Читать книгу "Божья кара - Виктор Пронин"

– Это значит...

– Это значит – смерть за смерть, – сказал Аркадий и разлил остатки коньяка по стаканам. – Согласен?

– Я его найду, – ответил Андрей словами, которые за последние дни произнес уже не первый раз.

– Он левша.

– Это точно?

– Он нож держал в левой руке. И зубы у него не слишком хороши.

– Он ее еще и кусал?!

– Чего не сделаешь в порыве страсти, – печально произнес Аркадий. – Давай, Андрей, еще по глоточку... С моими клиентами не выпьешь, с ними и поговорить-то толком не всегда удается.

– Но иногда удается? – удивился Андрей.

– Очень редко. Это уж если хорошо выпить. Тогда мне неважно, что они отвечают и отвечают ли вообще. Давай... За справедливость... Как мы ее понимаем. Ведь мы все выяснили? У нас нет расхождений в толковании этого понятия?

– И не будет, – твердо произнес Андрей, осознав вдруг, что начал хмелеть. – Да! Аркадий, – вспомнил он, поставив пустой стакан на стол. – Я слышал, вчера недалеко от Коктебеля девочку нашли? У Чертова Пальца.

– Нашли то, что от нее осталось.

– Это он?

– Есть основания так предполагать.

– Значит, не успокоился?

– А эти ребята не успокаиваются, – неожиданно трезвым голосом произнес Аркадий. – Он может отсидеть десять лет за колючей проволокой, а выйдя на свободу, в первый же вечер... Ты понял, да? В первый же вечер отправляется на охоту. Он об этом мечтает все десять лет. Говорят, что горбатого могила исправит – это про него, про нашего с тобой клиента. Поэтому уголовные дела, связанные с убийствами на сексуальной почве, никогда не закрываются. Сколько бы лет ни прошло после преступления. И еще скажу тебе... Ребенка младшего школьного возраста, убившего кошку, собаку, морскую свинку... уже надо ставить на учет.

– Сексуальный преступник подрастает?

– Не обязательно сексуальный, но то, что преступник... Без сомнения.

– И его нужно изолировать?

– Не надо его изолировать... Но он требует очень пристального внимания к себе.

– Вы сказали, что у него зубы неважные?

– Верхние. Нижние в порядке. Хотя времени прошло достаточно, он мог и мост поставить. А верхние зубы ему скорее всего выбили. Таким ребятам время от времени бьют морды... Достается в первую очередь верхним зубам.

– Он мог и уехать? – спросил Андрей.

– Конечно, мог... Но знаешь... Они обычно привыкают к одному месту, притираются... А потом, что значит уехать?.. Уехать – это засветиться. Неожиданный отъезд всегда обращает на себя внимание. Возникают вопросы – почему вдруг уехал, что случилось?.. Ведь эта зверюга среди людей живет, приспосабливается, старается на человека походить. Но это не всегда у них получается. Звериное нутро наружу лезет, показывает себя, заявляет о себе.

– Рычит? Лает? Воет?

– Нет, все тоньше. Он скорее даже как бы... ластится. Льнет. Понимая где-то внутри себя, что все-таки не такой, как все, что все остальные ему враги. Смертельные. Ведь узнают – в клочья разорвут. В самом прямом смысле слова. И он всем враг. Поэтому, как бы ни выглядел, каким бы ни казался, но в его поведении обязательно проявляется некая... надсадность. Неестественность. Самые невинные слова он произносит не то чтобы через силу, а обдумывая и прикидывая – не говорит ли чего лишнего, разоблачающего. Меня можно понять?

– Вполне.

– И тут возникает одно обстоятельство... Ведь он совершает свое деяние... Как бы это сказать поточнее... В смещенном состоянии сознания. Он не вполне в себе, поэтому ему важно знать, как его преступление воспринимается людьми, что о нем думают, оставил ли следы, есть ли опасность опознания...

– Время работает на него? – спросил Андрей.

– Конечно. Он успокаивается, возвращается в нормальное состояние и уже может участвовать в разговорах о нем же, не выдавая себя, не срываясь на мелочах. Он уже себе нравится, готов восхититься своей неуязвимостью.

– Мать погибшей девочки, Света... Она говорит, что знает его, но не хочет выдавать, пусть, дескать, его постигнет божья кара.

– Не верю, – решительно сказал Аркадий. – Не верю. Я помню эту Свету. Мне кажется, все сложнее... Она не может признать, что ввела в дом и доверилась совершенно незнакомому человеку и этим самым обрекла дочь на такую участь. Я говорил о нравах курортных городов – все легко и просто, все хмельны и веселы, у всех есть деньги на коньяк... Достаточно улыбнуться, рассказать анекдот, коснуться локоточка – и все! Нового знакомого уже можно вести к себе на ночь.

– Думаете, Света из них?

Аркадий помолчал, вскинув брови, словно удивился вопросу, потом поднял с пола бутылку, убедился, что она пуста, и снова задвинул ее в угол.

– На этот вопрос лучше ты мне ответь. А я отвечу на другой, который ты еще не задал... Она не знает этого маньяка. В смысле – кто он, откуда, чем занимается, как его зовут... Скажу жесткие слова – ей и не нужно было все это знать, когда она приводила его к себе на ночь. Она помнит имя, которым он назвался, и этого обычно бывает достаточно. Я допускаю, что она даже не хотела знать, как его зовут по-настоящему... Вот и все.

– Сурово, – пробормотал Андрей.

– Не забывай, с кем разговариваешь. Я трупы вскрываю. Мне простительны слова, которые нормальным людям могут показаться суровыми.

– Как вы относитесь к мистике? – спросил Андрей неожиданно для самого себя. Он даже не осознал, откуда возник этот вопрос и что за ним стоит. Но какая-то работа в нем уже шла, он уже подбирался к будущим своим решениям и поступкам.

– Положительно! – не задумываясь, ответил Аркадий. – Я уже говорил тебе, что иногда разговариваю со своими клиентами. – Он ткнул большим пальцем куда-то за спину, где, очевидно, и располагался морг.

– И они что-то отвечают? – спросил Андрей.

– Отвечают, и по делу! Их голосов я не слышу, Бог не дал им речи. Вернее, Бог речь у них отнял. Но в моем сознании их ответы звучат. Я слышу то, что им хочется произнести.

– Вы сказали, что говорят они по делу... Вы имели в виду – по уголовному делу?

– Они отвечают по смыслу. В ответ на мои слова, к ним обращенные.

– С Леночкой не пришлось поговорить? – негромко спросил Андрей.

– Пришлось.

– Она сказала что-нибудь по делу?

– Да. Сказала, что его зовут Миша. Почему-то у меня в сознании возникло имя Миша. Но сейчас у него другое имя, он никому не говорит, как его зовут по-настоящему. Так она сказала... Значит, уже затевал злодейство. Но, с другой стороны, знаешь, есть люди, которые постоянно представляются чужими именами без всякой задней мысли. Например, назвали его папа с мамой Серафимом, а ему нравится быть Сергеем.

– Как бы там ни было, но при удачном расположении звезд это тоже может оказаться следом.