, легко отыскав с помощью служебной собаки.

Но зато он шел в тюрьму уже уважаемым человеком, не по бытовухе, не мужиком.

Освободившись, год жил тихо, выжидал и высматривал. И высмотрел солидную и верную кассу – в помещении местного отделения одной партии, которую щедро финансировали из Москвы. Денег там всегда уйма! – уверял Юрия хмельной юный функционер с чубчиком, которого Кумилкин пас и обхаживал два месяца. Юрий хорошо подготовился, аккуратно взломал дверь, вскрыл сейф и ничего, кроме пустоты, не увидел. Недоумевающий, он вернулся домой, где его через пару часов и взяли. В сизо Кумилкин прочел ехидно подсунутую ему следователем местную газету со статьей и фотографией функционера с чубчиком; тот горестно рассказывал, что партия потеряла несколько миллионов рублей…